Пальмира Керлис - Вблизи и далеко [litres]

Энергия Киры отсвечивала сытым непривычным умиротворением. Отлично.

Я сосредоточился на теплых отблесках вокруг барьера. Отклик пришел нулевой. Кира торопливо опустошила пиалу с шоколадом и сердито блеснула стеклами очков.

– Чего надо? – осведомилась она тоном бдительного таможенника, застукавшего контрабандиста.

– Хочу попробовать кое-что сделать.

– Кое-что сейчас у тебя на голове окажется, – пообещала Кира и выразительно покосилась на свой исходящий паром чай. – Если нормально выражаться не начнешь.

– Тс-с-с, – ласково произнес я. – Хочу границу допустимого нащупать. В общественном месте ты явно чувствуешь себя в большей безопасности. Постарайся не думать, что тебе что-то угрожает.

– Постараюсь, – буркнула она, схватила чашку обеими ладонями и отхлебнула чаю.

Концентрация, рывок сквозь плотные сгустки энергии – вплотную к барьеру. Пульсирующему и окутанному беспросветным маревом настороженности. Союзников так не встречают. Впрочем, врагов тоже – никакого «закрыто и заколочено». Тут что-то другое. Понять бы, что именно.

Кира хмурилась и нервно крутила чашку, словно готовилась в любой момент исполнить обещанное. Я придвинулся поближе, отцепил ее руку и сжал нагретую чашкой ладонь. Пойманное напряжение тонко зазвенело в ушах, энергия барьера запульсировала сильнее. Кира не шелохнулась. Озадаченно моргнула и обронила:

– Миленько.

– То ли еще будет, – подмигнул я.

Кира нахально приподняла бровь. Теплота ее ладони стала густой и осязаемой. Восприятие обострилось, прокатилась колючая волна обреченности. С примесью живого, азартного любопытства. Непроницаемое марево дрогнуло, чуть рассеялось. Меня определенно пускали сквозь барьер. Со скрипом, но все-таки! Только выглядел этот проход странно, будто зияющая шахта лифта.

– Как-то ты слишком буквально нащупываешь, – хмыкнула Кира, барабаня пальцами по моей ладони.

– Расслабься, – посоветовал я.

– Про удовольствие добавить забыл, – опасно елейным голосом протянула она.

Пила бы лучше чай! Пустая чашка у нее мне нравится больше. Я осторожнее обхватил ее руку, заново сосредоточился. Пульсация вокруг барьера была четкой и размеренной. Никакой естественности бурлящего хаоса эмоций, сплошь выверенный ритм. Пропуск в подсознание вроде был, но… Это не ее добрая воля, а завидное самообладание. Смягчает возможный ущерб, видимо, по привычке. К блоку при таком подходе не подступишься. Ему на ухищрения плевать, он поддается лишь искренним порывам.

Приближающиеся шаги, мощная вспышка энергии. Совсем рядом. Гулко звякнуло, на стол легла связка ключей. Чтоб его…

Норд приподнял шляпу в приветственном жесте. Принесло же его сюда именно сейчас!

– Извините, что помешал, – сказал он с усмешкой.

Точно хочет следующим пропасть без вести… Я попытался убрать руку, но Кира незаметно вцепилась в нее, царапнув ногтями, и злорадно промяукала:

– Привет, Алекс.

Так…

Он на мгновение напрягся, смерил ее внимательным взглядом и неуверенно предположил:

– Кира?

Чудно, они знакомы. И когда успели?

– Город у вас обалденный, – восхищенно вздохнула Кира, переполнившись подозрительным интересом. – Столько всего… Даже не знаю, куда первым делом заглянуть.

– Обращайся, подскажу, – тепло отозвался Норд и повернулся ко мне: – Адрес Марии помнишь?

– Да, – озвучил я единственное цензурное слово, которое вертелось на языке.

Он подмигнул Кире на прощанье и наконец свалил. Едва Норд скрылся в дверях, она отдернула руку и уткнулась в чашку. Переливы мечтательности засверкали ярче солнечных бликов на глянцевом столе.

– Ты откуда его знаешь?

– О, ну Алекса все знают, – светским тоном сообщила Кира. – Он же здесь такой… главный.

Ну да, конечно. Просто местный главнюк. Помнится, раньше ее любые лидеры раздражали. На меня с первого дня у Ливанова скалилась.

– Ладно, я по делам. – Я забрал со стола ключи. Все, что Мария собрала по экспедиции, должно быть в ее библиотеке. Да и это не единственное, что хочется там поискать. – Можешь пойти со мной.

Кира в один глоток допила чай. Встала с дивана, небрежно поправила очки и объявила:

– Нет уж. Я развлекаться! У меня плотный график, буду поздно. Ну или рано… Утром.

Убойный план! Главное, чтобы дорогу домой нашла.

Единственное такси у бара ее не заинтересовало, она сверилась с картой в телефоне и уверенно свернула к метро. Лишь садясь в машину, я осознал, на что подписался. Опять библиотека…

Мария жила почти в центре города. Просторные комнаты, высоченные потолки, массивная готическая мебель. Два этажа под самой крышей в образцово-показательном старинном доме, похожем на музей. Долгое отсутствие хозяйки чувствовалось везде – в раскрытой газете месячной давности, увядших фиалках на окне и особом запахе, присущем нежилым домам.

Библиотека занимала весь второй этаж. Десятки шкафов, плотно забитых книгами, журналами, подшивками газет в порядке, известном только самой хозяйке. Мне повезло – всего через полтора часа поисков я выудил тонкую папку с оборванной завязкой и пятном от кофейной чашки на обложке. Внутри лежала стопка распечатанных сканов рукописи тех самых мемуаров с пометками Марии на полях. Она интересовалась прибытием майогенге по реке, и в этом событии видела «первый кадр» сценария. Почти угадала – активирующую мир статуэтку Кира нашла именно у излучины. Подчеркнутые имена погибших членов группы и обведенная в кружок надпись «человеческие жертвы» меня насторожили. Неужели она поняла, в чем суть? Последний лист явно не имел отношения к мемуарам – неизвестно откуда отсканированный знак в виде перечеркнутой косыми линиями галочки. Ручкой было приписано: «инициация ритуала». Так, видимо, это и есть оригинал загадочной схемы метро… Я сверился с записями Марии. Точно, именно этот знак она выкладывала на берегу. Похоже, приняла массовое убийство за жертвоприношение, а знак – за символ ритуала. Папку я захлопнул с разочарованием и облегчением одновременно. Но стоило еще кое-что проверить.

Я рылся в шкафах до самого обеда, да и вместо обеда тоже. В итоге нашел – на дальней полке, под толстым слоем пыли, потертый томик со знаком в виде спирали с вогнутым внутрь концом на обложке. Такой же как у Лейки. И тоже на устаревшем русском. Книга считалась обычным сборником сказок про особенных людей и границу миров, но если знать о чем идет речь… Единственная книга, в которой встретилось упоминание о Вестнике. В других нет, сколько не искал. К счастью, Мария про Вестников не читала – многолетняя пылища была тому подтверждением. Я вернул томик в темный поросший паутиной угол и изучил еще пару полок для отвода глаз. Пролистав несколько книг, я оставил папку с материалами об экспедиции на столе в прихожей и поехал прямиком в Нордовский особняк – вернуть ключи и сделать то, что вчера не успел.