Марина Суржевская - Императорский ловец [publisher: SelfPub.ru]

Я лишь уловил момент, когда Одри перестала сопротивляться и ответила мне. С судорожным всхлипом, с закушенной губой – обвила меня ногами, вцепилась пальцами в волосы.

В ее косах – сосновые иголки, ее губы – распухшие от моих поцелуев, а я не могу остановиться. Снова и снова облизываю ее тело, снова и снова беру ее, применяя весь арсенал своих многочисленных умений. Заставляю ее кричать. Хрипло, безумно возбуждающе, громко. И теряю себя от этих криков.

Проклятая Одри…

Не знаю, сколько прошло времени, когда я откатился от нее. Кажется, первый раз мне отказало мое умение чувствовать ускользающие минуты…

Лег, закинул руки за голову, уставился в небо. Краешек облака зацепился за сосновую крону и висел белой дымкой, закрывая синеву. На красном стволе сидела любопытная белка, поглядывая вниз черными хитрыми бусинками глаз.

И мне было хорошо. Восхитительно. Сытая удовлетворенность бурлила в теле, а я ведь не взял ни капли женской силы. Напротив, своей поделился. Но, как ни странно, чувствовал себя превосходно.

Одри зашевелилась, поднялась, потянулась к своему платью. Ее ладони дрожали. Я смотрел на узкую женскую спину, когда девушка пыталась натянуть на себя одежду, путаясь в юбках и оборках.

– Тебе помочь? – лениво спросил я.

Она вздрогнула, обернулась стремительно. Серые глаза сузились, рассматривая меня.

– Сама справлюсь.

– Не понимаю, почему ты злишься, – приподнялся на локте. Шевелиться не хотелось категорически, и от желания впасть в спячку меня останавливала лишь настойчивая потребность хоть что-нибудь съесть. – Кажется, тебе было весьма неплохо. Я насчитал… м-м-м, сбился со счета, сколько раз ты получила удовольствие.

– Заткнись, – она яростно сверкнула глаза. Закусила губу. – Ты все равно не поймешь. Для тебя все это лишь… близость… и все.

– А ты объясни, – мягко сказал я. – Может, я не так глуп, как ты думаешь, и осознаю еще хоть что-нибудь.

– А ты не глуп. Лишь эгоистичен настолько, что не видишь дальше своего носа, – мрачно бросила она, застегивая пуговицы на корсаже. Получалось криво, половину она пропустила. Я поднялся, отвел ее руки и застегнул сам. Удовлетворенно щелкнул языком.

– Вот теперь ровно.

Одри застыла, всматриваясь в мое лицо. Усмехнулась.

– И где же твоя главная фраза, Лекс? «Не скучай, детка?» Я вся горю от предвкушения ее услышать.

Я внимательно смотрел в ее лицо.

– Ты хочешь мне что-то сказать, Одри? – спросил мягко. Бездна, действительно мягко. Нежно почти. Чтоб я сдох.

Она сжала зубы и отпрянула.

– Ничего, кроме того, что уже сказала, – вздернула подбородок. – Щит убери. Я хочу уйти.

Впечатал ладонь в камень, преграждая путь. Всмотрелся жадно. На лице Одри – румянец, губы так восхитительно распухли, в серых глазах – дымка. И еще что-то.

– И все же? – смотрел настойчиво, даже как-то… отчаянно.

– А ты? – она прикусила губу. – Ты, Лекс? Ничего не хочешь мне сказать?

Помолчал, глядя ей в глаза.

– Я готов повторить после обеда.

Ее лицо дрогнуло, словно она сейчас заплачет. И тут же в глазах вспыхнула ярость. Оттолкнула меня так, что чуть не свалился обратно на землю.

– Да пошел ты…

Я посмотрел ей в спину. Ровная, словно Одри проглотила черенок от лопаты. Задумчиво перевел взгляд на свою разбросанную одежду, пнул ногой голенище сапога. В теле разлилась сладкая истома, а нутро сводило от горечи.

Противное сочетание.

Пожалуй, мне действительно пора пообедать.

«Друзья» встречали меня гробовым молчанием. Здоровяк хмурился, Лира отвернулась, и Ник как-то по-хозяйски положил ей руку на плечо и зашептал что-то на ухо. Харт окинул неприязненным взглядом, когда я приблизился.

А вот Одри на поляне не было, и это меня неприятно кольнуло. Куда это она отправилась?

Да и в общем, настроение было каким-то… паршивым. И это странно, ведь должно быть наоборот.

– Ну и что уставились? – буркнул я. Присел у костра, где уже висела на палке тушка какого-то зверька, ткнул пальцем. И скривился – сырая еще. Внутри урчало от голода, мне казалось, что я готов сейчас сожрать мясо и не прожаренным. Это все от того, что отдавал силу Одри, все-таки непривычный для меня процесс. Благо, после Изнанки у меня ее было предостаточно. Вспомнил – и помрачнел. Еще одна тайна, с которой мне предстоит разобраться.

Харт смотрел на меня исподлобья, нахмурившись. И мне этот взгляд сильно не нравился.

– У тебя аура изменилась, – резко бросил он. И положил ладонь на рукоять клинка. Я медленно проследил это движение, усмехнулся.

– И что дальше?

– Где ты был, Раут?

– За валунами. Здесь недалеко, показать?

– Я о трех днях, которые ты где-то околачивался, – процедил Флай. – И ты прекрасно понял мой вопрос.

Я поднялся, расставил ноги, скрестил за спиной запястья, уставившись Харту в глаза.

– Понял, да. А ты, похоже, понял, где я был, Харт. И повторю – и что дальше?

Огонь обжег мои пальцы, пламенной змейкой обвил руки. Ловец помрачнел еще сильнее, сжимая эфес, но пока не вынимая сталь из ножен. Ник и Здоровяк встревоженно подошли ближе.

– У каждого свои тайны, Харт, – протянул я, глядя в его злые глаза. – Я могу своими и поделиться. Но тогда и тебе придется. Хочешь? – улыбнулся. – Почему бы и нет? У нас такая теплая компания, у каждого в шкафу целый склеп со скелетами. Ну, разве что Здоровяк чист, как младенец. Приступим, друзья? – моя улыбка стала еще шире. – Откроем друг другу свои грязные мыслишки и тайны? Эй, Лира, не уходи, тебя это тоже касается, моя дорогая невеста!

– Я тебе больше не невеста! – прошипела девушка, тоже приближаясь.

– Уже? Какая ты переменчивая, я почти огорчен.

Я все еще смотрел на Харта, понимая, что из всей компании он опаснее всего. Ловец молчал, очевидно, решая, как поступить.

– Ну, так как, Флай, – усмехнулся я. – Готов поделиться с друзьями своими маленькими секретами? Ну, или не маленькими. Я бы даже сказал, что это секреты такие… величественные.

Флай сжал зубы и убрал ладонь с клинка.

– Не сегодня, Раут.

– Жаль-жаль, – поцокал языком. – Я уже настроился на теплый вечер и дружеские объятия после ваших душещипательных историй. Ну, раз откровения отменяются, может, просто поедим? Чувствую, ваше мясо снова подгорает, но так уж и быть – я сегодня добрый и отведаю эту убогую стряпню.

– Можешь не утруждаться, – буркнул Ник.

Я с удивлением перевел взгляд на Шило. Отметил его ладонь, все еще лежащую на плече Лиры.

– Ого, да тут пахнет романтикой, – протянул я. – Какой отвратительный запах, надо сказать. Шило, ты влюбился в мою невесту? Как не стыдно.

Ник и Лира отскочили друг от друга, как два резвых щенка, и слаженно залились краской. Причем ловец гораздо ярче девушки.