Татьяна Абиссин - Академия «Ангелы дорог». Книга первая [СИ]

Астильба задумалась, не попроситься ли сесть рядом с Кюбрэ. Потом заметила интерес в глазах мужской половины курса. Однако молодые люди не успели проявить себя — девушка, сидевшая на первом ряду, поднялась с места:

— Пусть новенькая садится со мной! Я помогу ей с учёбой и познакомлю со всеми.

Активная ученица оказалась хороша собой. Астильба даже немного удивилась, что не заметила её сразу. У девушки были ярко-зелёные глаза, не болотного оттенка, а цвета свежей травы, только что умытой росой. Длинные густые волосы шлейфом рассыпались по плечам, словно у модели, рекламирующей новый шампунь. Астильба боялась представить, сколько нужно провести времени у зеркала с расческой и «утюжком» в руках, чтобы создать такое совершенство, своим блеском напоминающее кожу питона.

Фигурой ученица напоминала куколку «Синди», с которой Астильба любила играть в детстве. В отличие от куклы «Кристины», у «Синди» тело было стройным и изящным. Вот и у этой новой знакомой всё кажется прекрасным: и плавные линии плеч, и лебединая шея, и горделивая осанка, и узкая талия. Совершенный образ дополняла форма Академии — синяя жилетка, украшенная над грудью тончайшим чёрным филигранным кружевом с узорами из букетов и гирлянд. На правой руке сверкал гранатовый браслет с замысловатым креплением в форме замкнутых друг на друге колец.

— Мерседес, ты очень добра! И, правда, Эсти лучше оставаться у меня на виду… Да и полюбили что-то ученики забираться на «галёрки».

Астильба бросила на нее косой недоумевающий взгляд. Полюбили? Да во все времена те, кто не собирался серьёзно заниматься, делили дальние парты. Мэй, видимо, поняв ее замешательство по-своему, аккуратно подтолкнула ее к первой парте и свободному стулу.

Заняв место по правую руку от соседки с красивым именем Мерседес, Астильба хотела на время затаиться. Она машинально отметила, что Кюбрэ села на четвёртый ряд, и места рядом с ней заняты. Но спокойно подумать над новым окружением не получилось. Звучным голосом Мэй объявила о продолжении практического занятия:

— Темой нашего урока станет один из начальных эсфиров под названием «Дыхание ангела». Для демонстрации этого эсфира я попросила Сандера побыть моим помощником.

Астильба слушала наставницу вполуха. Гораздо больше её заинтересовало, что следы мела на доске начали исчезать, оставляя всполохи радужных бликов.

Над классной доской прямо на стене красовалась заметная надпись: «Долг превыше всего». Раздумывая над таким фанатичным девизом, девушка пропустила момент, когда фигура, стоявшая до этого в тени, за спиной преподавателя, в дальнем углу класса, вдруг оказалась в нескольких шагах от нее.

А вот помощник Мэй, очевидно, не мог не заметить Астильбу. Он не сводил с неё светло-серых задумчивых глаз. Сандер оказался высоким спортивным парнем. На вид, её ровесником. Но вот глаза… Эсти, встретив его взгляд, почувствовала, что заглянула в бездонный колодец. Необычными ей показались и волосы парня — гладко уложенные волной на бок. Дело не в причёске: партнеры отца по работе частенько выглядели так. Но чёрные как сажа, волосы парня, были через прядь прокрашены серебристо-седой краской. Яркий образ дополнял кафф в левом ухе в форме массивной серебряной подвески-снежинки, в каждом луче которой светился ярко-голубой камень. Заветный переговорный кафф прямоугольной формы, способный расшифровать речь с любого языка, у парня отсутствовал, как и у Люсьена. Что делает старшекурсник на этом занятии?

Очевидно, Эсти так таращилась, разглядывая помощника Мэй, что пропустила момент, когда Мерседес, подвинув стул слишком близко к ней, тихонько зашептала в ухо:

— И как тебе наш Сандер? Разве ему не идёт форма Академии? Очень красивый, правда?

— А что за странный кафф у него в ухе? Своеобразный переводчик языка? — вырвалось у Астильбы.

— Это? — Мерседес с минуту подумала, прежде чем отвечать. — Нет, это же «камильтон». На третьем курсе ученики слышат Небесный язык, им не нужны «распознаватели» речи. Такая вещь есть у каждого Ангела дорог. Это оберег, увеличивающий силу. Смотри, у меня, например, браслет, — болтунья продемонстрировала Астильбе украшение, сверкнувшее кровавыми гранями в свете ярких ламп.

Оказалось, что центр браслета — крупный рубин, оформленный в форме сердца. Астильба неосознанно хотела его коснуться, но Мерседес порывисто отдернула руку. На её лице промелькнуло раздражение, тут же сменившееся уже знакомой, услужливой улыбкой:

— Прости. Ангелы дорог никому не позволяют трогать свои «камильтоны». Даже если ты посмотришь лучистыми глазами на Люсьена Монти и с придыханием попросишь, он не согласится. Это наша суть.

— Значит, и у Люсьена есть этот… «камильтон»?

— Да, — без охоты отозвалась Мерседес, — клык на шее. У тебя рано или поздно тоже появится. Смотри, у Мэй он в виде медальона.

— Мерседес, раз я не делаю замечаний, то это не означает, что ты не мешаешь мне вести урок, — наставница щёлкнула указкой по столу прямо между Астильбой и её соседкой.

Мерседес виновато вжала голову в плечи. Эсти стало жаль соседку. Но еще больше она грустила, что временно лишилась источника информации. По крайней мере, пока не кончится эта безумная практика для Ангелов. Зачем она вообще нужна? Астильба ещё ничего не знает о самой Академии и своей цели здесь пребывания. Ну, зачем прямо сейчас ей уроки?

А ещё этот Сандер прожигает её взглядом, точно камин растапливает. Но надо признать, сине-чёрная форма Академии ему действительно к лицу. У мужчин она немного отличается. Вместо юбки поверх жилетки и бридж надевают сюртук с «ласточкиным хвостом». Одежда Сандера обращала на себя внимание вереницей серебристых запонок и тонкой цепочкой, соединявшей края верхней накидки в области под грудью.

— «Дыхание ангела» относится к защитным эсфирам начального курса. Но в случае если его навык развит достаточно хорошо, он может стать и эффективным оружием, и мощной разрушительной силой. Вот почему, открывая «Дыхание ангела» и отрабатывая его, вы должны сосредоточиться только на нём, выпустив всё постороннее из головы. Что ж, теперь перейдём к практике! Уже пора, правда, Сандер?

В это время скучающий помощник преподавателя, устав играть в «гляделки» с Астильбой, опустил взгляд вниз. Обращение Мэй заставило его выйти из образа мрачного, меланхоличного принца и вернуться к делам насущным.

Мэй Риверс с видом фокусника подхватила с преподавательского стола самый обычный ежедневник, перевернула его и потрясла страницы в воздухе. Большой зелёный лист клёна, кружась, упал прямо на поверхность стола.

Вернув ежедневник на прежнее место, преподаватель подхватила листик и поднесла к губам, что-то тихонько нашептав.