Максим Шторм - Закон и честь [СИ]

Что-то во всех этих лицах показалось Элен удивительно схожим и знакомым. Все они несли на себе отпечаток высокомерия и нерушимой уверенности в собственной правоте. Наверно именно так выглядят настоящие потомственные аристократы, подумала Элен, старясь меньше обращать на портреты внимания. Не иначе, именно так, с подобным апломбом они и в жизни смотрели на таких людей, как она. Что это? Семейная портретная галерея? Но почему в таком удалённом и запылённом месте, как третий этаж? Странно… Странно и непонятно. Интересно, а есть ли на этих холстах портреты родителей хозяев, или их собственные? Ну, в том случае, если её теория о вероятном родстве верна…

Так, обуреваемая противоречивыми мыслями Элен дошла почти до конца коридора. Она лишь один раз вошла в отрытую комнату, оказавшуюся заваленной всякими укрытыми серыми тяжёлыми пологами недоступными её взору громоздкими угловатыми предметами, и выглянула в зашторенное окно. Подъездная площадка была видна как на ладони. И она была пуста. Ни души. Но поторапливаться стоило в любом случае. Отведённые минуты таяли с умопомрачительной скоростью. А она пока не шибко преуспела в своих поисках.

Осталось проверить лишь одну, последнюю дверь, которая, Элен это печёнкой чувствовала, будет заперта, как и все предыдущие, и можно возвращаться по коридору обратно, чтобы повернуть в западное крыло. Уж там ей точно повезёт. Ибо комната Стефана не может располагаться ещё где-то кроме, как там. Ну не на чердаке же он обитает, в конце-то концов!

Элен нехотя взялась за круглую бронзовую руку последней двери и вдруг обратила внимание, что ручка отполирована до тусклого приглушенного блеска. Она была изумительно гладкой на ощупь и в неё можно было смотреться как в зеркало. Ага. Ещё неизвестно, за этой ли дверью спальня Стефана или нет, но то, что ею пользуются постоянно, открывая и закрывая, сомнению не подлежало. Так отполировать металл могли только бесчисленные прикосновения человеческих пальцев. А значит, эта комната пользуется немалой популярностью среди жителей особняка. Или, что скорее всего, среди одного жильца.

Девушка попыталась повернуть ручку и так и эдак, но впустую. Дверь оказалась запертой. Но это не значило, что внутри никого не было.

— Стефан! Стефан, ты там? — Элен приложила ухо к покрытому тёмным лаком дубовому полотну, пытаясь уловить внутри хоть какой-нибудь звук. — Стефан, это я — Элен. Если ты там, открой, пожалуйста. Мы же лучшие друзья. Стефан?

Элен послышалось, что за дверью раздался какой-то приглушенный непонятный шорох. Как будто кто-то встаёт с постели, выбираясь из-под одеяла, подозрительный хлопок, шумная возня… Плод её воображения, нарисовавшего желаемую картину, или же действительно она отыскала комнату Стефана?

У неё вспотели руки. Элен, нервничая, вытерла ладони о подол накрахмаленного передника, наброшенного поверх форменного платья, и поправила падающую на лоб чёлку. Почему она нервничает? Переживает так, словно собралась на первое в жизни свидание! Впрочем, пока что её никто и никогда на свидания не звал. И выходит, что она сама, первой пришла навязываться к понравившемуся ей парню, который, помимо того, что является сыном хозяев, так ещё и умственно неполноценен! Элен тихонько прыснула в кулачок. Она жутко волновалась и в смехе отчётливо слышались истеричные отголоски. Да что это с ней? Возьми себя в руки, сурово приказала сама себе Элен, до боли закусывая полную нижнюю губку. И что за бред она несёт о понравившемся парне?..

Изнутри запертой комнаты раздались едва слышные приближающиеся шаги, затем Элен уловила цоканье вставляемого в замочную скважину ключа, негромкие щелчки и… дверь чуть приоткрылась. На несколько дюймов, не более, но вполне достаточно, чтобы просунуть в образовавшуюся щель ногу.

— Стефан, привет! Я вот решила… Стефан? — улыбка сама собой сползла с лица девушки, когда она наконец-то подняла смущённо потупленные глаза и увидела открывшего ей двери человека. — Господи, что это у тебя на голове?!

Дверь открылась ещё шире, являя хозяина комнаты во всём блеске. Стефан как обычно, абсолютно босым, красовался в затасканной измятой пижаме, с парой основательных изменений в повседневном гардеробе… На шее паренька был небрежно, на два узла, завязан грязный, давно не стиранный белый гольф, а на голове… Не известно, чем он руководствовался, нахлобучив на голову опустошённый цветочный горшок, но Элен от его вида впала в нешуточный ступор. Горшок опускался до самых губ юноши, почти полностью закрывая лицо. Позади Стефана, в необычно сумрачной комнате, на полу, угадывалась рассыпанная куча земли с безжалостно загубленной геранью.

— Э-э-э… Прости, я, наверно, и впрямь не вовремя, — замялась Элен, во все глаз таращась на замершего столбом Стефана. Что это на него нашло? Неведомое ей помутнение рассудка? И как часто, интересно, с ним подобное происходит? — Ты, кажется, занимался ботаникой, да? Я… Я не хотела тебе мешать, правда. Слушай, а у тебя, часом, нет привычки одевать на голову ночной горшок?

Не сказать, чтоб Элен так уж сильно интересовал данный вопрос, но она чувствовала, что необходимо как-то разрядить несколько наэлектризовавшуюся атмосферу и не придумала ничего лучше глупой шутки…

— Элен — друг Стефана, — расплылся в широкой ухмылке Стефан и постучал костяшками пальцев по цветочному горшку. — Бум!

— Эй, дружочек, а ты уверен, что эту шутку носят на голове, а? Может, ты перепутал её с шапкой? Ты что, замёрз? Не смог отыскать свою шапку и вместо неё напялил цветочный горшок? Так давай вместе поищем, а это недоразумение снимем. Представляешь, что будет, если ты захочешь спуститься в нём вниз! Ты же кубарем полетишь по лестнице и переломаешь себе все кости! В этом же котелке наверняка ни черта не видно!

Элен протянула руки и попыталась снять с головы юноши горшок. В последний момент Стефан отступил назад и сказал:

— Стефану нравится. Стефан хочет ходить в цилиндре. Как джентльмен. Стефан любит Элен…

— Так это у тебя цилиндр?! — ахнула девушка. — Господи, теперь мне понятно… Ты хотел встретить меня как джентльмен, при полном параде, в смокинге и шляпе?

Стефан что-то невразумительно буркнул, теребя пальцами пуговицы помятого голубого, в тёмно-синюю полосочку «смокинга». Бедняжка хотел произвести на неё впечатление, как только услышал её голос. Не каждый день к нему в гости приходят девушки! Вот он сдуру и нахлобучил на голову цветочный горшок, а на шею повязал вместо бабочки растянутый гольф! Элен страдальчески закатила глаза.

— Я войду? — робко попросилась она, с сочувствием глядя на юношу.

Стефан молча кивнул цветочным горшком и посторонился, пропуская девушку. Элен торопливо вошла внутрь, пока он не передумал, и прикрыла за собой дверь.