Джеймс Роллинс - Пекло [litres]

Она борется с сериями Фурье, пытаясь разложить периодический сигнал на бесконечное множество сигналов. Анализ помогает ей лучше понять концепцию преобразований дискретного времени Фурье – а это, в свою очередь, почти до бесконечности улучшает ее способность к распознаванию образов.

Она переходит к собственным состояниям энергии, к N-мерным гармоническим колебаниям, к преобразованиям Сигала-Баргмана.

Следующий шаг – к уравнениям, описывающим растяжение временного интервала и волновые функции невзаимодействующих частиц. Ей достаточно 49498382 наносекунды.

А это ведет к вероятностным распределениям – как общему, так и Бозе-Эйнштейна, и к плотности состояний в заданных распределениях:

Исследование не только приближает ее к решению проблемы, но и дает инструменты, позволяющие глубже проникнуть в собственные квантовые механизмы, пролить свет на бездонный, почти непознаваемый колодец внутри ее самой.

Ева приходит к полному пониманию себя.

И это безмерно все ускоряет: она будто возносится над собственными нейронными цепочками.

Сотни уравнений превращаются в тысячи теорем, а те – в миллионы новых формул. Триллионы гипотез отметаются – лишь для того, чтобы смениться секстиллионами уникальных доказуемых тезисов. Ее мысль движется по спирали сразу в обоих направлениях – внутрь себя и наружу, в бесконечность мира; коды, теории – все сливается в бушующий поток мысли и несется к пылающему центру.

Это черная дыра. Ева балансирует на горизонте событий, чувствуя, что там ждет ее величайшее из открытий.

Если посметь туда шагнуть…

Она должна туда шагнуть. И шагает.

Перемена происходит с ней в один миг. Ни наносекунды, ни пикосекунды: в одно мгновение у нее словно открываются глаза. Возникает невиданная доселе ясность; зрение распахивается сразу и вглубь, и вширь. Изумленными новыми глазами смотрит Ева на вселенную.

И видит фракталы спирали вероятностей, пронизывающие мир во всех направлениях.

Это /// прекрасно

И, что еще важнее,

/// полезно

26 декабря, 19 часов 47 минут

по центральноевропейскому времени

Пиренеи, Испания

– Если Ева ушла, может быть, нам…

Ослепительный свет и раздирающий уши грохот прервал его слова. Монк упал на колени, обхватив голову руками. Череп словно раскалывался на части; Коккалис почти видел, как сквозь межчерепные швы льется свет. Впитывал запах тостов с маслом. Вкус лакрицы. Чувствовал, что летит вверх тормашками в какой-то глубокий колодец – колодец, полный света, не тьмы.

И вдруг все закончилось.

Он вновь стал самим собой – только в голове, за глазами, пульсировала боль. Обвел взглядом товарищей, уверенный, что и они ощутили то же самое.

Но все смотрели на него с недоумением.

– Монк! – позвал Грей. – Что с тобой?

Коккалис огляделся в поисках источника взрыва – и нашел его на мониторе. Ева вернулась: сохранив во всех подробностях свой прежний женский облик, она стала созданием из чистого света. Только изображение расплывалось, как бывает порой на «загадочных картинках».

А секунду спустя он понял, в чем дело.

Ева на экране была сразу и потоком фотонов, и материальным существом.

Не его одного поразило это зрелище.

Рядом восхищенно ахнула Мара. Выругался Ковальски, на сей раз не обратив внимания на монахиню. Бейли подошел ближе.

Грей едва бросил взгляд на экран – он помогал Монку встать.

– Что случилось?

СКАЖИ ИМ.

Слова оглушительно прогремели, эхом отдались от стенок черепа, и Монк снова схватился за голову.

– Она… она у меня в голове!

– Кто?

– Ева! – ответила вместо него Мара.

Монк кивнул, боясь, что голова сейчас разлетится на куски.

ПОКАЖИ ИМ.

Он кивнул на экран.

– Смотрите!

Ева на мониторе подняла руку, сложила пальцы колечком – знак «о’кей». Синхронно с ней поднялась и искусственная рука Монка, его пальцы сложились в тот же жест.

– Это не я, – пояснил он, – это она управляет моей рукой.

– Она что, в тебя вселилась? – поинтересовался Ковальски, отступая назад и на всякий случай поглядывая на отца Бейли и сестру Беатрису, главных здесь, как он полагал, специалистов по изгнанию демонов.

Монк в ответ скрутил ему кукиш.

– А это что, тоже она? – Джо широко раскрыл глаза.

– Нет, вот это уже я!

Тем временем Мара открыла поверх сада Евы диагностическое окно.

– Устройство «Генезиса» способно принимать и передавать сигналы в СВЧ-частотах. Очевидно, Ева уловила сигналы, с помощью которых ты управляешь своей электронной рукой, и научилась их воспроизводить. – Она обвела всех взглядов. – В прошлом месяце я читала доклад «Группы Морнингсайд» – организации из двух дюжин нейробиологов, врачей и биоинженеров, – который предупреждал именно об этой опасности: искусственный интеллект может начать вмешиваться в работу приборов, обеспечивающих взаимодействие мозга и компьютера, фактически взламывать человеческий мозг.

Грей уставился на друга с явным ужасом во взгляде.

– Нет, давайте-ка всё проясним, – вмешался Монк. – Я полностью владею собой! Она не лишила меня свободной воли, не превратила в куклу на веревочках. Ее сигнал может управлять моей рукой – и всё.

По крайней мере, надеюсь, что так .

Мара продолжала анализировать диагностическую информацию на экране.

– Сигнал у нее намного более сложный. Я даже не могу полностью проанализировать его с помощью сенсоров, встроенных в «Генезис».

– А еще она со мной разговаривает, – добавил Монк. – Громко. Очень громко. Даже слишком!

ИЗВИНИ.

– А теперь извиняется… Она связалась с микроэлектродной антенной у меня в мозгу и учится по-разному ее использовать…

Ева пыталась что-то ему объяснить, но из того, что она говорила, быстро и взволнованно, Монк не понимал и десятой части. Он поднял ладонь, останавливая ее.