Фёдор Быханов - Взорванная судьба

И вот устоявшееся положение вещей шло прахом от решения терратов летать:

— Когда им вздумается, без оглядки на соседей, используя свои собственные корабли.

И что особенно бесило соперников:

— При этом они собрались перемещаться в межпланетном пространстве, минуя станцию с ее пересадкой по пути к цели.

Что нарушало всё их, так удачно отлаженное устройство общественной жизни.

…Бьенол, прибыл с Сетелены на межпланетный спутник последним. Когда он зашел в зал заседаний, там уже шла работа.

На огромном телеэкране транслировался видеоряд, записанный накануне, во время посещения «Терсены» делегатами с соседней планеты.

Каждый из присутствующих на встрече терратов, поистине с пеной у рта, твердо отстаивал свое право:

— Летать будем когда угодно!

— Летать имеем право на чем угодно!

— Но ведь тем самым вы ставите в неравное положение нас?! — возмутился, выслушав первых выступающих, владетель Сетелены, господин Ламар.

— Ничего подобного, — усмехнулся с экрана вершитель Терраты Велигоро. — Вам ничего не стоит последовать за нами.

Сановный собеседник сузил глаза, готовясь выложить главные козыри в их споре:

— Ведь вы тоже не во всем открыты!

Поднявшись во весь рост, он гневно произнес:

— Тем более, мне стало известно, что так и есть? И не вы ли готовите нам сюрприз без лакомой начинки?!

Риторический вопрос был повторен с той же горячностью:

— Не так ли? Или я ошибаюсь?

Верховный владетель Сетелены господин Ламар с ненавистью посмотрел в самодовольное лицо вершителя Терраты и поднялся со своего места:

— Тогда нам здесь делать нечего!

Переговоры так и закончились ничем.

Разве что у Бьенола, по возвращению на Сетелену, появился совершенно иной круг обязанностей. Их — бывших всесборовцев, а теперь защитников не только спортивных интересов его родной планеты, но и самой ее безопасности, начали готовить к новому для них делу.

— Любому и всякому такое не поручишь, а вы достаточно сильны, чтобы отомстить терратам, — строго напутствовал верховный владетель Ламар волонтеров перед их отправкой в самый секретный на планете Центр боевой подготовки.

Это про его несколько зданий, упрятанных в горах, на обратной от Терраты стороне Сетелены, намекал в своем выступлении вершитель Велегоро, когда, совершенно открыто упрекал владетеля Ламара:

— В злокозненных намерениях, осуществляемых, якобы, втайне от всех.

Прошло уже несколько периодов обращения вокруг их общего светила — Гелиса с тех пор, как терраты получили сведения о тайных приготовлениях соседей.

Однако то, что же на самом деле и вполне конкретно готовилось за мощными стенами и высокими заборами тайного научного центра до сих пор для соперников оставалось загадкой:

— Тайной полной и неразрешимой.

Было это во многом еще и потому, что господин Ламар проявлял массу изворотливости и хитрости, чтобы всякий раз по только возможным причинам откладывать посещение инопланетянами его любимого детища на обратной стороне планеты.

Вот от чего столь наглым показался ему в тот миг на Всесборе намек вершителя на коварство соседей.

Сам-то, наверное, и не такое затевает, а смеет указывать, мне, как вести дела, — угрюмо глядел владетель Ламар через окно правительственного здания.

Там, на его глазах, лучшие из подданных сетелян — спортсмены-всесборовцы рассаживались в большие военные машины, ожидавшие их у входа.

— Но эти точно справятся! — потеплело у него на душе.

Просигналив, кортеж тронулся в путь. Обещавший его участникам быть достаточно долгим и лишенным всякой познавательности.

Об этом говорило уже то, что окна в пассажирских будках машин были покрыты густым, плотным, непроницаемым для любого взора, химическим составом.

Предосторожность совсем не лишняя, если хочется оставить в полной тайне, от временных посетителей, то место, куда они прибудут, повинуясь приказу верховного владетеля Ламара.

Старая передача о рекордах всесборовца Бьенола и теперь спустя столько времени, привлекла к себе внимание не только мыслителя Концифика, но и некоторых прочих рядовых телезрителей.

Во всяком случае, имелся на Сетелене еще один такой человек, которому имя рекордсмена говорило больше чем другим.

Был на планете тот, кто связывал с ним иное:

— А не только известное всем — рекорды, награды, почет, славу.

Как из рога изобилия, так и сыпавшиеся на прославленного, увенчанного лаврами чемпиона.

Причем, популярность этого неожиданного зрителя мало чем уступала славе спортивного кумира.

Ведь Садив, как звали человека, о котором идет речь, был не простым смертным, а известным всей Сетелене отважным воином — Кавалером Заслуги.

…Когда в телевизоре промелькнули последние кадры старой передачи — межпланетные арбитры вручают Бьенолу почетный Кубок за очередную, одержанную атлетом, победу, Садив, сидевший совсем близко перед экраном, протянул руку к кнопке выключателя.

Едва раздался щелчок, погасивший изображение, на его суровом, словно вырубленном из угловатого куска гранита лице, промелькнула довольная усмешка, подкрепленная воинственным возгласом:

— Так держать!

После чего, отхлебывая из высокого бокала энергетический напиток, телезритель не упустил возможность высказаться по этому поводу более конкретно.

— Молодец, пацан! — смакуя на языке каждое произнесенное им слово, Садив благосклонно разрешил своему любимчику, будто тот мог его слышать по ту сторону экрана передающей изображение установки. — Побеждай, чемпион, ставь рекорды, да только помни, ни на минуту не забывай о том, кто тебе жизнь подарил.

При этих словах он сам себя словно оценил по-новому.

— Может быть, на старость лет ты мне еще благодарность вынесешь, — раздалось перед экраном вроде молитвы от старого вояки. — Скрасишь жалкое моё существование.

Он словно помолодел внешне, когда вскочил со своего места и, выпрямившись во весь рост по стойке смирно, еще и подтянул свой, уже пухленький от немалого возраста, животик:

— Я же напомнить о себе, господин Бьенол, не забуду.

…Самой судьбе было угодно сделать так, чтобы их короткая встреча, случившаяся, в конце концов, вывела одного в чемпионы и рекордсмены, а другого произвела в Кавалеры Заслуги — сделала обладателем высшей военной награды Сетелены.

Но не очень-то рад сегодня Садив своим воспоминаниям о той незабываемой, хотя и короткой встрече.

Заметил ветеран у телевизора, что даже, как-то портится настроение, когда мысли о прошлом вдруг приходят к нему в голову:

— Уж больно много крови стоит за всем произошедшим тогда с ними обоими.

Но как ни горька, как не приносит только дурные события прошлого, как не избирательна в деталях, память человеческая, да разве уйдешь от нее?