Фёдор Быханов - Взорванная судьба

— Простые химические препараты, в виде допинга, не могут помочь достигнуть подобного, — с самого начала своего расследования думал Концифик.

К тому же он прекрасно знал, что на Всесборах традиционно хорошо действует антидопинговый контроль.

Так и подошел обычный зритель к не совсем обычным выводам:

— Тут что-то другое. Какая-то чертовщина, мистика!

Вскоре созрела у него полная и непоколебимая уверенность, мол, все дело в самой личности самого спортсмена.

Когда Концифик подключил к разгадке своих сомнений специалистов различных спецслужб, то на поиск и анализ всех сведений о Бьеноле ушло не так уж много времени.

Однако, в досье, поступившем из государственного департамента верховного владетеля Сетелены, значилось все, кроме истинного происхождения Бьенола.

Были даже сведения о его, якобы, родителях. В анкете упоминалось данные о трагически погибшей во время волнений, семье бывшего распорядителя мятежного рудника.

Но уточнить их не было никакой возможности, так как Коцифик знал теперь точно:

— Вся родня чемпиона просто исчезли при странных обстоятельствах, когда восстали подземные рудокопы.

Но больше всего мыслитель, ещё в самом начале своего кропотливого исследования поразился, а потом всерьез поверил сомнениям следователя, ведшего это странное дело.

Тот сразу так и заявил руководству, что спасенный из рук преступников ребенок окутан тайной. Правда, тогда, когда шло следствие, не было времени на самый тщательный поиск истины.

Более того:

— Все причастные к подавлению мятежа были заинтересованы в скорейшем завершении даже простых разговоров о кровавой бойне!

Учиненной, как уже прекрасно знал из собственных источников, Концифик, не только в забоях, но и на жилых этажах разгромленного рудника.

Вот и решили тогда странного и совершенно несчастного малыша просто отдать в приют, без дополнительного крючкотворства и официальных проверок, присвоив ему имя предполагаемых родителей — той самой погибшей семьи.

Прошли годы. Все изменилось.

Теперь уже Концифика никто не торопил. И он обстоятельно принялся за изучение показаний, как самого Кавалера Заслуги Садива, так и некогда подчиненных тому лученосцев.

Когда и этих протоколов оказалось недостаточно, сделал новый запрос. Теперь ему требовались исчерпывающие данные о предполагаемых родителях найденного тогда мальчугана.

И они поступили, предоставив мыслителю недостающее звено в его непростых умозаключениях.

Тут уж, только перелистав первые страницы вновь поступивших результатов исследований и сравнив фотопортреты погибшей супружеской четы с изображением самого повзрослевшего Бьенола, дотошный мыслитель Концифик даже зубами заскрипел от ярости:

— Это же надо так опростоволоситься!

Был серьезный повод к негодованию.

— Столько лет уничтожали детей рудокопов, столько лет государство боролось за то, чтобы предотвратить появление мутантов, — возмущался старик. — И вот надо же — какой результат.

Глядя на портрет Бьенола, старый ученый, веря и не веря своим собственным глазам, долго повторял, настраиваясь на очную встречу с тем, кого в действительности следовало называть вовсе не спортсменом и чемпионом, а иначе.

— Живой и здоровый выродок! — шевеля своими тонкими, а от ярости и совершенно сухими губами произнес он однажды искомое определение.

У мыслителя, которого обуревало столь неожиданно сделанное им, совершенно выдающиеся, открытие, все чувства были направлены прямо на объект его непростой догадки.

Успев сопоставить все имеющиеся теперь в его распоряжении факты, он не мог ошибаться. Потому, к моменту принятия решения, у мыслителя Концифика сложилась в голове стройная система истинного хода роковых и крайне кровавых событий, происшедших тогда, в дни мятежа, на разгромленном руднике, где так успешно и безжалостно усмирял восставших Садив со своими ретивыми карателями.

История же, по всей видимости, была более простой, чем только можно было себе представить:

— Одной семье из числа рабочих глубинного рудника удалось скрыть от недремлющего ока охраны сам факт ожидания младенца. Рождение его произошло в тайне, как и первые месяцы жизни малыша.

Версия Концифика полностью подкреплялась его научными выкладками:

— Конечно, рано или поздно все это неминуемо бы раскрылось, но ускорило развязку тщательно подготовленное восстание рудокопов, рассуждал мыслитель. Так и пленные появились. Тем было, конечно, ясно, что все равно каждого ожидает неминуемая смерть от рук лученосцев.

И все же, чтобы спасти жизнь малыша, родители и их друзья пошли на явные мучения плена.

— Сдались в руки карателей на пытки, чтобы только не позволить палачам выжечь их всех вместе в квартире погибшего от их рук, администратора рудника огнем лучемета, — записывая выводы на магнитную пленку диктофона, довольно потер Концифик свои ладони — мосластые и широкие как ласты водоплавающих существ.

И во всем другом он буквально светился от удачного решения задачи.

Да и как не радоваться. Было ему теперь совершенно ясно, что могло двигать поступками бунтарей:

— Ведь, только сдавшись, они получали возможность сохранить сына.

— И, надо признаться, план проклятых заговорщиков удался! — не мог не оценить великолепный замысел погибших мятежников Концифик.

Однако, даже эта ошибка, допущенная давнишним следствием, теперь была для их государства, как нельзя кстати. Все открывшееся позволило сделать первый реальный шаг к решению, доселе просто невыполнимой, задачи, что поставил перед мыслителями Сетелены ее верховный владетель Ламар.

Для этого, как и просил Концифик, был откомандирован в распоряжение секретного Центра еще один человек, причастный к появлению мутанта.

Правда, приказано было тому:

— Держи язык за зубами!

Что неукоснительно выполнял, срочно вызванный из своей почетной отставки Кавалер Заслуги капрал Садив. Сбылись, как видно, его мечты о новой, более близкой встрече с бывшим крестником.

У самих ученых имелось уже много кинопленок, полностью подтверждающих сногсшибательную версию мыслителя Концифика о кратковременном перемещении усилием воли объектов в пространстве! Особенно теперь, пополнился архив, после научных изысканий, проведенных над Бьенолом в лабораторных условиях.

Но чаще всего Бьенол был в них героем помимо своей воли:

— Просто выполнял то, что ему прикажут.

Вот так, когда почти все прежние достижения атлета были досконально проанализированы и обобщены, настало время конкретных опытов. Известить о чём и собирался ему мыслитель в конфиденциальной беседе со своим подопытным.