Дебора Харкнесс - Книга Жизни [litres]

– Снайпер, – сказал Болдуин.

– Он научился стрелять, еще когда был человеком. В детстве охотился на белок. А они, как мне говорили, скачут куда быстрее вампиров, – добавила Изабо.

Маркус знал о нашем появлении, хотя ничем себя не обнаруживал. Мы с Дженет взялись за последние узлы, которые соединяли заклинание оповещения с Ноксом. Дженет соорудила закрепляющее заклинание вроде тех, какими ведьмы подпирают фундамент своих домов и удерживают маленьких детей в пределах двора. Я развязала узел заклинания Нокса, перенаправив Дженет его энергию. Мы надеялись, что заклинание не почувствует подмены и вместо тяжелых железных ворот будет охранять гранитный валун.

Наши надежды оправдались.

Мы бы уже были внутри здания, но случилась заминка. Кто-то из сыновей Бенжамена вышел на двор выкурить сигарету и вдруг увидел открытые ворота. Он выпучил глаза.

Через мгновение на месте одного глаза появилась дыра. Затем та же участь постигла второй глаз.

Сын Бенжамена схватился за горло, из которого хлестала кровь, и издал странный свистящий звук.

– Привет, salaud [66] Мерзавец, негодяй (фр.) . . Я твоя бабушка. – С этими словами Изабо ударила вампира кинжалом в сердце.

Кровь у сына Бенжамена хлестала сразу из нескольких ран, поэтому Болдуин без труда свернул ему шею. Вампир умер мгновенно. Еще один поворот – и голова отделилась от плеч.

Между первым выстрелом Маркуса и оторванной головой, брошенной лицом в снег, прошло сорок пять секунд.

А потом собаки подняли лай.

– Merde, – прошептала Изабо.

– Идем.

Болдуин взял меня за руку. Изабо опекала Дженет. Маркус бросил винтовку Хэмишу. Тот легко ее поймал и издал пронзительный свист.

– Стреляй по всем, кто будет выбегать из этой двери! – распорядился Маркус. – Я займусь собаками.

Я не понимала, к кому обращен свист: к собакам или ждущим Рыцарям Лазаря. Но у меня была другая задача. Я вбежала в главное здание. Внутри было ничуть не теплее, чем снаружи. Из-под ног выскочила тощая крыса и понеслась по коридору, куда с обеих сторон выходили одинаковые двери.

– Нокс знает, что мы здесь, – сказала я.

Необходимость прятаться и окружать себя маскировочными заклинаниями отпала.

– Бенжамен тоже знает, – хмуро добавила Изабо.

Как и договаривались, мы разделились. Изабо отправилась искать Мэтью, а Болдуин, Дженет и я – Бенжамена и Нокса. Если повезет, мы найдем их всех в одном месте и сомкнем ряды. К этому времени по прямому туннелю подоспеют Рыцари Лазаря.

Из-за закрытой двери донесся тихий стон. Болдуин стремительно распахнул дверь.

Мы были в помещении, знакомом по видеотрансляциям: грязные кафельные плитки, сливное отверстие в полу, окна, выходящие на заснеженные деревья, номера, написанные жировым карандашом на стенах, и даже стул с твидовым пиджаком на спинке.

Мэтью сидел на другом стуле. Его глаза почернели. Рот открыт в беззвучном крике. Его грудная клетка рассечена и зафиксирована какой-то зловещей металлической конструкцией. Я увидела медленно бьющееся сердце. Мне вспомнился покой, ощущаемый всякий раз, когда Мэтью обнимал меня и я чувствовала удары его сердца.

Болдуин бросился к нему, бормоча проклятия в адрес Бенжамена.

– Это не Мэтью, – сказала я.

Крик Изабо, донесшийся из коридора, подтвердил, что и она увидела ту же сцену.

– Это не Мэтью! – уже громче повторила я.

Подойдя к соседней двери, я повернула ручку… И там тоже оказался Мэтью, сидящий на таком же стуле. У его рук – прекрасных, сильных рук, обнимавших меня с такой любовью и нежностью… были ампутированы кисти. Культи он держал погруженными в хирургический тазик.

За каждой открываемой дверью мы находили Мэтью, подвергаемого жестокому и изощренному издевательству. И каждая из этих иллюзорных сцен предназначалась для меня.

После дюжины таких обманов я одним словом сорвала с петель все двери в здании. Я уже не тратила время, заглядывая в открытые комнаты. Иллюзии обладали большой достоверностью, а Нокс, надо отдать ему должное, был очень искусен в их сотворении. Но ни одна из них не показывала настоящего Мэтью из плоти и крови и не могла меня обмануть, сколько бы я ни смотрела.

– Настоящий Мэтью находится там же, где и Бенжамен. Найдите его! – Я вышла, не дожидаясь ответа Болдуина и Дженет. – Питер Нокс! Игра закончена. Где ты прячешься? – крикнула я.

Ответа не было. Я завернула за угол и обнаружила Нокса там. Он меня ждал.

– Добрый вечер, доктор Бишоп. Не угодно ли выпить со мной? Ты отсюда уже не выйдешь. Возможно, это твой последний шанс насладиться теплым помещением… пока ты не забеременеешь от Бенжамена.

У себя за спиной я возвела непроходимую стену из огня и воды. Такую же стену я выстроила за спиной Нокса, заперев нас в узком отрезке коридора.

– Отличная работа! Смотрю, в тебе проявился талант к наложению заклинаний, – сказал Нокс.

– Ты найдешь меня… изменившейся, – произнесла я, вспомнив фразу Галлогласа.

Внутри меня магия отчаянно просилась наружу. Но я держала ее под контролем. Сила подчинилась мне, затихла. Теперь она наблюдала за происходящим.

– И где же ты была? – спросил Нокс.

– В самых разных местах. Лондон. Прага. Франция. – У меня покалывали кончики пальцев. – Ты ведь тоже побывал во Франции.

– Я разыскивал твоего мужа и его сына. В Праге мне попалось одно любопытное письмо. – Глаза Нокса сверкнули. – Представь мое изумление, когда я наткнулся на Эмили Метер. Заурядная ведьма, на которую раньше бы я и не взглянул. Но оказалось, она сумела укоренить дух твоей матери внутри каменного круга. – Нокс пытался отвлечь мое внимание. – Мне это напомнило каменный круг, который я сотворил в Нигерии, чтобы поймать духов твоих родителей. Возможно, это было намерением Эмили.

У меня под кожей шевелились слова, отвечая на молчаливые вопросы, порождаемые речью Нокса.

– Каюсь, дорогая. Мне ни в коем случае нельзя было отдавать тебя в руки Сату. Я всегда подозревал, что ты… иная, – продолжал Нокс. – Раскуси я тебя в октябре прошлого года, как когда-то раскусил твоих родителей, это уберегло бы тебя от многих страданий.

Но за эти четырнадцать месяцев я познала не только страдания. Они подарили мне неожиданную радость. Сейчас я держалась за нее, как за якорь, словно помогала Дженет накладывать заклинание.

– Ты сегодня удивительно молчалива, доктор Бишоп. Неужели тебе нечего сказать?

– Абсолютно нечего. Нынче я предпочитаю действия, а не слова. Действия экономят время.

Наконец я выпустила наружу магию, томящуюся внутри меня. Сеть, сотканная для пленения Нокса, была из черных и пурпурных нитей с добавлением белого, серебристого и золотистого. Они, как крылья, расходились от моих лопаток, напоминая о Корре. Дракониха выполнила свое обещание: ее сила по-прежнему была со мной.