Дебора Харкнесс - Книга Жизни [litres]

– Для вашего сына я был лишь орудием, с помощью которого он надеялся достичь своих целей в Англии. Бенжамен надеялся, что я унаследую бешенство крови, – продолжал Хаббард. – А еще он надеялся с моей помощью создать армию и выступить против де Клермонов и их союзников. В обоих случаях я обманул его надежды. Мне удавалось держать его на расстоянии от себя и моей паствы… Вплоть до недавнего времени.

– Что произошло? – резко спросил Мэтью.

– Бенжамен требует Джека. Я не могу позволить, чтобы парень снова попал к нему в руки, – столь же резко ответил Хаббард.

– Снова? – переспросила я.

Значит, Джек уже побывал у этого безумца. Не помня себя, я бросилась к лестнице. Мэтью поймал меня за руки и прижал к груди:

– Подожди!

Вернулся Галлоглас, неся большой черный портфель и мою сумку с книгами. Оглядев нас, он выпустил поклажу из рук.

– Что у вас случилось? – спросил он, глядя то на Хаббарда, то на Мэтью.

– Отец Хаббард сделал Джека вампиром, – пояснила я, стараясь говорить как можно более нейтральным тоном.

Ведь Джек слышал каждое наше слово.

Галлоглас схватил Хаббарда за лацканы и чуть не вдавил в стену.

– Мерзавец! Недаром я чуял твой запах на нем. Я думал… – Галлоглас не договорил.

Настал его черед распластаться, но не возле стены, а на полу. Черный, безупречно начищенный ботинок Хаббарда придавил грудь могучего шотландца. Я и представить не могла, что внешне тщедушный Хаббард может обладать такой силой.

– О чем ты думал, Галлоглас? – Тон Хаббарда становился все более угрожающим. – Что я позволю себе надругаться над ребенком?

Возбуждение Джека нарастало, заполняя пространство кухни. Он с раннего детства знал, как быстро обычные ссоры способны перерастать в кровавое побоище. Когда он жил у нас, даже намек на разногласие между мной и Мэтью лишал его душевного равновесия.

– Корра! – крикнула я, инстинктивно обращаясь к ней за поддержкой.

Когда огнедышащая дракониха выпорхнула из спальни и опустилась на лестничную колонну, Мэтью сумел предотвратить кровопролитие. Схватив Галлогласа и Хаббарда за воротники, он сначала расцепил их, а затем стал трясти, пока у обоих не застучали зубы.

Корра раздраженно заверещала и злобно поглядела на отца Хаббарда, справедливо подозревая в нем главного виновника, из-за которого прервалась ее безмятежная дрема.

– Чтоб мне провалиться! – На площадке лестницы вновь показалась белобрысая голова Джека. – Разве я не говорил вам, отец Х., что Корра выдержит перемещение во времени?

Джек радостно завопил, колотя по перилам. Его поведение живо напомнило мне веселого мальчишку, каким он был в далеком XVI веке. Я с трудом отогнала подступившие слезы.

Корра ответила, приветствуя Джека. Вниз посыпались искры, после чего пространство наполнилось радостным верещанием. Потом она перепорхнула, охватив Джека крыльями. Уложив голову ему на макушку, дракониха заурчала. Ее хвост обвился вокруг груди Джека, а расплющенный конец мягко похлопывал его по спине. Лоберо подбежал к хозяину и подозрительно обнюхал Корру. Кажется, от нее тоже пахло семьей, и потому это странное существо требовалось включить в круг его растущих собачьих обязанностей. Лоберо пристроился рядом с хозяином, положив голову на лапы, но бдительности не утратил.

– У тебя язык длиннее, чем у Лоберо, – сказал Джек, стараясь не засмеяться, поскольку Корра щекотала ему шею. – Она меня помнит! Невероятно!

– Еще бы она тебя не помнила! Разве забудешь того, кто таскал для нее булочки со смородиной? – сказала я.

Когда мы расположились в гостиной, окна которой выходили на Корт-стрит, бешенство крови отпустило Джека, уйдя вглубь. Сознавая, что в иерархии присутствующих он был самым младшим, Джек ждал, пока все не усядутся. Он согласился бы устроиться на полу вместе с Лоберо, но Мэтью постучал по диванной подушке:

– Джек, садись со мной.

В приглашении Мэтью ощущался приказ. Джек послушно сел, расправляя джинсы на коленях.

– Ты выглядишь лет на двадцать, – сказал Мэтью, надеясь вовлечь Джека в разговор.

– Да. Может, и на двадцать один, – ответил Джек. – Мы с Леонардом… Вы помните Леонарда? – (Мэтью кивнул.) – Мы с ним вычислили мой возраст, потому что я помнил Испанскую армаду. Естественно, никаких подробностей. Просто испуганных людей на улицах… тогда все боялись испанского вторжения. Еще я помнил сигнальные огни, а потом торжества по случаю победы. Чтобы все это помнить, мне в тысяча пятьсот восемьдесят восьмом должно было стукнуть не менее пяти лет.

Я быстро прикинула в уме. Значит, вампиром Джек стал в тысяча шестьсот третьем.

– Чума, – вслух произнесла я.

В тот год чума обрушилась на Лондон, безжалостно выкашивая жителей. На шее Джека, под ухом, я заметила пятно. Внешне похожее на шрам, оно было отметиной, которую оставила чума. Если пятно сохранилось и после превращения Джека в вампира, это означало, что Хаббард спас парня в последние мгновения его человеческой жизни.

– Да, – подхватил Джек, разглядывая руки, которые двигались сами по себе. – Энни умерла десятью годами раньше, вскоре после убийства мастера Марло в Дептфорде.

Я не раз задумывалась о дальнейшей судьбе нашей Энни. Я представляла ее преуспевающей швеей, открывшей мастерскую. Надеялась, что она вышла замуж за хорошего человека и у них появились дети. А оказалось, она умерла еще подростком. Жизнь Энни оборвалась, не успев по-настоящему начаться.

– Должен сказать вам, мистресс Ройдон: тысяча пятьсот девяносто третий был жутким годом. Умерших не успевали хоронить. Когда мы с отцом Хаббардом узнали, что Энни больна, было уже слишком поздно.

Чувствовалось, Джек до сих пор переживает смерть Энни.

– Джек, ты уже достаточно взрослый, чтобы называть меня Дианой, – мягко заметила я.

Джек молча вцепился в ткань джинсов. Мы ждали, когда он снова заговорит.

– Отец Хаббард взял меня, когда вы… уехали. У сэра Уолтера начались неприятности, а лорд Нортумберленд был слишком занят при дворе, чтобы возиться со мной. – Он искренне, с сыновней благодарностью улыбнулся Хаббарду. – Хорошие были времена. Я целыми днями бегал с ватагой ребят по лондонским улицам.

– Те времена потому и были для тебя хорошими, что я находился в дружеских отношениях с шерифом, – сухо отозвался Хаббард. – Никто так часто не попадал в переделки, как вы с Леонардом.

– Не-а, – заулыбался Джек. – В настоящую переделку мы попали всего один раз, когда пробрались в Тауэр, чтобы передать сэру Уолтеру книги. Пришлось немного задержаться и подождать, пока он не напишет письмо к леди Рэли.

– Значит, ты… – Мэтью покачал головой и даже вздрогнул. – Черт тебя побери, Джек! Ты никогда не понимал разницы между ничтожным проступком и серьезным преступлением, за которое отправляют на виселицу.