Дебора Харкнесс - Книга Жизни [litres]

– Это ее он называет мусорной ДНК? – спросила Диана, и Мэтью кивнул. – Тогда возможность лечения сохраняется, – упрямо заявила она. – Через несколько лет…

– Нет, mon coeur. – Мэтью знал, как тяжело потом гасить вспыхнувшие надежды. – Чем больше мы понимаем особенности гена бешенства крови и узнаём про некодирующие гены, тем успешнее может оказаться лечение. Но бешенство крови – болезнь неизлечимая. Единственное, на что можно надеяться, – это предотвратить ее дальнейшее распространение и, если на то будет Божья воля, ослабить симптомы у больных.

– Пока вы занимаетесь исследованиями, ты можешь научить Джека самоконтролю. – Все в облике Дианы говорило о ее упрямой решимости. – Его незачем убивать.

– Симптомы Джека гораздо хуже моих. Уровень генетических факторов, провоцирующих болезнь, у него значительно выше. – Мэтью сморгнул наворачивающиеся кровавые слезы. – Обещаю тебе, он не испытает страданий.

– Зато их испытаешь ты. Помнишь, ты говорил, что за вмешательство в дела жизни и смерти мне придется платить? Тебе тоже. Джека не станет, но ты будешь жить дальше, ненавидя себя… Подумай, сколько стоила тебе смерть Филиппа.

Эти мысли и так кружились в мозгу Мэтью. После смерти отца ему случалось убивать вампиров, но те убийства были сведе́нием его собственных счетов. Вплоть до сегодняшней ночи единственным, кто приказывал ему убивать, был Филипп. Последний приказ касался смерти самого Филиппа.

– Пойми, Диана: Джек страдает. Это положило бы конец его страданиям.

Мэтью повторял те же слова, какими Филипп убеждал Изабо принять неизбежное.

– Для него – возможно. Но не для нас. – Диана положила руку на округлый живот. – Близнецы ведь тоже могут родиться с бешенством крови? Неужели ты и их убьешь?

Диана ждала, что Мэтью примется возражать; скажет, что она обезумела, если задает ему такие вопросы. Но Мэтью молчал. Потом заговорил, продолжая тему:

– Когда Конгрегация узнает, что́ натворил Джек… а это лишь вопрос времени… они убьют его сами. И им будет плевать, насколько он испуган или сколько мучений они ему причинят. Еще раньше Болдуин попытается сам убить Джека, чтобы удержать Конгрегацию от сования носа в семейные дела. Если же Джек попытается сбежать, велик риск попасть в руки Бенжамена. Тогда Бенжамен жестоко отомстит Джеку за предательство. Смерть сейчас – благословение для Джека.

Лицо и голос Мэтью оставались бесстрастными, но глаза Дианы были полны душевной боли. Взгляд, который станет преследовать его повсюду.

– В таком случае Джек попросту исчезнет. Отправится на другой конец света. Туда, где его никто не найдет.

Мэтью подавил прорывающееся нетерпение. Об упрямстве Дианы он знал с первого дня их встречи, за это и любил ее, хотя порой ему хотелось лезть на стенку.

– Вампиру одному не выжить. Как и волки, мы должны быть частью стаи, иначе нам грозит безумие. Наглядный пример – Бенжамен. Все, что с ним произошло, было результатом изгнания его из клана.

– Мы уедем вместе с Джеком, – сказала Диана.

Пытаясь спасти Джека, она цеплялась за любую соломинку.

– Этим мы лишь упростим задачу Бенжамену или Конгрегации. Тогда кто-нибудь из них наверняка выследит Джека.

– В таком случае ты должен поступить так, как предлагал Маркус: немедленно создать свою ветвь, – сказала Диана. – Джек обретет семью, которая позаботится о его защите.

– Если я это сделаю, мне придется и Бенжамена признать частью семьи. Тогда станет известно, что бешенством крови страдает не только Джек, но и я. Над Изабо и Маркусом нависнет страшная угроза, да и над близнецами тоже. Если мы выступим против Конгрегации, не имея поддержки Болдуина, пострадают не только они. – Мэтью порывисто втянул в себя воздух. – Поскольку ты моя жена, Конгрегация потребует подчинения не только от меня, но и от тебя.

– Подчинения? – едва слышно переспросила Диана.

– Диана, это война. Так бывает с женщинами, которые вступают в сражение. Ты слышала историю моей матери. Думаешь, попади ты в руки вампиров, твоя судьба была бы иной? – (Она покачала головой.) – Ты должна мне поверить: нам гораздо лучше оставаться частью семьи Болдуина, чем создавать свою, – настаивал Мэтью.

– Ошибаешься. Под властью Болдуина ни я, ни близнецы никогда не будем в полной безопасности. Я уже не говорю про Джека. Единственное решение – идти вперед и отстаивать свою позицию. Любая иная дорога приведет нас в прошлое, – сказала Диана. – А мы по собственному опыту знаем: прошлое дает лишь временную передышку.

– Ты не понимаешь, какие силы соберутся против нас, если я заявлю о создании ответвления. Согласно вампирскому праву, все, что мои дети, внуки и правнуки сделали и еще сделают, будет предъявлено мне. Я окажусь главным виновником. Убийства, совершенные вампиром? Вина за них падет на меня. Злодеяния Бенжамена? И в этом я окажусь повинен.

Диана должна понять, какую цену им придется заплатить за такое решение.

– Они не могут обвинять тебя в том, что сделали Бенжамен и Джек, – возразила она.

– Представь себе, могут. – Мэтью взял ее за руки. – Я сделал Бенжамена вампиром. Не случись этого, не было бы множества других преступлений. Как создатель Бенжамена и прасоздатель Джека, я обязан, если такое возможно, обуздать того и другого. Если невозможно – убить.

– Варварство какое-то! – Диана вырвала руки, и Мэтью чувствовал магическую силу, бурлящую под самой ее кожей.

– Нет. Это вампирская честь. Вампиры потому и уцелели в мире теплокровных, что их убеждения строятся на трех принципах: закон, честь и справедливость. Вампирскую справедливость ты видела собственными глазами. Наше правосудие осуществляется быстро и жестоко. Если я стану главой собственного клана, мне тоже придется судить и осуществлять наказание.

– Уж лучше ты, чем Болдуин, – бросила Диана. – Пока он главенствует над нами, меня не оставляет мысль: что, если в один прекрасный день ему надоест защищать меня и близнецов и он прикажет нас убить?

Опасения Дианы не были лишены смысла. Ситуация, в какой оказался Мэтью, напоминала тупик. Если он ослушается Болдуина, у него не будет иного выбора, как только создать и возглавить свое ответвление. Потребуется убедить стаю бунтарски настроенных вампиров признать его власть. Это же будет угрожать им истреблением, поскольку тайна бешенства крови выплывет наружу. Создание собственного клана превратится в кровавый, жестокий и весьма сложный процесс.

– Мэтью, я прошу тебя: не выполняй приказ Болдуина, – прошептала Диана.

Мэтью молча смотрел на нее. Давно в глазах Дианы он не видел столько боли и отчаяния. Он просто не мог сказать ей «нет».

– Ну хорошо, – с явной неохотой произнес Мэтью. – Я поеду в Новый Орлеан, но при одном условии.