Николай Айдарин - Метель в преисподней

На входе в этот корпус один из охранников согласился проводить меня до кабинета Виктора Ивановича — того, с кем я договорился о встрече. Его кабинет располагался на втором этаже — самое оптимальное местоположение. Вроде как и не на первом, вместе с большинством остальных подчинённых, но и не на самой верхотуре, чтобы в меру упитанные мужчины в самом расцвете сил не слишком себя утруждали ходьбой по всяким ноголомным лестницам. Лифтов я здесь нигде не заметил, хотя готов поспорить, что как минимум один грузовой точно есть в каждом корпусе.

Виктор Иванович оказался только начавшим седеть пенсионером ростом чуть ниже меня. Морщинистое лицо, обвислые щёки и голубые глаза прямо подталкивали меня на мысль, что такой человек, должно быть, много улыбался за свою жизнь, и я бы рискнул предположить, что он достаточно добродушен.

— Виктор Иванович, — поздоровался я, войдя в его кабинет. — Добрый вечер.

Кабинет был самым обычным, всё те же компьютер, шкафы с гигантскими наборами документов, личный шкаф с одеждой, но всё же одну примечательную деталь я в нём заметил: велотренажёр.

— А, молодой товарищ следователь, — действительно улыбнулся Виктор Иванович. Голос у него оказался немного сипловатый, а лёгкая шепелявость выдавала стёртые временем старческие зубы. — Да, да, я уже заждался тебя.

Он поприветствовал меня за руку и подвёл к своему столу. Мы сели, он тут же достал два гранёных стакана, банку с помидорами, тарелку с нарезанным хлебом и консервированную красную икру. Я сначала было обрадовался, что наконец-то попробую этот дорогой продукт, но не тут-то было — судя по запаху, точно такую же икру я купил неделю назад за полтинник в супермаркете возле дома.

— Ну, — Виктор ожидающе уставился на пакет у меня в руках.

— А, ну да, — я хлопнул себя по лбу за нерасторопность и тут же достал бутылку, поставив её на стол.

Виктор мигом схватил её, мастерски вмиг откупорил крышку (я никогда не одолевал такие крышки меньше чем секунд за десять) и понюхал содержимое, закрыв от удовольствия глаза.

— Какой букет! — выдохнул он. — Весьма интересное сочетание, вижу руку профессионала. Признавайся, сам делал?

— Нет, коллега по работе подарил, — я помотал головой.

— Очень жаль, — сник Виктор. — Я надеялся попросить рецепт. Ну, сразу приступим к делу, или же сначала пройдёте к своему Селееву?

Мне не понравилось то, как он выразился по отношению к цели моего визита. Но я это проглотил, не подав виду.

— С ним лучше побеседовать на трезвую голову, — сказал я.

— Да? — удивился он. — А я-то считал иначе. Ну что же, дело твоё. Идём, я покажу.

Мы вышли из кабинета и спустились вниз по лестнице, в подвал. По пути к нам присоединился один из охранников, чтобы обезопасить нас и открывать при необходимости нужные двери. Мы миновали тяжёлую бронированную дверь на входе в подвал и очутились в длинном полутёмном душном коридоре. Я, едва переступив порог, словно бы попал в другой мир — если атмосфера тюрьмы просто давила на психику, подсознательно заставляя тебя размышлять о собственной судьбе, то подвал психиатрического крыла вызывал совсем другие ощущения. Сказать, что это было жуткое место — это не сказать ничего. Мало того, что коридоры в нём плохо освещались, мало того, что несколько редких тусклых лампочек ещё и предательски помигивали то ли от сырости и духоты, то ли от плохого контакта, так ещё и здесь царила мёртвая тишина. От этого места у меня мурашки по коже побежали.

— Веди себя потише, — предупредил Виктор Иванович. — Местное зверьё не слишком любит посетителей. Сюда почти никто не заходит, если не считать медперсонал и уборщиков. Сюда, пожалуйста.

В одном из ответвлений мы свернули направо. Я обратил внимание на то, что по бокам коридора начали тянуться двери в изоляционные камеры, но почти все из них были открыты, а комнаты пусты.

— У нас переоборудование, — пояснил Виктор Иванович. — Устанавливаем новые двери с электронными замками.

Вскоре мы подошли к очередной двери, отделявшей последнюю часть коридора от всего остального. На этой двери как раз и стоял один из новых замков со встроенным считывателем магнитных карт. Вот цивилизация потихонечку добирается и до наших тюрем. Охранник достал магнитную карту и провёл ею по считывателю, после чего отворил дверь и пригласил меня войти первым. Виктор, судя по его виду, идти дальше с нами не собирался.

— А как же Вы? — удивился я.

— Крайняя левая дверь, — улыбнулся он. — Я — человек старый, мне ни к чему испытывать лишний стресс, тем более, если его возможно избежать. Я постою здесь.

— Вы уверены? — нахмурился охранник.

— Абсолютно.

Я переступил через очередной порог, охранник последовал за мной, после чего закрыл за нами дверь. Магнитный замок кликнул, сигнализируя о том, что обратно нас он выпускать так просто не собирается.

И тут я услышал их. Психованных преступников, сумасшедших. Они разговаривали. Каждый сам с собой, их шёпот и неразборчивое бормотание было слышно даже через толстые двери, защищавшие нас от них.

— Идём, парень, — дрогнувшим голосом сказал охранник. — Поскорее, а то у меня чай наверху стынет.

Ему тоже здесь было неуютно, это точно. Но лично мне куда приятнее осознавать, что я не один здесь нормальный, и что в случае чего есть на кого положиться. Ну, я надеюсь на это, хотя странное поведение Виктора меня немного насторожило.

Мы медленно шли мимо камер, и возле каждой из них шёпот становился громче, и от сказанных вещей либо несло полным бредом, либо волосы становились дыбом.

— Плоть! Плоть! Я вижу плоть и кровь! Я хочу их вкусить, почувствовать их тепло своим языком!

— Я не хотел, я не хотел… я только хотел, чтобы она улыбнулась… проклятый нож! О Господи, я не хотел…

— Оно идёт! Я чувствую это у себя внутри, оно растёт, растёт! Мне страшно, я не могу сопротивляться! Страшно… осталось совсем немного времени, прежде чем оно наберёт силу…

— Сиреневая волна, я вижу, как она распространяется. Больно, она колючая… и его лицо, оно так и стоит у меня перед глазами! Что? Это ты?! Это ты виноват!!!

Я вздрогнул от этого внезапного крика и резко отскочил в сторону от заколотившейся двери. Через крохотное окошко на меня смотрело обезображенное безумием подозрительно знакомое лицо. Я с некоторым трудом вспомнил этого мужика — он был среди тех, кто пытался остановить меня и Джона, когда мы выбирались из плена, организованного Наумовым. Сиреневая волна — должно быть, он говорит про электрическую волну, которую выпустил Алексей, пытаясь прикончить нас, но кто же знал, что он при этом заденет ещё и своих людей? Так что действительно, в какой-то мере я виноват в том, что этот человек оказался здесь.