Николай Айдарин - Метель в преисподней

— Заткнись, Колян! — охранник тоже вздрогнул, но не растерялся, в отличие от меня. Он подскочил к двери и, мигом достав резиновую дубинку со своего пояса, постучал ей по толстому стеклу. — Что на тебя нашло?!

Проклятье, его даже зовут так же, как и меня! Прямо знаки судьбы, если бы только я в неё верил. Кто-то пытается пошутить попыткой убеждения меня в том, что здесь для меня самое место, вот только на его беду у меня сегодня плохое чувство юмора.

Колян успокоился, и мы через несколько секунд дошли до конца коридора и упёрлись в левую дверь. Охранник заглянул внутрь через стекло и, кивнув, что всё в порядке, провёл магнитной картой по считывателю. Замок пискнул, и охранник отворил дверь, пропуская меня внутрь.

— Входи, он привязан, — сказал он мне. — Я покараулю здесь, дверь закрывать не буду. Если что — кричи.

— Обнадёживающе, — прокомментировал я, с изрядным усилием проглотив подступивший ком в горле.

Он хмыкнул, но ничего не сказал. Судя по прилипшим к его лбу волосам, его страх никуда не делся. Как и мой, собственно.

Я собрался с силами и вошёл внутрь маленькой комнаты, единственной мебелью в которой была вмонтированная в пол и стену кровать, к которой и был привязан Артём, да приваренный к полу металлический стул с маленькой подушкой в качестве сидения. Чистый пол, зелёные стены, ещё одна тусклая лампочка над головой на высоте, на которой до неё не достать даже Майклу Джордану в прыжке, и на высоте примерно двух метров небольшое окошко на улицу, правда, сейчас засыпанное снегом. Наверное, если бы сейчас там не было темно, то свет бы пробивался сюда.

Артём выглядел почти так же, каким я запомнил его с фотографии из личного дела. Тридцать с небольшим лет, худое треугольное лицо, тёплые голубые глаза, но грустные и нездорово блестящие, брови тонкие и артистичные, когда-то сломанный и оттого чуть косящий влево нос. На фотографии у него были короткие светлые волосы, здесь же он блестел гладко бритой черепушкой.

Он не обратил на меня никакого внимания, когда я вошёл в комнату, отчего я предположил, что тот на лекарствах, хотя Виктор и заверял меня, что специально ради моего визита его временно снимут с них, чтобы мы смогли побеседовать. Я медленно подошёл к нему и посмотрел ему в лицо, и он только после этого обратил на меня внимание. Какое-то мгновение с любопытством разглядывал меня, после чего сказал:

— Чего надо?

Тембр голоса у него был точно такой же, как у Семёна, сразу видно сильную кровь, и разговаривай я с ними по телефону, запросто бы перепутал их.

— Поговорить, — ответил я. — Меня зовут Коля, кстати. Я — следователь, но здесь по неофициальному делу.

Артём хмыкнул и отвернулся к стене.

— А мне какое до этого дело? — мрачно спросил он. — Можешь поговорить сам с собой, здесь много таких.

— Я просмотрел твоё дело, — продолжил я. — Поначалу я тоже счёл тебя сумасшедшим маньяком…

— Мистер конгениальность.

— … но недавно со мной произошли, кхм, кое-какие события, и я вынужден признать, что я поторопился с выводами о тебе.

— Ты собираешься выпустить меня отсюда? — раздражённо спросил он, перебив меня ещё раз.

— Э… нет, — немного растерялся я.

— Тогда катись отсюда. Я тебя не буду слушать.

Я вздохнул.

— Тогда я просто поговорю сам с собой, ты же не против, как я понял? — спросил я. — Отлично. Так вот. За последние несколько дней умерло довольно много людей, входивших в некий клуб, название которого тебе ничего не скажет, да это теперь уже и не важно. Дело в том, что они по, как мне тогда показалось, странному стечению обстоятельств внезапно решили прикончить себя, причём, некоторые довольно изощрёнными и неприятными способами. Например, один из них съел собственную ногу…

Артём резко повернул голову в мою сторону, и я понял по его взгляду, что я попал в точку. Его взгляд внезапно сделался безумным, полным холодной расчётливой ярости и желания воздать всем его врагам по заслугам. Точнее, одному врагу.

— Риппер! — прорычал он.

— Да, — кивнул я. — Он успел перебить за короткий срок довольно много людей, и его необходимо остановить.

— Её, — поправил он меня. — Это — женщина.

А и вправду, почему я решил, что Плохой Парень — именно парень? Как-то в кино и в литературе заведено, что злодей практически всегда лицо мужского пола, и только в очень редких случаях, скорее в виде исключения, это женщина.

Артём нахмурился и всмотрелся в меня, после чего ещё более мрачно сказал:

— Да, я вижу. Ты уже отмечен ею, и она может в любой момент завладеть тобой.

— Что? — удивился я. — Как ты это узнал?

— Просто вижу, я не могу это объяснить. Но зато мне теперь понятно, зачем ты пришёл ко мне. Ты ищешь защиты, верно?

— Да, — согласился я. — Артур упомянул, что ты знаешь некоторые способы.

— Артур? — нахмурился Артём. — «Кассандра», точно. Дай угадаю, Артур мёртв?

Я не ответил. Это и так было ясно.

— Хороший был мужик, жаль, — проскрипел он. — Значит так — самый верный способ от неё защититься — это никогда не попадаться ей на глаза. Именно так она и запоминает кандидатов в свои жертвы. Но в твоём случае это уже бесполезно.

— Это я уже понял, — усмехнулся я.

— Второй способ — убить себя прежде, чем она воспользуется твоим телом. Артур так и сделал, да? Должен был, он со мной на этот счёт советовался на днях.

— Сделал, — кивнул я.

Я не стал ему говорить, что Артур несколько опоздал, отчего его смерть вышла напрасной и ужасной. Ни к чему лишний раз нервировать человека, даже если тот изначально всё-таки сумасшедшим не был. Продержи любого достаточно долгое время в обществе конченых психов и накачивай каждый день его наркотиками, попутно держа привязанным к кровати в подвале — любой спятит. И мне чертовски не хочется узнавать, насколько.

— Но мне этот способ не подходит, — добавил я.

— Третий способ — сделай клеймо на груди, как у меня. Я не знаю, как именно оно работает и почему, но оно реально действует. Я ведь ещё жив!

— Может, это из-за того, что Риппер не хочет в тебя вселяться? — засомневался я.

— Нет, — ответил он. — Она пыталась, но у неё не вышло. До всего этого ведь я тоже не сам дошёл, мне подсказал один, кхм, человек. Откуда он узнал, я не знаю, но всё, что он мне рассказал, оказалось правдой. Взгляни на клеймо, не бойся, не укушу.

— Хорошо, сейчас, — несколько настороженно ответил я.

Всё-таки, хоть Артём и вёл себя как абсолютно вменяемый человек, я буквально мозжечком чувствовал, что сейчас он не нормален, я ещё не нащупал ту грань, за которой начинается его безумие. Просто так людей в психушке не держат, даже несмотря на то, что те могут говорить всё что угодно. В этом нет никакого смысла, люди могут до бесконечности болтать о разных вещах, а под стражу их заключают только тогда, когда возникает угроза обществу. И если Артёма всё ещё держат здесь и пичкают лекарствами, значит, это кому-то нужно, на это есть причины. И не важно, вижу ли я их сейчас или нет.