Дэвид Шейфер - Пожиратели облаков [litres]

« Сконцентрируйся, идиотина », – скомандовал себе мысленно Лео. Почему у него не мысли, а какая-то размазня, переливчатый крем? Расплываются сгустками акварели в воде; ветвятся как корни, сплетаясь и расплетаясь. Может, это из-за «травки»? Из-за многолетнего ее употребления, а? Впрочем, нет. Таким он был всегда. Задолго до «травы». Всегда искал какие-нибудь способы изменить свое мироощущение. Еще маленьким мальчиком кружился волчком по прихожей, пока не опрокидывался от головокружения. Смотрел снизу на потолок, и казалось, что это люстра ростками прорастает из пола. Любил кататься на каруселях, а еще больше ухать вверх-вниз на американских горках, чувствуя на себе сильные руки отца. Эти ощущения помнились до сих пор. В том же возрасте, сожрав штук шесть мини-сникерсов из пакета, что хранился на холодильнике, он физически ощущал в себе взлеты и падения сахарной кривой. Так что нет, таким сумасбродом он стал не впоследствии, а был им всегда. Все те безумные извивы действовали на него как потом наркотические «ворота в подсознание».

– Куда? – нервно спросила Лейла, встряхивая Лео от раздумий.

– Перестраивайся в крайнюю левую полосу.

На выходе 26-я магистраль расщеплялась на три ветви. Была одна, а тут раз, и сразу три, с необходимостью для водителя без колебаний выбрать свою. Глаз да глаз. К тому же приходилось остерегаться возможных замешкавшихся, кто будет юлить перед тобой из стороны в сторону. Лео на этом месте однажды видел, как один такой замешкавшийся, не рассчитав своего вектора движения, с разлету въехал прямо в оранжевый конус, разделяющий полосы. Эта точка называлась «кровавым мысом», хотя кровавого в ней, собственно, ничего не было. На техническом языке эти надутые водой бурдюки, в один из которых на глазах у Лео вписался нерадивый водитель, именовались «гасителями удара». Такой бы вот гаситель ему в то утро пятнадцать лет назад, когда он проснулся в своей сизой от дыма комнате, встал и увидел, как под дверь обильно сочатся грязно-серые ручьи, тянут свои ветвисто-призрачные шупальца-русла. Лео тогда неверными шагами спустился по трем пролетам мраморной лестницы таунхауса, зовя маму и папу, а вязкий белый дым уже курчавился в углах, и обои, потрескивая, занимались огнем. Стены снизу вверх, как в донельзя искаженной камере обскура, хищно лизали оранжевые, янтарные и черные ящеричные языки, набираясь жара и силы.

Было бы, наверное, легче, если б тот удар пригасился прошествием множества лет. А случился он, помнится, в ходе пяти тягучих минут – две на то, чтобы выбраться наружу на тротуар, и три, что ушли на душевную маету: не вернуться ли обратно в дом, разыскать там папу, маму, собак; те три минуты, которые он прождал – взрослый человек, боящийся огня, – пока на третьем этаже не лопнули с хлопком выстрела стекла, и черный, с рыжеватыми проблесками дым хлынул через щели и разломы.

Где-то должен быть клуб таких людей; людей, что пережидали снаружи горящих домов, зная, что обратно внутрь они не войдут, а еще то, что это самое невозвращение будет висеть на них гибельным грузом всю оставшуюся жизнь.

В принципе эти гасители удара можно использовать и для травм иных разновидностей – скажем, когда тебя опускают, кидают, пинают с работы. А нельзя ли аналогичное устройство использовать, наоборот, для продлевания жизненных радостей? Например, растягивать моменты, где ты чувствуешь себя в безопасности, окруженным любовью? Или радость и страдание – всего лишь негативные и позитивные величины одного порядка?

« Блин. Сконцентрируйся », – сказал себе Лео. Кажется, это вылетело вслух. Хотя он сидел на заднем сиденье, а те двое его не слушали. Они болтали. Болтали, причем увлеченно! Лейла рассказывала о каком-то пиковом валете, найденном на чемодане. Марк курил мятую сигарету, высунув ее кончик из приспущенного стекла. Лейла Марку улыбалась – почему спрашивается? Видимо, несмотря на все мифы о феминизме, девушкам нравятся козлы. Точнее, охотней реагируют на их поведение. Вывод неутешительный. Оно, конечно, несправедливо – валить всех девушек в одну кучу, – но Лео однажды здорово обжегся на любви к девице, которая бросила его ради безмозглого выпендрежника с пустым ястребиным взором и хреном до колена, заменяющим мозги.

– Лео.

Лео вышел из раздумий. Глаза Лейлы со значением смотрели на него из зеркальца машины.

– Сделай одолжение, набери эсэмэску для тех ребят.

Возможно, весь этот каламбурный настрой с Марком для нее не более чем уловка, чтобы увлечь его и отвлечь. Молодчинка, умница. Лейла не оборачиваясь подала Лео ту смешную трубку и протараторила номер, незнакомый на слух.

Прежде чем набирать текст, Лео секунду-другую подумал: он толком не знал, что именно насчет их действий Лейла сказала связному «Дневника». И Лео набрал: « Пакет взят. Где можно встретиться? » В принципе, наверное, потянет.

– Отвезите-ка меня в отель, – попросил Марк. – Это здесь, в центре.

Он назвал, в который именно.

Лео снова встретился глазами с Лелой. Она смотрела вопросительно, и Лео понял: а стоит ли им вообще выпускать Марка из машины? Можно ли ему раскрыть их желание, чтобы он предал своего работодателя и примкнул к ним? Как к этому перейти? Отель Марка был в пяти минутах езды. Чтобы как-то протянуть время, Лео принялся давать указания, растягивающие траекторию езды – так самолет нарезает над аэропортом круги, вырабатывая запас топлива. Они проехали обратно через Фремонт-бридж и выехали на юг I-5, где мост вклинивался в восточный берег Уилламетт и отмежевывал реку от города. Затем вверх по старому загаженному Маркам-бридж и обратно на 405-ю магистраль. Марк если и заметил, что они пересекли туда-назад одну и ту же реку, то не придал этому значения. Но если по этой же петле поехать в третий раз, это явно покажется подозрительным, а потому Лео указал Лейле взять от 405-й налево и съехать вниз на 30-ю. Здесь они взялись колесить по району обшарпанных складов. Когда стояли на красном (впереди фыркал автопогрузчик с катушкой стального троса), Марк спросил:

– А мы точно едем к центру?

Монетка задребезжала на самом краю столешницы, норовя упасть.

– Вот черт. Лейле не нужно было в том месте брать влево, – пояснил Лео. – Штурман из меня как из дерьма пуля. Ну да ладно, теперь уж недалеко.

– Какая еще Лейла? – взроптал Марк. – Она Лола.

Вот это прокол. Про кодовую кличку Лео забыл.

Однако Лейла как ни в чем не бывало сказала:

– Он прав. Я Лейла.

– Во как, – опешил Марк. – Ты же вроде как была Лолой?

– Была. Потому что ехала под вымышленным именем.

– Это розыгрыш?

В руке у Лео высветился экранчик «Нокии».

« Встреча в центре. Прямо сейчас » – гласила надпись.