Сергей Че - На закат от Мангазеи [СИ]

Макарин пожал плечами, соображая, что можно рассказывать, а что нет.

— Перед нападением их главный потребовал выдать дочь Варзы и меня. И еще какой-то камень, который Варза подарил Иринье. Шубин, ты не знаешь, что за камень?

Тот мотнул головой.

— Не знаю. Варза ей часто всякие безделицы дарил. И камни, и украшения. Надо ее спросить.

— Кстати, да, — встрепенулся Кокарев. — Иринья. Дочь Степана Варзы. Единственная выжившая с исчезнувшего каравана, как я понимаю. Ты ее уже допросил?

— В основных чертах, да. Она мало, что знает.

Воевода глянул на него с сомнением.

— И все-таки хочу с ней побеседовать. На предмет того, зачем она понадобилась ярганам. Где она?

— Спит, — угрюмо сообщил Шубин. — Ночь же. Пусть выспится.

Воевода помолчал. На его лице было написано легкое нетерпение. В любом другом случае нужного ему человека уже бы волокли казаки, завернув ему руки за спину. И Кокарев явно размышлял, не стоит ли ему сделать сейчас также.

— Ладно, — сказал он наконец. — Завтра. А ты, дьяк, что думаешь? Ты зачем понадобился ярганам?

— Возможно, когда услышали про меня, решили взять в заложники, потребовать выкуп. Государев человек дорого стоит.

Кокарев рассмеялся.

— Все-таки ты, дьяк, меня за идиота держишь. Единственная выжившая из каравана. И московский дьяк, приехавший расследовать его исчезновение. Даже пню ясно, что ярганы как-то связаны с этим твоим делом. Плюс они же убили Одноглазого, который тоже с этим связан.

— Ты думал, Одноглазого убили из-за мести.

— Сейчас я так не думаю. Нет, дьяк. Тут что-то более серьезное с этим караваном, раз из-за него целые толпы дикарей возле Мангазеи ошиваются. Это уже безопасность города. А за это я отвечаю. Боюсь, все-таки придется тебе держать меня в курсе дела. Хочешь ты этого или нет.

С дальних ворот донесся какой-то шум, возня, приглушенные крики. Казаки вскочили с насиженных мест у костра, вглядываясь в кромешную тьму у ограды. Кокарев бросился туда, вытаскивая на ходу саблю. Забродили, заволновались потревоженные олени. Крики стали отчетливее, ругань слышнее. Подбежавший Макарин различил у снесенных ворот только нескольких казаков, которые вглядывались в темноту ущелья.

— Что случилось? Почему шум? — прошипел Кокарев.

— Девка сбежала! — обернулся один из казаков. — Сказала, что олешков покормит, а сама по-быстрому накинула на одного упряжь, сиганула на нарты, да тикать.

— А вы что?

— А мы что?! Не стрелять же по ей.

— По оленю стрелять надо было, дуболомы!

— Да как, воевода? Темно, ни зги не видно.

Кокарев в сердцах махнул рукой, повернулся к Макарину.

— Видишь, дьяк? Стало быть, девка что-то знает. О чем говорить не хочет.

Мимо прошел Плехан, мрачный как туча. Погрузил в нарты снарягу и пару самопалов. Сонный Хадри, щурясь, уже подводил к нартам тройку оленей.

— Поморец, а ты-то куда? — вопросил Кокарев.

Шубин молча налаживал упряжь. Потом обернулся.

— В лесах ярганов полно. Спасать ее надо.

— Да где ты ее сейчас найдешь?

— Найду, пока след не остыл.

— Ее не найдешь, и сам сгинешь, — Кокарев окинул взглядом выстроившихся перед ним казаков, остановился на одном. — Конопатый! Собирай человек десять. Поедем девку догонять. Остальные пусть здесь ждут. Или сам явлюсь, или весть пришлю, что дальше делать.

Было уже утро, когда они добрались до Мангазейского моря. Солнце висело над далеким лесом, отбрасывая тени на голую рыхлую землю с белыми пятнами лишайника.

Море на этот раз было совсем не таким черным и бурным, каким его запомнил Макарин. Оно было тихим, казалось расплавленным серебром и расстилалось до самого горизонта.

— Я знаю это место, — сказал Шубин. — Чуть подальше будет устье речки. Вон тот холм, покрытый березняком, у местных называется Круглым. За ним узкий залив, а за заливом уже Черные горы. Вон они на горизонте.

Еле видные из-за рассветной дымки пологие горы больше походили на невысокие темные холмы.

— Там я нашел Иринью, — добавил Шубин.

— Другими словами, она знала где ты ее нашел, — сказал Макарин. — Раз сбежала прямо сюда. А значит и про нападение возможно рассказала не все, что знает.

Плехан покачал головой.

— Я ей сам про Черные горы ляпнул вечером. Она спросила, где, я и ответил… Что там, Хадри?

Ушедший вперед самоед, который сейчас сидел на корточках и рассматривал потревоженную тундру, обернулся и руками показал, что след ведет дальше вдоль берега.

— Не нравится мне все это, — сказал Кокарев. — Чую, заведет она нас в ловушку. Предлагаю, дьяк, вернуться в Мангазею. Порасспросить всех подряд. Может еще кто знает про этот твой караван.

— Может, — согласился Макарин. — Но пока это единственная ниточка. Если я ее до конца не распутаю, может и дела не решу. И время потеряю. А вот тебе, воевода, тут действительно делать нечего. Оставь мне пятерых казаков для защиты на всякий случай, а с остальными можешь возвращаться.

— Так и сделаю, — буркнул Кокарев. — Когда девку найдем.

Они пробирались по топким землям, пересекая череду бесчисленных мелких речек и ручейков, обходя заросшие мхом болота и гладкие зеркала небольших озер. После того как они вброд пересекли устье мелкой реки, перенеся на плечах нарты и снаряжение, берег постепенно становился суше. Теперь вместо чавкающей жижи под полозьями нарт появился слежавшийся песок, а вместо мхов и лишайников по тундре были разбросаны маленькие, до пояса, корявые березы и лиственницы. Редколесье становилось все гуще, и когда они добрались до узкого залива, то увидели на его берегу сплошной бурелом из сгнивших деревьев, кустарников и принесенного морем почерневшего мусора. За заливом чернела сплошная стена обрыва, испещренная глубокими трещинами, по которым карабкались разноцветные полосы скудной растительности.

Лодку они нашли у самой воды, до половины занесенную песком и илом. На ее дне еще белели кости, разгрызенные и растасканные дикими зверями.

— Вот здесь она лежала, — сказал Шубин. — Сверху были навалены какие-то тряпки, несколько шуб. Я еще подумал, что ее кто-то специально спрятал. Стал копаться, вдруг, думаю, оружие найду.

Кокарев осторожно поковырялся палкой в куче сгнившего тряпья.

— Нет тут больше ничего, — сказал Шубин. — И не было.

Воевода отбросил палку и осмотрел окрестности.

— Дикий берег. Засады здесь устраивать милое дело.

— В городе мне говорили, — сказал Макарин, — что после исчезновения каравана воевода Троекуров устроил поиски. И ничего не нашел. Как он мог пропустить это место?

Кокарев хмыкнул.

— Поиски воеводы Троекурова не выходили дальше Собачьего озера. А это день пути отсюда. Сюда он даже и не думал соваться. Боялся напороться на немирных самоедов. Я хотел было помочь, но он мне это дело не доверил. Сказал, что сам справится. Я тогда только прибыл, мало еще что знал, вот и не стал соваться.