Алексей Келин - Этикет следствия

Ингрид вскинула на него глаза. По грустному лицу князя Николая было ясно – никакой информации о ходе поисков он выдавать не намерен. И попросту выпроваживает высокую гостью, чтобы спокойно выслушать своих людей.

Примерно через час Виктор сидел в мягком кресле в одной из малых гостиных княжеского замка.

Серебристый узор на голубом шелке обивки стен расплывался перед глазами. Виктор моргал, сосредотачивался – на какое-то время этого хватало, но потом линии снова причудливо заплетались. Наверное, стоило бы взять газету с невысокого столика, но кресло было таким удобным, а вставать так не хотелось…

«Что, обленился вконец? – ехидно хмыкнул он про себя. – Небольшая драка, пара ночей почти без сна, а ты уже размазанный кисель? Фу, рыцарь фон Берген, тебе должно быть стыдно!»

Виктор тряхнул головой, пытаясь сбросить дремоту. Он и так тут прохлаждается вместо того, чтобы заняться делом – а нужно думать, и думать быстро. Поначалу следователь был уверен, что маньяка пристрелил кто-то из охраны фрайин Ингрид. Только недоумевал, где эту охрану носило, пока он садовой мебелью размахивал. Впрочем, так ли много времени заняла эта нереальная драка с зомби? Символ Веры прочитать, пусть и с перерывами – минуты три, а то и меньше.

Но в паре шагов от поляны безопасники нашли оглушенную альградскую валькирию – телохранителя фрайин. На ее шее запеклась небольшая капелька крови.

– Смесь магии и вытяжки какого-то растения. Убойный парализатор, – мрачно сообщила магичка. – Скорее всего, очнется через сутки. Я вряд ли смогу здесь что-то сделать, не навредив.

При взгляде на валькирию, у Виктора в голове билась одна, совершенно неуместная мысль: «а я ведь даже имени не знаю». Видимо, она должна была прикрывать фрайин Ингрид, если бы следователь оказался совершенным лопухом.

Ну что? Лопух ты или есть от тебя польза?

Итак, что мы имеем.

Петер, некромант-самоучка, натыкается на Анну, только что закончившую сложнейший обряд черной магии, не может с собой справиться и убивает проститутку Верку, двойника бывшей невестки, извозившись в крови по уши. Через несколько часов, чистый и отглаженный, сидит в кабаке. Через два дня он зарежет сторожа Юрку. На следующий день умирают Анжей и Олег, причем Олега явно пытаются выставить виновником первых двух смертей, подкинув ему орудие убийства. И организует это точно не Петер. Логично предположить, что «ангел-хранитель» Петера – кто-то из Эзельгарра, но об этом пусть у безопасников голова болит.

Вот только убийство Петера в момент ареста косвенно подтверждает, что наш загадочный профи – из другой, хм… конторы. Явно не Альградской – тот бы кинулся спасать свою госпожу, и уж точно не стал бы колоть коллегу парализующей дрянью. И не Эзельгаррской – они бы не стали стрелять в своего сюзерена.

Какая-то деталь не давала Виктору покоя. Какая-то мелочь… Что-то он видел или слышал. Что-то про одежду…

– Ну что, умирающий, как ты тут? – привычным тусклым голосом спросила только что бесшумно вошедшая Анна. – Готов лечиться? Я вроде отошла от черной магии, могу теперь работать по основному профилю без… эксцессов.

Виктор в который раз за сегодня с трудом сдержал возглас: «Чур меня!». Магичка опять появилась незаметно и совсем рядом. Хорошо хоть, без косметики – смотреть на эту непривычную раскраску Виктору сейчас совершенно не хотелось.

Да и вообще – не хотелось.

– Готов, конечно.

Виктор не очень понял объяснение Анны, почему сразу после некромантии ей трудно переключиться на лечение. Там было что-то про диссертацию, неоконченные эксперименты и тому подобную заумь. С умирающими, мол, срабатывает, а с просто побитыми – возможны непредсказуемые последствия.

– У нас новости, и, как обычно, странные. Горностай здесь, гоняет безопасников под зубовный скрежет их шефа. Не зря он нам выходные выписал – теперь стража снова на коне, а протектор – в большой луже.

Виктор отчетливо представил, с каким удовольствием шеф отдает приказы людям протектора, который чуть было не похоронил все расследование, и порадовался за Горностая. Хитрый шеф все правильно сделал, карту с раскрытием разыграл идеально. А что следователя сам поприветствовать не пришел, так все правильно – кому-то дохлые зубастые псины, а кому-то – почет и уважение. Нетрудно догадаться, кому-что, по знакам различия на форме.

– Пока ты разгуливал с дамой по ресторанам, – Анна ехидно усмехнулась, – парни шефа навестили епископский приход, выясняя, кто из храма воздУх украл. Дело-то о краже отдельное, на него запрет не распространялся. Церковники ничего не видели и не слышали, разве что один служка припомнил мелочь. На второй день балов, после службы, на него кинулся какой-то неуклюжий длинный хмырь, явно неместный. Как хмырь забрел к складу у пономарки – непонятно, но божился, что заблудился и просил показать дорогу. Склад у них и правда солидный, несколько сараев, они там пожертвования для неимущих хранят, прежде чем в глушь везти, – пояснила Анна. – Там же лежит утварь, которую в дальние храмы отправляют. Служка клянется, что все замки были на месте. Вот только в этих сараях заблудиться – совсем с головой надо не дружить, как в трех соснах.

– Любопытно. Нескладный хмырь… Портреты подозреваемых служке показывали?

– Показали, конечно. Побожиться служка не был готов, но нескладный хмырь очень похож на мергентского оруженосца Кори, – Анна хмыкнула, – может, и правда заблудился? Это вполне в его раздолбайском характере.

– Может быть, может быть… Что-нибудь еще?

– А как же! У нас в управе тоже все не слава Богу. И да, извини, обезболить не получится, у меня сил не хватит.

Анна срезала повязку с его колена, распорола остатки изжеванной штанины и покачала головой. Потом осторожно прикоснулась пальцами, надавила… Виктор замычал, изображая вопрос. Вообще-то ему хотелось заорать от боли, но следователь терпел.

– Что стряслось? – прошипел он сквозь зубы.

– Очередная кража, на сей раз из хранилища улик при морге. Нет у нас больше орудия убийства. Я думала еще его поизучать, что-то с ним не так было. Но теперь мы уже не узнаем, что именно.

Виктор только вздохнул. Утратить ключевую улику в деле? Да это же хана всему расследованию! Кое-как спасает то, что обвиняемый мертв, и суда не будет – но все равно, ужас.

– Кто? – взвыл он от новой боли. Анна что-то достала из кровавой каши, потом резко дернула его за голень. В колене щелкнуло.

– Понятия не имею. Сторож, как обычно, пьян до невменяемости, замок сейфа аккуратно вскрыт. Шеф, если опустить ругательства, искренне восхищался мастерством взломщика. Говорит, в Гнездовске таких нет, он бы знал.