Алексей Келин - Этикет следствия

– Не сбегу.

Видимо, в голосе Виктора было что-то… Шеф с Анной переглянулись, и магичка молча вышла.

– Ты ей жизнью обязан, – сказал Горностай, когда за Анной закрылась дверь. Фрайин Ингрид, будущей баронессе Эзельгаррской, Анне Мальцевой и мастеру Николасу. В основном, конечно, благородной даме. И чем ты ее так зацепил?

Если бы не муть в голове, если бы у Виктора не болело все, что только может болеть у человека – он, наверное, придумал бы, что ответить. Возможно, ляпнул бы со злости: «совесть даму заела».

Но Виктор предпочел промолчать, пожать плечами и скривиться от боли.

Рано пока об этом разговаривать.

– Ладно, не дергайся, – усмехнулся шеф. – Дело закрыто, но ты точно ничего не хочешь добавить? Не для протокола – для души?

– Разве что – смутную фантазию, – подумав, сказал Виктор. – Мне кажется, Кори работал не на Мергент. У меня было время все прокачать, и я практически уверен в этом. Слишком качественно он подставил своего сюзерена. Убийство Олега и Анжея полный бред, если рассматривать его как попытку подставить Олега. Гораздо проще было инсценировать нападение секретаря на самого себя.

– Предъявить ножик, труп Олега, пару царапин и рассказать жуткую историю, как на него напал псих? – перебил Виктора шеф. – Логично.

– А если это была попытка стравить герцога и конунга – все сходится. Мергенту, возможно, поперек души был альградский юный гений, а вот война в Заозерье – совсем не нужна. Все торговые соглашения развалились бы.

– Интересная версия, но Кори вполне мог не хотеть засветиться.

– Ага, конечно! – Виктор взмахнул рукой, за что был тут же наказан режущей болью в животе. Следователь зашипел сквозь зубы, осторожно устроился поудобней и продолжил: – Что ж он тогда попрощаться пришел со мной и фрайин Ингрид? Мог тихонько уйти, никто его и не нашел бы! Но нет, он только что табличку себе на грудь не повесил – смотрите, вот я, злодей-убийца, оруженосец барона Кроска!

«А еще он хотел сорвать план Ингрид сделать из меня верную боевую собаку. Судя по газетам, у Рудольфа собрать местных гётов получается не слишком хорошо, а вот за мной бы они пошли…»

Но об этом Виктор промолчал.

Шеф покачал головой, что-то прикинул и прищелкнул пальцами:

– Возможно. Но нам вряд ли удастся узнать, что к чему. Что-нибудь еще?

Рассказать шефу, почему эзельгаррский наследник кинулся резать людей? Почему фрайин Ингрид отдала ценнейший артефакт-телепорт Кори, оруженосцу с «двойным дном», убийце ее секретаря? Сдать свою спасительницу?

А доказательства?

Если забыть о том, что она спасла твою жизнь – пусть не ради тебя, пусть ей нужен был символ, магистр будущего ордена, который мечом добудет ей баронскую корону? Все равно – спасла. Ты, может быть, сумеешь договориться со своей совестью. Но ножа нет, ничего нет, слово против слова…

– Нет, шеф, – твердо ответил Виктор. – Добавить мне нечего.

– Ладно, – как-то очень легко согласился Горностай, – нечего, так нечего. К тому же ты явно последние дни в роли следователя, тебя ждет гораздо более блистательная карьера.

– Я предпочел бы остаться в страже, – медленно, отчетливо, глядя в глаза шефу сказал Виктор.

– О как! Меняешь мантию магистра… Да не делай ты большие глаза! Уже даже дворовые собаки в курсе – Кентавр Гарца, герой, рыцарь, гётская эмиграция за тебя горой, флагшток приготовили, осталось тебя на него водрузить. Рыцарский орден, перспектива брака с самой потрясающей невестой в Заозерье – и вместо этого ты хочешь остаться в страже? Серьезно? Анька меня заверила, что никакой дурман-травой они тебя не поили, но мне кажется – соврала.

– Не соврала. И никакой невесты нет.

– Ладно, отдыхай, – покачал головой Горностай, – если повторишь то же самое через неделю, как совсем оклемаешься – я очень удивлюсь, но поверю. А пока будем считать, что я ничего не слышал. Хоть мне и льстит такое рвение подчиненных.

Горностай встал, прошелся по комнате, подхватил со стола мерную ложку и крутанул в пальцах.

– Вот еще, чуть не забыл, – шеф изобразил ложкой хитрый кульбит и бросил ее на стол. Достал из кармана небольшой пакет, протянул Виктору. – Передала твоя дама, когда поняла, что до ее отъезда ты не очухаешься.

Почему ты медлишь? Возьми! Ты можешь радоваться, что не нужно говорить с ней, но от себя тебе не спрятаться. Ты будешь помнить ее – всегда. Правда, вряд ли когда-нибудь поймешь… Она не видит разницы между живыми людьми и фигурами на доске, но все равно не дала тебе умереть.

Вывела из-под удара пешку, которая не захотела стать ферзем.

Виктор разорвал конверт. На ладонь ему выпала брошь с гербом Бергена – рубиновое поле, вороненый меч, тончайшие стальные завитки, сплетающиеся в причудливое кружево. Он уже видел эту брошь в галерее родного замка, на парадном свадебном портрете Анриэтты Гётенхельмской, принцессы крови, своей прабабки.

Шеф деликатно хмыкнул.

Виктор развернул записку, втайне радуясь, что пальцы не дрожат. От плотной бумаги пахло духами – теми самыми… В камин эту бумажку! Сжечь!

Ты не сможешь сжечь память, Виктор фон Берген, князь Бельский, рыцарь, барон и следователь. Терпи.

«Спасибо за помощь.

Наша с братом бабушка – урожденная фон Берген. Брошь принадлежала ей, но я уверена, что она должна быть у Вас.

Надеюсь на скорую встречу, Ингрид».

Простите, фрайин.

Не будет встречи.

А баронская корона… На наш век еще хватит корон, но ни одна из них не стоит сделок с совестью.

– Ну, и что это было?

Магичка оперлась спиной на дверной косяк, скрестила руки на груди, чуть наклонила голову и с интересом смотрела на Виктора.

Он пожал плечами.

– Шеф меня только что попросил проверить, не повредился ли ты умом. Насколько я могу судить – с медицинской стороны у тебя все в порядке. Остановок сердца не было, мозг кислородом снабжается хорошо, рефлексы в норме… И не мотай ты на меня головой!

Вежливый рыцарь постарался бы заверить даму-лекаря, что все в хорошо. Потом бы началось длинное препирательство о здоровье и прочих сложностях.

Следователь решил пропустить культурную программу.

– Отвяжись, а? Я тебе очень благодарен за спасение моей дурацкой жизни, я тебя безмерно уважаю как профессионала и почту за честь работать с тобой дальше. Но сейчас – отвяжись.

– О как! Больной хамит, значит, все совсем плохо… Ладно, перейдем на грубость. Ты какого черта выделываешься, придурок?

Виктор икнул от удивления.

– Сударыня…

– Полянский свин тебе сударыня, – резко оборвала его магичка. – Думаешь, я тебя с того света вытаскивала, чтобы ты героически страдал в следственном, вздыхая по блестящим перспективам? Нахрена ты нам сплющился, такой красивый? Тебя ждет орден, прекрасная дама и баронство в придачу. Через неделю сможешь скакать козлом – вот и скачи в Альград.