Денис Кащеев - Неправильное число [litres]

– Вчера вечером ходила, – не преминула вставить реплику Марина.

– Вчера вечером она еще надеялась, что отыщется потерянная…

– Словом, сама по себе эта чертова сережка ничего не доказывает, – заключил Андрей. – И обвинять в чем-то Ксюшу у нас пока ничуть не больше оснований, чем любого другого. На предполагаемый момент смерти Маши – скорее всего, это случилось рано утром – алиби, как я понимаю, нет вообще ни у кого. Оля была убита позже – и здесь можно попытаться вычислить заведомо непричастных – тех, кто после 9:45, когда Яковлеву в последний раз видела у лифта Кора, ни на минуту не оставался один. Пока таких установлено двое: Инна Иноземцева, – кивнул он на соседку слева от себя, – и Анна Руденко.

– Э, тогда у нас с Маринкой тоже алиби! – просияв, бросил Гера. – Мы как с завтрака вдвоем ушли, так больше и не расставались. Верно? – повернулся он к Мальвине.

– Так и есть! – поспешно кивнула та.

– Ну, знаешь, дорогая, так друг другу можно что угодно подтвердить! – усмехнулась из соседнего кресла Даша. – Рука руку моет! А вдруг вы в сговоре? И оба маньяки?

«Черт, верно!» – подумал Олег. Когда полчаса назад они устанавливали Иннино алиби, сплошь и рядом приходилось брать в расчет показания единственного свидетеля. Но Инна – это Инна, лично он ей и так верил – в конце концов, это она определяла время смерти обеих жертв, захотела бы – подогнала бы результаты под свои интересы – кто бы ее проверил? А вот взять тех же Геру с Мариной – что, если один из них соврет, покрывая другого? Или если изначально оба замешаны? До сих пор их импровизированное следствие исходило из того, что преступник действовал в одиночку, но могло же оказаться и по-другому?

Что касается Олега, то в его собственном алиби зияла дыра – с момента, как они с Дилей и Галей сели смотреть фильмы, и до встречи в коридоре с Артемом и Димой. Кто-то его за это время наверняка видел перед шаром-экраном, но теоретическая возможность спуститься в лабиринт, совершить преступление и вернуться к концу киносеанса у него была.

– Мы все проверим самым тщательным образом, – проговорил тем временем Вербицкий. – И я уверен, вычислим негодяя – пусть он в этом даже не сомневается! Но пока мы еще в самом начале пути – поэтому прошу всех набраться терпения и не забывать об осторожности. Третьего убийства произойти не должно! А посему с этого момента заходить в лабиринт категорически запрещается. На обоих его входах будет постоянно дежурить и отслеживать любые ваши перемещения Кора. Это несколько загрузит ее, посему призываю не дергать Кору без веской причины. Все передвижения по «Ковчегу» в одиночку, а равно вдвоем, также будут запрещены. Ходим только группами, не менее трех человек. Если рядом с вами окажется убийца, его единственный спутник будет слишком уязвим, двое – другое дело.

– А если двое убийц? – спросила Диля.

– А если десять убийц? – парировала Галя.

– Что, и в сортир втроем? – бросил, когда сестры умолкли, Мамаев.

– Все передвижения , – повторил Вербицкий.

– А если… по интимной надобности? – ухмыльнулся Гера, приобнимая за плечи соседку Марину и многозначительно ей подмигивая. – Тоже… с кузнецом?

– Не, нам кузнец не нужен! – фыркнула Мальвина.

– Не хотите с кузнецом – будете с гробовщиком, – отрезал капитан. – Или с тюремщиком! Каждый, кто будет замечен в одиночестве или вдвоем, подлежит аресту как подозреваемый! Четные люди с этого момента ходят сам-третий.

А вот это было уже что-то новенькое, заранее они такое не обсуждали. Но, наверное, Вербицкий прав: сказал «А» – говори «Б», не останавливайся.

– На ночь в каютах установим дежурство, – продолжал между тем Андрей. – В любой момент минимум трое должны бодрствовать. Офицеры, – он обвел жестом своих четверых заместителей, – будут пока спать вместе со всеми. В наших отдельных каютах безопасно, но, полагаю, мы пятеро должны быть на виду, как и все остальные. В женской спальне как раз свободны два места…

– Кровати покойниц! – заметила Даша. – Добро пожаловать, девочки!

Галя на это лишь пожала плечами, Инна и вовсе никак не отреагировала.

– Я, Олег и Тёма на время кризиса переселимся в мужскую каюту, – закончил свою мысль капитан. – Там свободная кровать всего одна, но так как трое все равно должны дежурить, спальных мест хватит… Всем все ясно? – спросил он, обведя взглядом переваривающий услышанное экипаж.

– Ясно, – буркнул Гера. – Что ж тут неясного?..

– Ясно, – подтвердили еще несколько голосов.

– Тогда, пожалуй, у меня пока все, – кивнул Вербицкий, поднимаясь. – Еще раз призываю всех к бдительности и дисциплине – они сейчас для нас самое главное. Ну и если у кого-то появятся какие-то догадки, соображения, кто-то что-то вспомнит или заметит что-нибудь подозрительное – прошу незамедлительно ставить меня в известность. В любое время дня и ночи… Олег, – позвал он, чуть сбавив тон, обернувшись влево.

– Да? – юноша к этому моменту тоже уже был на ногах – как и многие в комнате.

– С конституцией не тяни. Преступление у нас уже есть, преступник тоже – пусть мы пока и не знаем, кто это, – а закона, который он нарушил, до сих пор нет.

– Да, обычно бывает наоборот, – заметил Олег. – Сначала закон – потом преступление.

– Вот и я о том же, – заявил капитан. – Не тяни.

– Хорошо, – кивнул юноша. – Завтра же постараюсь написать.

– Как будет готово – сразу неси мне, – велел Андрей.

– Хорошо, – повторил Олег.

Мимо них к выходу прошел Артем-третий, неся в руках пластиковую бутылку с водой, на четверть пустую.

– О, – удивился Вербицкий. – Еще осталось?

– Последняя, – ответил парнишка. – Хочешь? – без особого энтузиазма протянул он бутылку капитану.

– Нет, спасибо, – покачал головой Андрей.

– Всегда беру с собой на ночь воду, – пояснил Артем, явно довольный, что бутылка осталась при нем. – Но завтра, по ходу, придется из-под крана набирать.

– Ничего, – заметил капитан. – Это же не Москва, она тут нормальная должна быть.

– Лучше б Москва… – грустно улыбнулся парнишка.

«Ковчег», день третий

– Доброе утро! – в каюты, что индивидуальные, что общие, Кора по непонятной прихоти создателей «Ковчега» не являлась голограммой, а заглядывала с плоского экрана на стене. Видно ее от этого, впрочем, было ничуть не хуже, даже из дальнего угла, где сегодня ночевал Олег, а голос гремел так, что, наверное, мертвого мог бы разбудить. – Время на борту – восемь часов утра. До завтрака у вас есть тридцать минут.

– Чтоб тебя закоротило, железяка! – недовольно буркнул с соседней от Олега койки Рома. – Спать хочу!

– А правда, давайте перепрограммируем завтрак на попозже, – предложил, усаживаясь на кровати, рыжий Артем – вчера вечером он снова нацепил на нос свои круглые очки и сейчас первым делом проделал то же самое. – Мы же можем? В смысле, капитан может?