Наталья Александрова - Священный крест тамплиеров

Увидев у коновязи знакомого коня, трактирщик всплеснул руками и подбежал к нему, приговаривая:

— Ваша милость, что же вы воротились? Того и гляди, приедут люди короля!

Тут он увидел всадника, без сил привалившегося к седельной луке. Он всплеснул руками и вгляделся в него. Увидев кровь на плаще, ощупал его и нашел торчащую из спины стрелу.

— Ох, милорд, горе-то какое! — запричитал он.

Однако причитания не мешали ему заниматься делом: он вытащил полуживого рыцаря из седла, взвалил его на спину и потащил к дому. Звать на подмогу слуг он не стал, верно рассудив, что тайну гораздо легче сохранить, если в нее посвящен только один человек.

Молодой рыцарь был не слишком тяжел, а трактирщик, несмотря на возраст, крепок и силен, поэтому он без труда дотащил раненого до таверны. Но он не понес его в спальню. Вместо этого откинул люк позади трактирной стойки и, тяжело дыша, с неподвижным телом на плече спустился в винный подвал.

Здесь он прошел мимо бочек с вином в самый дальний угол. Там, положив раненого на пол, он откатил темный, тяжелый бочонок. В стене за этим бочонком оказалась неприметная низенькая дверца. Трактирщик отворил эту дверцу и пронес раненого рыцаря в скрытую за ней потайную комнату.

Здесь он уложил его лицом вниз на лавку, разрезал одежду на спине и резким движением выдернул стрелу.

Рыцарь вскрикнул от боли.

— Потерпите, ваша милость… — проговорил трактирщик. Он обмыл рану водой и забинтовал ее чистым холстом.

Молодой дворянин пришел в себя. Он открыл глаза и спросил слабым голосом:

— Где я?

— Вы у друзей, — ответил трактирщик, укладывая его поудобнее.

В глазах рыцаря появилось осмысленное выражение.

— Это вы, мой друг! — проговорил он с облегчением. — Слава богу, что мне удалось добраться до вас…

— Это конь принес вас. На редкость умное создание!

— Я наткнулся на шайку ночных разбойников. Видно, они подстерегали меня. Умный конь унес меня от них, но стрела разбойника настигла меня. И я не смог выполнить дядино поручение… и теперь уж, наверное, не смогу.

— Не огорчайтесь, ваша милость, вы выздоровеете и доведете свое дело до конца.

— Нет, мой добрый друг, я чувствую, что мне уже не суждено подняться. Смерть стоит у моего изголовья, я вижу ее взгляд, чувствую ее дыхание. Я не боюсь ее, но огорчен тем, что не смог выполнить дядино поручение. Дядя доверил мне одну из величайших реликвий нашего ордена. Вы облегчили бы мою душу, если бы пообещали сохранить ее, а если представится такая возможность — передать кому-нибудь из уцелевших вождей тамплиеров.

— Это великая честь для меня, но я уверен, что вы выздоровеете и выполните сами поручение милорда де Леннуа…

— Постойте, друг мой, ничего не говорите. Достаньте пока то, что спрятано у меня под камзолом. Сам я не могу это сделать, ибо силы покидают меня.

Ничего не говоря, трактирщик запустил руку за пазуху рыцаря и извлек оттуда замшевый мешочек.

Он развязал этот мешочек — и тесная комната наполнилась неземным благоуханием. Такое благоухание, должно быть, испускали цветы райского сада. В то же время в комнате стало светлее, как будто луч полуденного солнца проник в погреб под таверной.

В мешочке было распятие из темного дерева, украшенного тонкой резьбой, с вставленными в него драгоценными камнями.

Четыре камня, вставленные по концам креста, были темно-синими, как южное море, пятый же, тот, что в центре — прозрачный, как чистая вода, только в глубине его мерцало и пульсировало, как живое, красное пятнышко.

— Этот крест — великая святыня… — пролепетал юноша слабеющим голосом. — Он вырезан самим святым Иосифом из частицы Животворящего Креста, на котором принял мученическую смерть Спаситель, а в том камне, что находится в центре распятия, заключена капля крови Господней…

Трактирщик забормотал молитву.

— Обещай мне, друг мой, — продолжил юноша едва слышно, — обещай, что сбережешь эту реликвию.

— Клянусь спасением души!

Лицо молодого рыцаря разгладилось, как будто с души его свалился тяжкий камень.

— Теперь я могу спокойно умереть! — проговорил он.

— Милорд, вам ли в ваши годы говорить о смерти? — возразил ему трактирщик — но по телу юноши пробежала судорога, и он перестал дышать.

В Таллине, в самом сердце старого города, на улице Пикк, расположено кафе, которое работает на одном и том же месте больше ста лет. Черно-белые плитки пола, темное дерево стенных панелей, приглушенный свет светильников, запах корицы и марципана создают тот особенный европейский уют, который привлекает в это кафе старожилов. Каждое утро разносчик приносит в кафе свежие газеты, и официанты вкладывают их в специальные деревянные рамки, чтобы посетители могли читать их, держа в одной руке.

В это кафе поздним утром вошла элегантная пожилая дама в строгом темно-сером костюме и с нездоровым лицом, бледность которого оттеняла кремовая блузка, сколотая под горлом старинной брошью с камеей. Не останавливаясь в дверях, она проследовала в дальний угол кафе, где за столиком на двоих сидел элегантный пожилой господин с густой гривой серебряных волос и круглыми совиными глазами за толстыми стеклами очков.

Господин привстал, поцеловал даме руку и проговорил низким бархатным голосом:

— Прекрасно выглядишь, Элла!

— Ты мне льстишь, Пауль. Не старайся — я знаю, что выгляжу не лучшим образом. А вот ты и правда неплохо выглядишь.

— А ведь наша жизнь могла сложиться совсем по-другому, если бы тогда, сорок лет назад…

— Пауль, зачем ворошить прошлое? — Дама похлопала собеседника по руке. — Жизнь прожита, и прожита неплохо. И никто не знает, что было бы, если бы… давай радоваться тому, что осталось. Тем более что осталось совсем немного.

— Да, ты права… кажется, ты о чем-то собиралась поговорить?

— Да, только сначала давай закажем кофе. Такой кофе, как здесь, не подают больше нигде.

Рядом с ними тут же материализовалась официантка и приняла заказ — две чашки кофе с корицей и кардамоном и две рюмочки ликера «Вана Таллин».

— Так о чем ты хотела со мной поговорить? — напомнил Пауль, сделав первый глоток ароматного кофе.

— Пауль, ты помнишь те вечера, которые мы проводили в «Тихом приюте»?

— В доме Карла Руммо? Как я могу их забыть! Мы были молоды, жизнь казалась бесконечной…

— А кому сейчас принадлежит этот дом?

Пауль быстро взглянул на свою собеседницу.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Ох уж эти адвокаты! Никогда не могут просто ответить — сразу задают встречный вопрос!