Артур Василевский - Земля чужих созвездий

Долго ли, коротко ли, дотошный Моррелл осмотрел весь катер, не очень обращая внимание на хозяина, колобком катавшегося вокруг капитана и не умолкая болтавшего: он махал руками, клялся, божился, уверял, что на этом катере можно плыть хоть в Касабланку, хоть в Буэнос-Айрес; почему туда – загадка. Моррелл же был человек без нервов, он не раздражался, не отмахивался от назойливого кудахтанья и мельтешенья марокканца, он просто делал свое дело. Ходил, смотрел, а если и спрашивал, то лишь по существу. Все это, надо полагать, внушило судовладельцу значительное уважение: он понял, что капитану чепуху не впаришь, и, когда речь наконец зашла о цене, не стал включать дурака, назвал разумную, да еще таким тоном, что ясно: можно и поторговаться.

Капитан мысленно перевел цену из бельгийских франков в доллары, счел ее приемлемой, однако вида не подал, ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Доложу хозяевам, – сказал он и доложил, добавив к цене ряд своих соображений.

– Словом, если хотите знать мое мнение, мистер Гатлинг, то за такую цену можно взять. Посудина неплохая. Правда, понадобится экипаж, хотя бы человека два-три.

Капитан сказал это нейтрально, но подтекст ясен: новые члены экспедиции – это новые расходы и спальные места на катере, и вообще дополнительные заботы…

Реджинальд прекрасно подтекст понял. Взгляд его прошелся по судну, по ставшей почтительно-угодливой фигурке толстенького араба, ожидавшего веского слова американского миллионера. Мысленно усмехнувшись и внешне оставаясь невозмутимым, Реджинальд произнес по-английски то, что Вивиан тотчас же перевела на французский:

– Хорошо. Мы считаем ваши условия интересными и готовы к деловому разговору…

Через неделю катер G-201 отчаливал от пристани навстречу неизведанному.

Руководители экспедиции хотели сняться и уйти из города как можно незаметнее, но не удалось – слишком уж они были на виду, а слухи в Леопольдвиле распространялись со скоростью света. В итоге к моменту отплытия на пристани, к радости ее хозяина, собрался местный бомонд.

Не весь, конечно: генерал-губернатор, скажем, счел малопочтенным для своего чина появляться в толпе, однако появился дистанционно, посредством начальника своей канцелярии, очень напыщенного, заносчивого офицера, который окружающих в упор не видел, из членов экспедиции соизволил поздороваться только с Гатлингами, Вивиан даже галантно поцеловал руку. Прочим же милостиво кивнул.

Всего официальных лиц и зевак набралось человек тридцать. Явился и Ланжилле, элегантный как обычно, в простом светлом костюме, сидевшем на нем как на принце. Встретились точно старые знакомые, поулыбались, мсье сказал какой-то дежурный комплимент Вивиан, затем окинул взглядом G-201.

– Ах, мистер Гатлинг! Как бы мне хотелось бросить все свои дурацкие дела и отправиться с вами!

– Ну так за чем же дело стало? – в шутку удивился Гатлинг. – Бросайте и отправляйтесь!

Но француз юмор не поддержал. Умолк, взгляд застыл. Повисла странная пауза.

– Нет, – наконец, решительно сказал он. – Не могу.

И, понизив голос, признался, что неладно идут дела у него в Катанге. Конкуренты прут и давят со всех сторон, без всякого стеснения кормя взятками местных чиновников. Ситуация требует присутствия…

Реджинальд пожал плечами:

– Ну что ж, тогда будем прощаться?.. Вот, кстати, и капитан.

После довольно долгих дебатов решено было взять с собой трех моряков: капитана Моррелла, моториста Гарри Коллинза и опытного матроса Дика Гленна. Втроем они должны были вполне справиться с катером. Пришлось, правда, уплотнить кубрик «взвода», как про себя назвал Реждинальд силовое подразделение – но уж тут ничего не попишешь.

Моррелл доложил, что системы катера исправны, экипаж на местах. К отплытию готовы.

– Снимаемся, – подтвердил Гатлинг. – Ну, прощайте, мсье Ланжилле! Надеюсь, все у вас сложится удачно.

– И я надеюсь, – засмеялся Морис. – Но почему – прощайте?

– Почему?.. – Реджинальд смутился. – Так, оговорка. Извините.

– Пустяки. – Морис, смеясь, снял неловкость крепким рукопожатием. – Будьте здоровы, друг мой, и пусть вам всем сопутствует удача!..

Давно остались позади пристань, хижинные окраины Леопольдвиля, катер бодро бежал вдоль уже совершенно диких берегов. Лучшим знатоком этих мест, да и вообще здешней жизни оказался Ванденберг – он неоднократно ходил по Конго и по течению, и против, и даже того вождя, о котором говорил Бен Харуф, знал лично.

Теперь он в роли впередсмотрящего пребывал рядом с Гленном, стоящим на руле: вели наблюдение, курили и общались на чудовищной смеси языков, прекрасно, впрочем, понимая друг друга.

Реджинальд недолго постоял с ними рядом, послушал эту вавилонскую речь и, убедившись, что все в порядке, пошел в каюту.

Супруги, естественно, обитали в лучшем помещении на судне. Правда, помещение это было не больше вагонного купе с теми же верхней и нижней полкой, но Симпкинс и научные кадры обитали примерно в таком же вчетвером, а прочих пришлось втиснуть в общий кубрик, так что каюта Гатлингов была все же оазисом роскоши, так сказать.

Туда-то, в этот утлый комфорт, и спустился Реджинальд. Посмеиваясь, рассказал жене о «международных отношениях» в ходовой рубке, добавив от себя, что это его радует: члены экспедиции находят контакт друг с другом, а это великое дело.

Вивиан, лежавшая на нижней кушетке с ерундовым дамским романом, воодушевленно ответила, что да, безусловно, это хорошо, добрый знак на будущее… словом, отговорилась благостными банальностями.

Кажется, муж впечатлился ее словами. Во всяком случае, он с довольным видом взобрался на верхнее койко-место, отчетливо там зевнул и через какое-то время задышал ровно, безмятежно – уснул.

Вивиан вновь уткнулась во французский текст, попыталась читать, но поймала себя на том, что водит взглядом по строкам и не понимает написанного. Тогда она положила книгу на грудь, закрыла глаза и тоже сделала вид, что дремлет.

По правде же она не могла избавиться от смутного нехорошего предчувствия.

Из не вполне осознаваемого суеверия она старалась не замечать это предчувствие, уверяла себя, что нет ничего, все пустое, чепуха. Может, нездоровится слегка, давление повышенное или, наоборот, пониженное…

Но в глубине души сознавала, что это не случайность. Она не могла уловить, что не так в событиях последних дней, все вроде бы шло нормальным чередом… но в самом ходе времени таилось что-то неясное, не понять, хорошее ли, плохое ли, но явно большее, чем сумма видимых явлений.

И разгадать его Вивиан не могла, и признаться в своих смутных тревогах тоже. Даже мужу. Пустые волнения, ни к чему не ведущие разговоры… Ничего хорошего. Поэтому она лежала с глупой книжкой, делая вид, что читает, но даже и ее не могла осилить.