Артур Василевский - Земля чужих созвездий

И позволил действительно самую малость. Вивиан же ненадолго примолкла, явно собираясь с мыслями – и вдруг внезапно спросила:

– Слушай! Расскажи-ка еще раз об этой колдовской процедуре. Детально. Не упуская ни одной подробности.

Мистер Гатлинг давно знал, что его жена слов на ветер не бросает и если спрашивает что-то, то не зря. Он сосредоточился, настроил память на должную волну и стал рассказывать, действительно стараясь ничего не упустить.

Начал с описания «тронного зала» и закончил тем, как вождь дал вторые имена новым членам экспедиции, ныне влекомым на буксире. Вивиан слушала не просто внимательно, но активно, прерывая, уточняя, прося повторить… Когда же супруг закончил, на ее лице определилось странное выражение.

– Однако… – протянула она. – Похоже на то, что вождь в этом деле разбирается получше колдуна. У тебя не сложилось такое впечатление?

Реджинальд поразмыслил. Нет, все-таки его жена обладает удивительным умением попадать мыслью в точку! Он убедился в этом еще раз.

Там, в деревне, он видел это, но не обратил внимания. А вот теперь от слов жены в памяти его что-то повернулось – и он увидел ситуацию иначе.

У вождя в этом всем была какая-то своя игра, свой интерес. Теперь-то Реджинальд понял это совершенно ясно. И тут же понял другое.

– Однако… – повторил он, не замечая, как копирует интонацию супруги. – А я вот и на диспут наш теперь смотрю иначе…

Вивиан засмеялась, хотя вышло это у нее не слишком весело:

– А я сразу почти заметила: мистер Борисов пожалел, что затеял этот разговор. Как говорится, черт за язык дернул.

– Думаю, виски вместо черта… а хотя какая разница! М-да, голова кругом. Послушай, дорогая, пойдем-ка на палубу, свежим воздухом подышим?

– Нет, милый, – отказалась Вивиан, – я лучше прилягу. А ты ступай.

Гатлинг вышел на палубу, где гулял вольный ветер, овевая незнакомыми запахами – не поймешь, приятные они или нет, скорее тревожные, но и зовущие, от них сердце забилось быстрее, волнительней… Полотно реки заметно сузилось, непроходимые заросли тянулись с обеих сторон, казалось, что солнцу туда вовек не пробиться и там царит полный мрак.

От таких мыслей стало неуютно, Реджинальд поспешил перевести взгляд на плот. Тот бодро волокся на канате метрах в десяти от кормы, негры на нем суетились, оживленно лопотали, растягивали самодельную сеть, как видно, готовясь к рыбалке. Он даже мимолетно позавидовал им: ишь ты, дети природы!..

Но тут же постарался отбросить всю эту буколику, тем более что на палубу зачем-то выбрался Дэвис.

– Джек! – негромко окликнул его Гатлинг. – Где ваш босс?

– Там, у нас.

– Позовите его сюда.

Оглянувшись, он увидел, что капитан Моррелл сам стоит на руле в рубке. Очень хорошо. Тут и Симпкинс показался, слегка щурясь после трюма.

– Что случилось?..

– Консультация. Пойдем к капитану, хочу карту посмотреть с вашими пояснениями.

– А, это пожалуйста! – Симпкинс заметно оживился. – Пошли!

– Самый малый, – приказал Моррелл.

– Есть, – откликнулись из машинного отделения, и рокот дизеля почти стих. Почти исчезла и волна под форштевнем катера.

Симпкинс зашуршал картой, нахмурился, сличая реальный пейзаж с типографским изображением. Капитан, не оборачиваясь, проронил:

– Три кабельтовых до точки. Не больше.

– Отлично, – буркнул Симпкинс.

Вчера они втроем – Гатлинг, Симпкинс, Моррелл – долго колдовали над картой, прикидывали, где вставать на швартовку. То, что в Нью-Йорке на карте мира или глобусе представлялось плевым делом, здесь, на местности, растворилось в необъятности и дикости джунглей. Их безразмерность и безлюдье морально давили сильно.

Вчера сошлись на том, что лучше всего будет повернуть на один из правых притоков Конго, продвинуться по нему на столько-то миль, встать на стоянку и пешим ходом двигаться дальше, вплоть до границы с Угандой. Почему именно здесь велик шанс встретить загадочных белых людей?.. Этот ехидный вопрос вертелся на языке Гатлинга, но все-таки он решил его не озвучивать.

На том и порешили. Лишь Моррелл добавил, что будет удобнее войти в маленькую речушку, приток притока, там место для швартовки должно найтись.

Вот устье этой речушки и показалось по левому борту.

– Лево руля, – скомандовал капитан Гленну, и тот умело направил катер в устье.

Приток Конго был заметно уже главной реки: выглядело это так, будто сумеречные заросли стиснули русло, и катер с плотом шли, окруженные непроходимым лесным безмолвием. Шум двигателя, должно быть, распугивал обитателей прибрежных зарослей, отчего те либо удрали, либо попрятались. Особенно угнетающим это казалось в вечерних сумерках, когда заросли погружались в туманную мглу. Ни звука, ни огонька – кроме мотора катера и системы освещения, – могла и дрожь пробрать, если вот так стоять на палубе, смотреть и видеть узкое пространство реки и замерший массив джунглей по обе стороны, чья огромность не столько видна, сколько ощутима.

Ширина же маленькой речки была и вовсе метров пятнадцать, до берега рукой подать. Войдя в устье, катер взял правее, к восточному берегу, и Моррелл стал высматривать место для швартовки.

– Так держать… так держать… – приговаривал капитан, подавшись вперед и напряженно всматриваясь в конфигурацию береговой линии. – Право руля! – вдруг скомандовал он, облегченно распрямляясь.

Реджинальд, стоявший рядом, тоже заметил небольшую бухту, если так можно сказать.

– На мель не сядем? – обеспокоился он.

– Нет, – уверенно ответил Моррелл. – Берег здесь обрывистый. Гленн! Приготовиться к швартовке. Я на руле.

Опытный навигатор оказался прав. На самом малом ходу G-201 подошел к берегу, где и намека не было на отмель: стволы, ветви и листья теснились, нависая на водой. Гленн ловко набросил швартов на толстую ветвь какого-то дерева.

– Стоп машина! – распорядился Моррелл.

Странное дело: Реджинальд вдруг вспомнил разговор с Йенсеном на «Фальконе». Именно в этот миг.

«Мы хотим вечной жизни и бежим на край Земли так, точно хотим убежать от смерти». Черт возьми! К чему это?

Невольно он скосил глаза, чтобы увидеть норвежца. Вот он, как всегда невозмутимый, стоит и наблюдает, как швартуется судно. Ну и при чем тут его слова?..

Но тут случилось нечто еще более странное.

Йенсен точно почувствовал взгляд Реджинальда, повернулся – и взоры двух человек встретились.

Гатлинг увидел в глазах биолога то, чего осознать не смог, и поспешил отвернуться.

Тревога охватила его, и унять ее не удалось, хотя и удалось спрятать. Испугавшись, что вот сейчас это угадает норвежец, он судорожным усилием воли заставил себя закипеть в работе: