Алёна Волгина - Три пилота и водяной

— Моя одежда выглядит прилично и без ваших советов, — отчеканила она, — на ваш дурацкий капор мне плевать, и я не собираюсь угробить целый вечер на заготовку картофельных очистков! Лучше займитесь этим сами, все будет больше пользы!

Она выпалила это прямо в лицо Катарине, которая даже отшатнулась, мелко и часто моргая, и не могла сказать в ответ ни слова. Облачко муки, поднявшееся от вспышки Гвен, умиротворенно оседало на пол. Девушка развернулась и гордо удалилась из кухни. Правда, драматизм сцены слегка подпортила щетка для пола, не вовремя попавшая ей под ноги, но Гвен решила, что все равно получилось достаточно внушительно.

Выскочив на улицу, она первым делом стянула с головы осточертевший капор и швырнула его в канал. Наполнившись ветром, тот медленно поплыл по течению, словно диковинный лебедь. Голове стало непривычно легко и свободно. Гвен подставила лицо солнцу и рассмеялась. На любопытные взгляды прохожих она не обращала внимания.

Прохлада, которой веяло от канала, и вид темно-зеленой, как мох, воды ее немного успокоили. Гвен решила, что сейчас же отправится в Цитадель, разыщет там магистра Николаса или того, другого, в желтой мантии, и потребует немедленно вернуть ее обратно. Пусть Марк и Серый занимаются тут спортивным фехтованием сколько влезет, но лично она ни минуты не останется в этом замшелом городе!

Выбраться из центра оказалось не так просто. Еще свежи были в памяти ее блуждания вокруг Ботанического сада. По крайней мере, в этот раз она точно знала, что должна двигаться на северо-запад, но сначала ей пришлось пересечь один канал, потом — поискать мост через другой. Гвендолин попыталась сократить путь через дворы, была облаяна каким-то нервным псом и через полчаса обнаружила себя снова на той же улице, с которой начала свой путь. Не хватало еще случайно вернуться в булочную Беккера, вот был бы номер!

«Впрочем, — подумала Гвен, — скорее всего Катарина приняла бы ее обратно». Большинство фрисдамцев обладали характером столь же ровным и невозмутимым, как поверхность их каналов. И были изумительно трудолюбивы. Каждое утро по дороге на работу Гвен видела хозяек, чистивших крыльцо и намывающих кусочек мостовой возле своих аккуратных домиков. Должно быть, это из-за того, что вокруг слишком много воды. Дайте женщине свободный доступ к воде — и она тут же найдет, что еще можно помыть и почистить.

Девушка снова остановилась, увидев, что канал, вдоль которого она шла, изгибался совсем не в ту сторону, куда ей было нужно. Гвендолин поискала взглядом мост, но его не было. Город казался лабиринтом, он играл с ней и не собирался выпускать ее из цепких каменных объятий.

— Ты опять заблудилась? — послышался вдруг знакомый голос.

Разумеется, это оказался Хэлси. Он стоял, прислонясь к причальному столбу, смотрел на нее и улыбался. Удивительно, как этот парень ухитрялся возникать буквально из ниоткуда! От его улыбки на душе у девушки стало немного легче.

— Знаешь, меня, кажется, выгнали с работы! — выпалила Гвендолин, подходя ближе.

— За что? — брови Хэлси поползли вверх, в карих глазах плясали смешинки. — Ты сожгла им все булки, налила в тесто уксус вместо масла или сунула эту зануду, госпожу Беккер, в мешок с мукой?

Гвендолин было не до шуток:

— Это просто невыносимо! Она постоянно меня воспитывает! А это дурацкое тесто! Вчера оно поднялось, а сегодня нет! Хотя я делала все то же самое! Не слишком ли оно о себе воображает?! А эти дурацкие пироги! Почему они вечно раскрываются в печке? Может, есть какая-нибудь застежка-молния для пирогов?!

Хэлси уже смеялся в голос, но заметив, что Гвен всерьез расстроена, постарался взять себя в руки:

— Я не совсем понял, при чем тут молния, но, кажется, пироги обычно смазывают яйцом перед выпечкой.

Недоумение Гвендолин было крупными буквами написано на лице:

— Яйцом, хм. Не представляю, как это. И конечно, у вас это знает каждый ребенок! Жаль, нет такого большого фейспалма, чтобы я могла накрыться им, как одеялом!

— Что? — не понял Хэлси.

— Ничего, извини, — она печально покачала головой. — Я, наверное, просто неудачница. Нет у меня никакого терпения! Ведь Марк с Сергеем отлично приспособились здесь, а я не могу!

— Что ж, можем поспорить, кому из нас меньше повезло в жизни, — усмехнулся волшебник. — Кстати, ты куда-то собиралась?

— В Цитадель, к магистру Николасу.

— По воде будет быстрее. Подожди, я возьму лодку.

Он коротко переговорил с владельцем одной симпатичной крутобокой посудины, а затем подозвал Гвен. Опершись на его руку, она осторожно ступила в раскачивающуюся на воде лодку. Хэлси взял длинное весло.

Плыть действительно оказалось куда приятнее, чем бегать по раскаленным, как кухонная печь, улицам. Стиснутая каменными берегами вода ярко поблескивала. Над их головами проплывали фасады домов, похожие на фигурные пряники, украшенные глазурью. Вот лодка свернула в другой канал, где даже не было набережной: стены домов поднимались прямо из воды. Камни внизу были покрыты белесым налетом, а у самой воды — черно-зеленым мхом, который, казалось, рос везде во влажном воздухе города.

— Знаешь, моя мать тоже была волшебницей… — задумчиво произнес Хэлси. — Она была феей воздуха. Однажды она спасла этот район, где мы сейчас плывем. В ту ночь было большое наводнение после шторма. Дамба не выдержала. Мама удерживала ее несколько часов, чтобы люди могли убраться подальше. Ее до сих пор помнят в городе. Остальным магистрам той ночью тоже сильно досталось.

— Мне так жаль, — опечалилась Гвен.

— Ну что ты, это было давно. Я к тому, что волшебство — это не обязательно плохо.

— А какой дар у тебя: воздуха или воды?

Хэлси ненадолго оставил весло, присел и погрузил руку в воду.

— Смотри. Ты что-нибудь видишь? — спросил он.

Гвендолин целую минуту честно пыталась углядеть в воде что-нибудь необычное, но в конце концов сдалась:

— Нет, ничего.

— Вот именно, — горько вздохнул Хэлси, снова взявшись за весло. — Вода не отзывается мне. С воздухом дело обстоит немногим лучше. Мой дар настолько слаб, что не позволяет даже учиться. При этом мой отец — один из самых сильных магистров, мать была героиней, а я… я просто болтаюсь по Цитадели и делаю вид, что чем-то занят. Другие адепты называют меня Слабак Хэлси, когда думают, что я не слышу. Впрочем, некоторые не стесняются повторить это в лицо. Так что из нас двоих я куда больший неудачник, Гвендолин!

— А ты никогда не хотел заняться чем-то другим? — спросила Гвен, не зная, как его утешить.

— Но я из семьи магистров, — непонимающе уставился на нее Хэлси. — Я могу быть только магом.

Что за дурацкий город! — подумала Гвен. — Он набит устаревшими правилами и предрассудками, как ментальная лавка старьевщика!