Анна Бахтиярова - Двойник твоей жены [СИ]

— Нет. Всё это ложь. Лорд Флеминг не совершил ничего дурного, а, тем более, противозаконного. Хочу, чтобы вы это помнили и не плодили сплетни. В сыскном управлении скоро разберутся в ситуации, и мой муж вернется домой. Он будет рад узнать, что слуги по-прежнему ему преданы.

Я говорила, а сама внимательно оглядывала руки лакеев и горничных, но не замечала и намека на синеву, хотя ей полагалось проявиться. Но если все здесь, это означает, что маг ошибся, и шантажист вовсе не живет в особняке. Или же… Ох… Прислуга-то не в полном составе. Но не хватает одной лишь Таи. Таи, которая в курсе тайны лорда. Но ведь она не могла… не могла…

Тогда кто? Голкомб, отсутствующий с самого утра? Вряд ли. Наши с ним отношения испортились, но лорда он бы не предал. Слишком многим обязан.

Стоп! До меня дошло, что сестра лорда не единственная отсутствующая.

— А где Брант? — спросила я строго.

Дворецкий смутился.

— Прошу прощения, миледи. Она отпросилась на несколько часов. Сказала, по личным делам. Если бы я знал, что мы вам понадобимся, не дал бы согласие.

— Ничего страшного, Мюррей. Я верю, что у Брант была веская причина уехать. К тому же, она работает здесь дольше всех и не раз доказывала лояльность к семье Флеминг.

Удивительно, что голос не дрогнул. Мысли-то скакали галопом. По личным делам, говорите? Ну-ну. Еще каким личным, если руки внезапно раскрасились!

А ведь я слышала, что Брант единственная удержалась в горничных у леди Гертруды. Вдруг госпожа поделилась семейной тайной с любимицей? Облегчила душу, так сказать?

— Все свободны, — отпустила я слуг.

Стоило вернуться в спальню. Побыть одной и хорошенько обдумать новость…

Я просидела в кресле у окна часа два, но к новым выводам не пришла. Голова продолжала болеть, а мысли всё возвращались к рассказу Таи о «дружбе» служанки с хозяйкой дома. А еще к сплетням кухарки о том, что Брант не боится призрака. Многое не в ее пользу, но почему сейчас? Если она знала о происхождении лорда, могла потребовать плату за молчание гораздо раньше. Леди Гертруда умерла шесть лет назад.

Стоп! А вдруг вздорная госпожа поведала тайну только сейчас?

В смысле, ее призрак?!

Ох, кажется, всё сходится. Или не сходится? Я ведь понятия не имела, как давно шантажист шлет письма Его сиятельству. Скорее всего, вымогательство началось до появления неугомонного духа.

Этот вопрос я адресовала Тае, соизволившей объявиться к ужину. Но ответ разочаровал.

— Первое письмо пришло еще при леди Ребекке. Мы с Патриком тогда порадовались, что не она распечатала треклятое послание. А что?

Пришлось рассказывать, хотя язык заплетался от усталости и потрясений.

Тая новостям не слишком удивилась.

— Брант… — протянула задумчиво. — Почему бы и нет? Нас с матушкой она всегда презирала. А к Патрику относилась… как бы поточнее выразиться… вроде и почтительно, но как-то не по-настоящему, без теплоты.

Увы, это ничего не доказывало. В конце концов, если Брант была предана леди Гертруде, могла не любить вечно ссорившегося с ней лорда и без знаний о его происхождении.

— Нет смысла предполагать, пока не увидим руки экономки, — подытожила я. — Надеюсь, она скоро покончит с «личными делами» и вернется. Кстати о таинственных исчезновениях. А тебя куда носило?

Тая смутилась. Уставилась в пол.

— Я… я…

— Рассказывай. В этом доме и так перебор с секретами.

— К гадалке ездила, — призналась она, присаживаясь в кресло — на самый краешек. — Мы давно знакомы. Она с матушкой дружила. Хотелось узнать, чем все закончится.

Я поджала губы. Маги никогда не жаловали эту категорию «одаренных». Считалось, попытки приоткрыть завесу будущего — занятие не благодатное, способное создать множество проблем и навредить настоящему.

— Не смотрите с укором, миледи, — попросила Тая. — Это хорошая гадалка. Осторожная. Говорит только то, в чем уверена.

— И? — усмехнулась я. — Что нам напророчили?

Тая развела руками.

— Она пока не видит всей картины. Мол, возможны варианты. Однако считает, у меня есть шанс выздороветь. Странно, ведь ваш отец сказал…

— Ох ты, пропасть! — я вскочила с кровати. — Ну и дырявая у меня голова! Ребекка!

Глаза Таи округлись. Имя госпожи было последним, что она ожидала услышать.

Я кинулась к ней, схватила за руки и рассказала всё: о родстве с настоящей леди Флеминг, об обряде с ее участием и согласии отца провести упомянутый ритуал.

Лицо девушки расцвело. В сердце поселилась тень надежды. Но ненадолго.

— И где нам найти эту мегеру? — спросила она, хмурясь. — После смерти Саттона она будет сидеть тише воды, ниже травы. Не удивлюсь, если покинет город.

— Это вряд ли, — возразила я. — У нее явно есть на нас всех планы и…

Окончанию фразы помешал стук в дверь. Я приготовилась возмутиться, ибо просила не беспокоить, но она открылась прежде, чем с губ сорвалось хоть слово.

В спальню вошел Голкомб. С похоронным видом.

Все упреки мгновенно потеряли актуальность. Я поняла: случилось что-то дурное. Вскочившая Тая тоже прочла необратимость на лице помощника лорда.

— Патрик? — спросили мы в один голос.

Он кивнул.

— На милорда напал другой заключенный. С ножом.

Я в ужасе закрыла лицо руками. Тая села мимо кресла.

— Он… он… жив? — вопрос дался с неимоверным трудом.

— Его отвезли в больницу, но состояние тяжелое, — Голкомб горестно вздохнул, будто сдерживал всхлип.

— Поеду к нему! — объявила я, бросаясь к шкафу, чтобы взять пальто.

— Разумеется. Я вас отвезу. Надеюсь… — он отвернулся, предпочтя не видеть выражения моего лица. — Надеюсь, вам хватит времени, чтобы… чтобы попрощаться…

— Этого не может быть. Этого просто не может быть, — шептала Тая, сидя рядом со мной в карете.

Разумеется, она поехала с нами. Разве я могла оставить ее в особняке, когда единственный кровный родственник лежит в больнице при смерти. Голкомбу мое решение по вкусу не пришлось. Он косился на горничную и неодобрительно поджимал губы. С другой стороны, не его вина, что считает Таю близкой подругой лорда. Так все думают.

— Не может быть, — снова повторила девушка и расплакалась.

Я сама едва сдерживалась. Внутри будто сжалась пружинка, сдавив все органы. Колеса кареты стучали по мостовой, а чудилось, что это вбивают гвозди в гроб.

Как же так? Как это всё могло случиться? Патрик Флеминг не заслужил такого конца!

Ох… Неужели, правда, конец? А я даже понять не успела, что мы друг для друга значим.

Голкомб будто прочел мои мысли.

— Он ведь дорог вам, Ева?

Я негодующе ахнула, а Тая даже плакать перестала от возмущения.

— Господин Голкомб, вы переходите черту, — попеняла она. — Это самая настоящая дерзость.