Анна Бахтиярова - Двойник твоей жены [СИ]

Когда до моего отъезда оставался один день, я приказала подготовить экипаж и отправилась на две важные встречи. В первый пункт назначения — Рябиновый переулок — добрались быстро. Я даже не успела настроиться на непростое общение. Однако едва карета остановилась, спустила вуаль и решительно шагнула к отцовской клинике. Я теперь другая Ева — та, которой предстоит жить на чужбине и вести дела самой. Нельзя походить на испуганную девочку.

На этот раз к целителю проводили без проволочек. Он узнал меня, как только переступила порог уютного кабинета. Глянул хмуро, но я не стушевалась.

— Я полагал, что наши дела закончены, — проговорил отец строго. Будто и не дочь перед ним стоит, а клиентка-симулянтка, от которой не терпится избавиться.

— Закончены. Признаться, я сомневалась, захочешь ли ты меня видеть. И всё же… — голос предательски дрогнул. — Завтра я уезжаю. Хотела попрощаться.

В карих глазах промелькнула грусть, сменившаяся показным безразличием. Но я заметила ее и поняла, что отец опечален разлукой, просто не желает этого показывать. Я же дочь, которая предала семью. Нельзя давать поблажку.

— Что ж, в добрый путь, Ева, — проговорил он будничным тоном. — Надеюсь, на новом месте у тебя всё сложится. Непросто начинать всё сначала в одиночку.

— Я справлюсь. Деньги у меня есть. К тому же, со мной отправляется Мюррей — дворецкий Флемингов. Теперь уже бывший дворецкий. Он захотел служить мне.

Отец одобрительно качнул головой.

— Это хорошая новость. Мюррей произвел впечатление порядочного человека. Его помощь и поддержка окажутся бесценными. Главное, постарайся больше не совершать глупостей, вроде брака с Саймоном Картрайтем.

— Постараюсь, — пообещала я, скрепя сердце. Упоминание почти бывшего мужа было своего рода сигналом. Отец давал понять, что мне пора. Но оставался один момент, который хотелось прояснить. — Позволь задать вопрос напоследок. Почему вы с матушкой никогда не рассказывали нам о Матильде?

Отец качнулся, словно в него ударил ураганный вихрь. Лицо болезненно исказилось.

— Как ты узнала? — спросил хрипло.

— Случайно. Воспоминание пришло во время одного магического обряда. О том, как ты прогнал духа Матильды из моей спальни.

Он нервно провел рукой по волосам, будто пытался их пригладить, хотя прическа этого и не требовала.

— Причудливы дела магические, — прошептал под нос, а потом собрался с силами и заговорил в полный голос: — Это была больная тема для нас с твоей матерью. Мы хотели оставить всё в прошлом.

— Что случилось с девочкой? — спросила я, подозревая, что отец не ответит.

И ошиблась.

— Несчастный случай. Она играла в доме соседей. С их дочкой. Догонялки закончились трагедией. Девочки упали с лестницы. Обе. Но подружке повезло больше. Ее еще можно было спасти. В отличие от Мати.

Он помолчал, о чем-то раздумывая, а потом огорошил:

— Знаю, вы с братом и сестрами всегда считали, что мать недостаточно вас любит. Это не так. Любит. Еще как. Просто смерть старшей дочери изменила ее, ожесточила. Она начала бояться проявлять чувства к другим детям, будто это могло принести новое несчастье. Увы, я не сумел излечить ее от этого «недуга»…

Отцовские слова звучали в голове до следующего пункта назначения. Боится проявлять чувства. Как же горько! Безысходно! Интересно, я теперь тоже такая? После обмана и предательства Саймона, которому безоговорочно верила? Вдруг больше не сумею поверить ни одному мужчине и сделать шаг навстречу настоящему суженному, как моя матушка собственным детям, родившимся после Матильды.

Ох… может, и с лордом происходит то же самое? Он отдаляется от меня, опасаясь разочароваться, как в Ребекке?

Но тогда… тогда… может, самой проявить инициативу? Но хватит ли смелости?

…Я так и не нашла ответа на этот вопрос, а экипаж уже остановился у ворот дома, в котором мне бывать прежде не доводилось. Он напоминал торт с избытком завитушек и не вызывал желания заходить внутрь. Впрочем, еще не факт, что пустят. Но это и неважно. Главное, попытаться войти. При свидетелях.

Попытка, как и ожидалось, закончилась провалом. Едва привратник меня увидел, побелел, как снег, и поклонился почти до земли.

— Простите, миледи, но вас того… не велено пускать.

— Открывай ворота! — приказала я, ибо Ребекка не из тех, кто удалялся без боя.

Но мужичок замотал головой.

— Не могу, миледи. Хозяин меня со свету сживет!

Я поскрежетала зубами для вида и бросила раздраженно:

— Ну и черт с вами со всеми. Скажи моему незабвенному дядюшке, что я уезжаю. На море. Не захотел прощаться, сам виноват.

Вот и всё, сцена сыграна. Занавес.

В душе я жалела Бенжамена Сэдлера. Позже, когда придет известие об исчезновении Ребекки, ему предстоит пережить немало горя. Но с этим ничего не поделать. Настоящая племянница мертва. Этого не изменить, а я не могу изображать ее вечно.

План придумала Тая, «вдохновившись» письмом Брант. Экономка спрятала тело Джойс, а сама всем рассказала, что та уехала по семейным делам. Потому и Ребекка Флеминг официально отбывала на море. Именно туда я и собиралась. Следовало изобразить всё достоверно. Вот только задерживаться на курорте в планы не входило. Покручусь у всех на виду день-другой, а потом, переодевшись в наряд попроще и спрятав лицо под вуалью, отправлюсь в новый дом, где ждет Мюррей.

И пусть хоть все сыщики на свете разыскивают Ребекку Флеминг. Никто никогда не узнает.

И поделом! Такие, как она, не заслуживают последнего пристанища, куда полагается носить цветы и подолгу стоять в молчании. Да и кто бы ходил к ней на могилу? Не факт, что даже у дяди Бенжамена нашлись бы душевные силы…

…В особняк Флемингов я вернулась в глубокой задумчивости. Но размышляла не о печальном, а о светлом. О будущем после избавления от «кокона» по имени Ребекка. В деталях представляла торговый зал в новом магазине, флакончики с разноцветными жидкостями и порошками. И себя за прилавком в кремовом платье и рабочей косынке. Обаятельную и приветливую. Ни намека на мрачность настоящего.

На подходе к супружеской спальне от созерцания себя любимой отвлекли голоса лорда и Таи. Они разговаривали внутри, явно не замечая, что дверь закрыта неплотно. Я собралась, было, войти, но в последний миг остановилась, услышав свое имя.

— Ты будешь идиотом, Патрик, если отпустишь Еву.

— Вот, спасибо!

— Я серьезно. Она же дорога тебе! Но ты по собственной воле отказываешься от счастья.

— Именно потому, что Ева мне дорога, она должна уехать, — проговорил лорд горько, а у меня защемило сердце от радости, смешанной со страхом.

Что за бред? Лорд хочет от меня избавиться, потому что испытывает ко мне чувства?