Мер Лафферти - Шесть пробуждений [litres]

Поезд остановился в районе, похожем на деловой, и из него вышли только они. По местному лунному времени было поздно, улицы опустели. Похитители ввели Марию в белое здание и провели по коридору. Она потеряла счет дверям, в которые они проходили, и поворотам. Судя по бесконечным спускам по лестницам, они углублялись под поверхность Луны.

Спустя целую вечность они оказались перед последней дверью, и Мария вслед за рыжим вошла в нее. Он посадил ее на стул, перестав притворяться новобрачным. Она поерзала, потом замерла.

В комнате без окон, кроме нее, были три человека: двое ее «сопровождающих» и еще один мужчина, высокий, явно рожденный на Луне. Они находились в компьютерном зале, примыкающем к лаборатории клонирования.

Через открытую дверь Мария видела ряды зеленых баков, примерно восемнадцать штук. Во всех баках находилось тело одного и того же человека на разных стадиях роста.

За компьютерным терминалом сидел человек, как будто бы индиец по происхождению. Человек улыбнулся ей.

– Доктор Арена, – сказал он, – прошу простить за неучтивое обращение в дороге. Добро пожаловать на Луну. Хотите выпить?

Мария сердито посмотрела на него.

– Сейчас мне больше всего нужны массаж рук и информация, где тут ближайший пункт отправления шаттлов. Можно это устроить?

Мужчина кивнул сопровождавшему ее рыжему. Тот улыбнулся Марии, взял ее правую руку и начал осторожно массировать. Его партнер стоял у двери, скрестив руки.

– Со вторым требованием мы разберемся позже, – сказал мужчина. – Меня зовут Маюр Сибал, и я врач, практикующий здесь, на Луне, дуплиатрию. До недавнего времени я был главой самой крупной лаборатории клонирования на Луне.

До недавнего времени. У Марии екнуло под ложечкой. Она не слишком оптимистически оценивала ситуацию, но до сих пор ей казалось, что кому-то понадобилась ее работа. Она бы ее все равно выполнила, если бы ее попросили. Но «до недавнего времени» было дурным знаком.

В «недавнее время» на Земле вспыхнули мятежи клонов; фанатичные противники клонирования раздули пламя, и мятежи перекинулись на Луну. Клоны исчезали, и их не воспроизводили – это были убийства, если бы к клонам применяли те же правила, что к людям. Однако все больше казалось, что этого не будет.

Мария ничего не сказала, озадаченная этим. Доктор Сибал мгновение подождал, потом продолжил:

– Для вас есть работа.

– Большинство тех, с кем я работаю, не так агрессивны в своих просьбах, – сказала Мария, поднимая бровь. – Для чего я вам нужна?

В ответ доктор Сибал повернулся к компьютерному экрану и нажал на кнопку. Появилось изображение рослого светловолосого молодого человека. Он стоял на коленях, бормоча молитвы, положив руку на книгу.

– Вы, возможно, слышали об отце Гюнтере Ормане, – сказал Сибал. – Пренеприятнейший человек, яростно мешающий нашему делу. Мы получили сведения о том, что он собирается одобрить охоту на клонов. Геноцид.

Мария поморщилась. Она не боялась смерти, но знать, что за тобой охотятся… это было нечто совершенно другое. А «геноцид» означал, что клонам не дадут никакой возможности снова получить свои тела.

До того как заняться незаконным хакерством, Мария создала ограничительный код, чтобы не просто сдерживать хакеров вроде нее, но и помешать уничтожать драгоценные компьютерные копии личностей клонов. Она знала, что такая угроза гораздо серьезнее физической опасности.

– Я слышала о нем, – сказала она.

И отняла руку у массажиста – мягко, чтобы он не подумал, будто она пытается убежать – и подала ему вторую занемевшую кисть. Он даже не посмотрел на нее, но продолжил возвращать жизнь второй руке.

– Он у нас. Вначале мы пытались внушить ему наш образ мысли, переубедить мирным путем, а когда он не пожелал слушать, использовали немирный путь.

Мария постаралась, чтобы ее лицо осталось спокойным.

– Затем, – продолжал Сибал, – мы клонировали его и убили оригинал. Надеялись, что, став клоном, он убедится, что остался прежним, и передумает.

– Но это тоже не подействовало, – сухо сказала Мария. – Иначе я бы вам не понадобилась.

Доктор Сибал улыбнулся и потер руки.

– Вы быстро соображаете. Именно так. Нам нужно взломать его личность и убрать ненависть к клонам, ненависть к тому, кем он стал. Мы пытаемся помочь ему войти в новую семью и понять, что мы не чудовища.

Поздно.

Мария подчеркнуто промолчала.

– А если я откажусь? – спросила она.

Тот, кто массировал ей руку, схватил ее за мизинец и резко вывернул. Мария услышала хруст, а в следующий миг руку охватила боль. Она закричала, вырвала руку и прижала к груди.

– Могли бы просто сказать. Я могла бы просто уступить угрозам.

Доктор Сибал перестал улыбаться.

– Вы должны понять, что мы настроены серьезно. Если вы выполните эту работу, мы вас отпустим.

Мария хотела спросить, почему они верят, что она не подведет: ведь она могла из жалости уничтожить карту мозга несчастного. Но она догадывалась, каким будет ответ. Рука страшно болела, и Марии не хотелось смотреть на сломанный левый мизинец.

– Договорились, – сказала она.

Ее голос прозвучал омерзительно жалко.

Лишить священника ненависти к клонам – детская игра, но Марии хотелось заглянуть глубже и понять, может ли она установить, что первоначально породило эту ненависть. Поиск в матрице личности – дело скучное, но всегда интересная задача.

Однако похитителей такие тонкости не интересовали.

– Моему нанимателю нужно, чтобы личность была готова через неделю, – сказал доктор Сибал, заглядывая ей через плечо.

– Если вы хотите, чтобы он вел себя так, словно всегда был на вашей стороне, дайте мне возможность работать по-моему, – ответила Мария, не оглядываясь. – Вы наняли меня не без причины и, вероятно, не потому, что вам нужна была топорная работа. Ведь вы не просите нейрохирурга пошустрей орудовать скальпелем?

– Если от этого зависит все будущее клонов, прошу, – ответил он ей на ухо.

У Марии онемела спина, но она продолжала тщательно изучать карту мозга и делать записи.

– Угрозы тоже замедляют мою работу, доктор, – сказала она.

– Я не угрожаю, мисс Арена, – ответил он, похлопав ее по сломанному мизинцу, пожалуй, чуть сильнее, чем нужно.

Он вышел, но Мария поняла намек. Заканчивай этот проклятый взлом, не то тебе сломают другой палец, – или все тело. Она провела на Луне уже неделю и не сделала копию своей карты мозга. Еще через неделю на Земле ее объявят пропавшей. Через семь лет ее могут официально объявить мертвой, и она проснется, гадая, что с ней случилось. Если, конечно, законы снова не изменят.

Она выпрямилась и потерла глаза. Ей еще предстояло найти тот момент в жизни отца Ормана, который породил его ненависть к клонам. Мизинец болел. Его не вправили, и он срастался криво. Мария гадала, не придется ли его снова ломать. Если она уцелеет.