Питер Джеймс - Искушение [litres]

Сначала Джо испытал разочарование, когда Джек выбрал карьеру юриста и не последовал по стопам своего отца в науке. Но впоследствии, когда у сына появилась репутация толкового специалиста по юридическим «минным полям» на границе с медициной, это чувство сменилось глубоким удовлетворением.

Именно Джеку удалось добиться изменений в законе, принятом в Канаде (а затем многие штаты США последовали этому примеру), разрешающем помещать неизлечимо больных на крионическое сохранение до наступления их смерти. Именно Джеку удалось прорвать некоторые юридические барьеры, многие из которых доставляли Джо немало трудностей, в области генетического программирования наследственности.

Через пару лет после того, как тело Джозефа Мессенджера было кремировано, Джек, его жена и трое детей приехали из Монреаля, чтобы помочь Карен разобрать некоторые оставшиеся после Джо вещи. Карен решила перебраться в квартиру поменьше, где уже не найдется места для всего этого хлама.

Джек привез с собой статью, которую он вырезал из журнала по крионике. В США два пациента с заболеваниями сердца, замороженные до наступления смерти, были успешно оживлены и с помощью доступной теперь нанохирургии могли рассчитывать еще на несколько десятилетий жизни. Он показал статью матери.

– Теперь то, что начинали папа и дедушка, становится возможным, – сказал он ей и удивился, как мало она проявила интереса к его сообщению.

А может быть, в глубине души, вопреки своей религиозной точке зрения, она была огорчена тем выбором, который в конце концов сделал ее муж?

На шкафу в кабинете отца Джек нашел две кассеты в пластиковых коробках, вложенные в пакет. На одной из них значилось: «Дж. М. Загрузка. Янв. 93». На другой – «Дж. С. Загрузка. Янв. 93».

Джек отнес их вниз и показал матери.

– На одной написано «Дж. М.» – это, конечно, папа. А кто такой Дж. С.?

– Не имею понятия, – несколько резко, как показалось Джеку, ответила Карен.

– Это настоящие реликвии, – сказал он. – Многие университеты могли бы ими заинтересоваться.

Карен порекомендовала ему предложить их Канадскому национальному музею компьютеров при Научном центре Онтарио. Джек забрал с собой кассеты и показал их старшему куратору по имени Эйб Уолсинджер.

Невысокий энергичный мужчина, чуть старше пятидесяти, со спутанной бородкой и с вихрами пушистых седеющих волос вокруг лысеющей макушки, внимательно осмотрел коробки и взволнованно кивнул.

– Я учился у вашего отца примерно год, в тысяча девятьсот девяносто втором. Хорошо его помню. Это был замечательный человек, знаете ли – вдохновенная личность. – Он выудил одну из кассет из коробки. – Ах да, это терабайтовая кассета! Такие делала «Экзабайт корпорейшн». Знаете ли, тогда многих действительно волновали такие вещи! Посмотрите, какая она неуклюжая! Мы можем теперь на острие булавки поместить в миллион раз больше информации, чем помещается во всей этой штуке!

Он поднес ее ближе к свету.

– Я уже многие годы не видел ни одной подобной – интересно, так что же на ней записано? Чертовски любопытно. – Он на минуту задумался. – Тысяча девятьсот девяносто третий. Полагаю, что запись сделана, когда профессор запустил АРХИВ-один. – Уолсинджер посмотрел на Джека. – А вам известно, что АРХИВ-один находится здесь, у нас в музее?

– Я этого не знал.

– Да, мы купили его у Музея Уильяма Гейтса в Сиэтле через год после смерти вашего отца – нам показалось, что это будет достойный экспонат. Это дьявольски умная машина для своего времени. Не умаляя достоинств вашего отца, я должен сказать, что к концу века многие загорелись странной идеей создания машины, обладающей сознанием, чтоб загрузить в нее, так сказать, содержимое человеческого мозга. Это была настоящая гордость умов конца тысячелетия. Вы были тогда еще слишком малы, чтобы помнить, но в те годы вокруг этой идеи поднялся большой шум. – Он усмехнулся. – Такие ученые, как ваш отец, – поистине крупные фигуры в науке – на самом деле верили, что они смогут снимать копии с человеческого мозга с помощью машины! Нам это кажется сумасбродством, хотя теперь мы обладаем значительно бо́льшими знаниями.

Джек кивнул: он знал, что его отец в самом начале карьеры был вовлечен в работу над машиной, обладающей сознанием. Но он не слышал, чтобы Джо когда-либо говорил об этом в последние двадцать пять лет своей жизни.

– Ладно, АРХИВ-один находится наверху, на третьем этаже, и занимает бо́льшую часть отведенного для него помещения. Мы не включали и не запускали его с тех пор, как установили там, но поддерживали жизнедеятельность всех его биологических контуров. Так что он по-прежнему восхищает публику. Нам пришлось потрудиться, доставляя его из Сиэтла. Мне кажется просто поразительным, как ухитрились тогда переправить его морем из Англии! Давайте поглядим? – Эйб Уолсинджер вопросительно посмотрел на Джека.

Они поднялись на лифте на третий этаж, где стояли стеклянные витрины, заполненные лэптопами, ноутбуками и ноутпадами 1990-х годов. Шли мимо полок, на которых располагались все эти «псионы», «пауэрбуки», «касио», «шарпы», «компаки», «амстрады», «ньютоны», – к главному залу. Навстречу им гид-переводчик провел стайку японских туристов, его голос эхом отражался от стеклянных и каменных стен выставочного зала.

АРХИВ, как и несколько других главных экспонатов, был расположен так, словно предназначался для повседневного использования. Прямо перед посетителями оказался операторский пульт с двумя терминалами, рядом – строй старинных экранов визуальных дисплеев и полок с электронными контрольными приборами. Сенсоры и видеокамеры были размещены на фальшпотолке. На спинке вращающегося кресла висел пиджак. Неприбранные полки с компьютерными кассетами, печатными схемами и другими деталями оборудования и инструментами дополняли ощущение подлинности. Все выглядело так, словно тот, кто здесь работал, вышел всего на несколько минут.

Сбоку от места оператора находился большой стенд с фотографиями АРХИВа на его первоначальном месте в Университете Исаака Ньютона и снимками, запечатлевшими Джо Мессенджера. Здесь можно было прочитать о компьютере и его создателе.

Стеклянная стенка (подлинная стенка, как с гордостью сообщалось) отделяла помещение оператора от собственно машинного зала. Джек обвел взглядом молчаливые ряды высоких черных металлических шкафов. Слабый дневной свет из противоположного окна пробивался сквозь сооружение, показавшееся ему стеллажом со стеклянными и силиконовыми матрицами.

– Невероятно, – сказал Джек. – Я никогда раньше этого не видел. Даже не имел представления, какой он большой. – Он с некоторой тревогой взглянул на одну из камер и удивился, заметив, что все они направлены на него.