Атеро Виртанен - Благородная империя

— Красиво, правда? — сказал он.

— Это что-то новое, интересно, — Шеркен внимательно посмотрел на цветы и решил, что, не знай он, что это симуляция, то никогда бы не догадался, что они ненастоящие.

— Да, — кивнул Мурдикин, — такое поле есть на одном острове недалеко от Хорд Лангора. Ты там никогда не был, но, думаю, побываешь, такую красоту нельзя упускать. Так о чем ты хотел поговорить?

— Непременно, — ответил Терну. — О чем вы говорили?

— О, много о чем. Император посвятил нас в свои планы, ну, ты понимаешь, о чем я.

— И какова позиция Совета?

— А что Совет? — Фуркум встал. — Совет делает то, что требует трон. Мы не более чем исполнители. Мне, в частности, поручено поработать со СМИ и убедить крупные агентства не слишком критиковать эту новую инициативу.

— Видно, воевать с новостями даже Нигили Синвер не хочет.

— И правильно делает. Они всегда были очень лояльными, но лед здесь тонкий, шаг в сторону — и все пропало, план похоронен. А Хинрейв, между прочим, не так уж неправ. Мы с тобой знаем, какие ужасы творятся на фронте и какое уродство бывает от принципов.

— Принципы верны, — сказал Терну. — Все проблемы — от слабости духа, Фуркум-гиро.

— Да брось, без них было бы куда лучше.

— Если бы ты не был моим другом, я бы вызвал тебя на дуэль и взял бы генерала секундантом, — улыбнулся лейвор, — но не могу, потому что ты так и не сказал, что думает Совет.

— Да ничего он не думает. Единства нет никакого, император настаивает на своем, генерал и Вирнагрив — на своем, корпорации и «Вороны» колеблются, и куда же без молчаливого саботажа. Я много с кем общался, и врагов у императора полно что в дворянстве, что в армии, да и в бизнес-сообществе его политику не жалуют. Ничего-то они не понимают. «В пороке черном тонет солнце…»

— «И две луны им рождены», — кивнул Шеркен. — Йахин, верно?

— Да, мой любимый поэт. Видишь ли, Терну: в мире Хинрейва нет ни дуэлей, ни игры в честь, и кое-кому это очень не нравится.

— Нет доблести без битв, очевидно же, а лангориты горды и никогда не согласятся говорить с людьми на равных. Это данность, мир жесток, — Терну пожал плечами, — такова судьба. У самого-то у тебя какие мысли?

— Xergreiv Khorgest всегда поддерживает трон, — подмигнул Фуркум, — у императора, как-никак, почти треть компании. Я не стану нарушать эту традицию и буду голосовать в его пользу, и не надо меня осуждать. Сам же говоришь, судьба.

— Как знаешь, — Терну сорвал цветок и поднес к носу, — я не хочу спорить… Красивое место, напоминает дом, помнишь, тот, в Йевфуре?

— Помню-помню… Мы там с семьей часто бывали, не знаю, правда, что теперь с ним стало.

— Там тоже были такие цветы, или, по крайней мере, очень похожие, и горы, заснеженные всегда, высокие.

— Да, и мы в них ходили не раз, и Винтури с нами. Где-то он сейчас?..

— Понятия не имею.

— В семье Шеркен так не любят друг друга?

— Так сложилось, — Терну помотал головой. — Воля Звезд.

— А ко мне ты тоже по воле Звезд пришел, э? Конечно нет.

— Ты меня не переспоришь, — усмехнулся лейвор, — даже не начинай.

— Не понимаю я тебя. Что за радость — верить, что все решено за тебя? По-моему, это путь в уныние, ты поосторожнее с фатализмом, так и заскучать недолго… А скука, ты знаешь, душит сейчас свет, как какая-то хищная змея.

— В фатализме нет никакой радости, kerren, но против реальности не пойдешь, я не бог.

— Это не оправдание.

— Что?

— Забудь… Laikont!

Мир вокруг вновь на мгновение потемнел, и Терну обнаружил себя на том же мягком диване; он проморгался и посмотрел вокруг. Махама все еще беседовал с кордейнским рабом, никто, казалось, и не заметил, что Шеркен с хозяином мероприятия куда-то отлучались. Гости оставались там же, где были пять минут назад, когда Laikont отправила Терну на поле желтых цветов. Фуркум уже пришел в себя и теперь тихо посасывал вино.

— Интересный эффект, — пробормотал Шеркен.

— И очень полезный, — заметил Мурдикин. — Между прочим, он используется во время ручного управления Arivu.

Laikont Arivu — новейшая разработка лангорских военных, боевой дроид, управляемый, помимо автопилота системы Laikont, изнутри, как бронекостюм, или живым пилотом дистанционно. Первые эти машины войны появились под конец Секкинской войны и быстро изменили обстановку на поле боя — правда, полномасштабных войн они еще не видели, Хинрейв не давал.

В локальных же конфликтах они показали свою мощь — руками Arivu вырезали целые города и сравнивали с землей крепости — и стали ночным кошмаром человеческих политиков. Некоторые государства, особенно Федерация Юга, попытались разработать собственные аналоги; в чем-то они даже преуспели, но лангорский размах, главная сила Империи, был им недоступен.

— Ладно, пойдем! — Фуркум отдал бокал появившемуся из толпы кибердворецкому и встал. — Ты же здесь, чтобы с императором встретиться?

— Да, что-то я отвлекся, — Терну поднялся с дивана и подозвал Махаму; тот учтиво распрощался с собеседником и присоединился к хозяину. Через минуту они втроем шли по просторным коридорам Сейно Ривури; сквозь стеклянную крышу и тонкие облака виднелись две луны, на которые стремительно наступали темные тучи.

В свободных от столов помещениях организаторы выставили на всеобщее обозрение технологические достижения корпорации — приемы в Лангорской империи по традиции были чем-то средним между банкетом и оружейным экспо. Вокруг некоторых изобретений, среди которых, в частности, сверкали новые модели Arivu и большие боевые роботы, толпились почтенного вида аристократы; они о чем-то оживленно спорили между собой и были явно очень увлечены этим занятием. Знания о военной технике в свете ценились почти так же, как богатство или репутация, поэтому каждый стремился показать себя экспертом.

— Зачем на них эти кнопки? — спросил Терну, увидев на одном из дремлющих дроидов небольшую панель управления, закрытую полупрозрачной крышкой.

— Базовые программы, — ответил Фуркум, — на случай, если вдруг нарушится связь с Laikont и повредится социальный модуль. Самоуничтожение, отступление, нападание. Примитивнее некуда, вводишь код — и все, хотя его, конечно, нужно еще знать.

— Терну-коу, — прошептал Махама, — до вас доходили новости о господине Ранде?

— Что за новости?

— Его видели здесь несколько минут назад, — слуга ткнул пальцем в свой коммуникатор.

— Ну да, я пригласил его, — не поворачиваясь, сказал Фуркум. — Лангорит и meurkiin — братья навек. Вон, посмотри, — тикку остановился и указал на горничную-человека, молодую девушку; та спокойно и внимательно наблюдала за роботами-уборщиками.

— Рабыня?

— Аха! Как бы не так, — подмигнул Мурдикин. — Я не держу рабов. Пусть люди будут свободными, мне не жалко. Вот она, например, была певицей в Нораввурикене, достаточно известной среди людей, кстати. Что-то там было про нефтяную кровь и ревность… неплохие, в общем, тексты.