Ольга Коротаева - Семь невест некромага

— Умный какой, — скривилась я и, вспомнив каменную физиономию Генриха, когда я сама ему это предложила, пробурчала: — Это могло сработать только до сдачи отчётности. А теперь нужно подавать прошение на расторжение помолвки в сам Комитет… Как ты думаешь, Джерт пойдёт на это? Он теперь не хухры-мухры, а чёртов главный комитетчик!

Лежик покачал головой и иронично спросил:

— А ты уточняла это у самого Джерта? Может, он и сам был бы рад от тебя избавиться…

— И уточнять не нужно, — недовольно перебила я. — Даже если Джерт вдруг не захочет заполучить даймонию в свои подземелья, то оставит всё как есть, лишь бы досадить новообретённому братцу!

Лежик вдруг подался вперёд, его зелёные глаза заблестели от воодушевления:

— Так может пусть Генрих с ним разберётся?

Я мрачно хмыкнула и поникла:

— Как бы не так! Ты словно первый день знаешь инститора…

— Так ты уже просила его? — деловито уточнил Лежик.

Я удручённо кивнула и, устав сидеть на корточках, облокотилась на стул:

— Ответил, что меня за язык никто не тянул. Так что, придётся с Джертом самой разбираться…

— А что вы делаете под столом?

Я вздрогнула, вскочила и, ударившись макушкой о низ стола, охнула и плюхнулась на пол. Официант, появление которого мы за разговорами прозевали, удивлённо склонился надо мной, в руках его белела тарелка с горой пирожных. Я скривилась и машинально потёрла растущую шишку, в глазах официанта вдруг появилось узнавание.

— Ты! — воскликнул он, невежливо тыкая в меня пальцем. — Та самая ведьма, невеста инститора! Где ты, там беда! Немедленно убирайся, и чтобы духу твоего здесь не было…

— Согласна! — растерянно пискнула я.

Официант вздрогнул всем телом и вытаращил глаза. Будто не знал, что делать: произнесено сакральное слово, а он не готов к работе! Руки его безвольно опустились, блюдо накренилось, и чудесные пирожные посыпались на пол. Поняв, что теперь не удастся угостить прекрасного инкуба, официант глухо зарычал и замахнулся опустевшей тарелкой, а я испуганно прикрылась руками. Запястья мои словно объяло туманом, но я отчаянно сдерживала силу даймонии, которой ещё толком не умела управлять. Здесь же мой брат! Я не могла допустить, чтобы Лежик пострадал…

Но спас всех именно Лежка. Инкуб быстро и бесшумно приблизился к официанту, резким движением притянул его за талию и, прижав к себе, впился в губы страстным поцелуем. Блюдо выпало из ослабевших рук парня, тарелка с громким звуком покатилась по полу. Справившись с силой даймонии, я облегчённо вытерла со лба холодный пот. Поцелуй затягивался, и я, привлекая внимание, дёрнула брата за ухо.

— Книга!

Лежик вздрогнул и отпрянул от официанта. Гадливо сплюнув в сторону, он проворчал:

— Ненавижу тебя за это!

— За что? — невинно уточнила я и ехидно добавила: — За то, что поцеловал мужика или за то, что тебе это понравилось?

Лежик молча встряхнул официанта, на лице которого расплылась дебильная улыбка влюблённого, и резко приказал:

— Неси книгу регистрации!

Едва дождавшись, когда официант плюхнет на стол здоровенный фолиант в кожаном переплёте, я вцепилась в книгу, нетерпеливо перелистывая шуршащие листы, но страницы с нужной датой моих «помолвок» не было…

— А где? — Я растерянно опустилась на стул и провела пальцем между страницами, ощущая, как остатки вырванного листа немного царапают кожу.

— А! — Официант нежно улыбнулся Лежику: — Главный комитетчик приказал приложить к отчёту эту страницу… уж не знаю, зачем. Я не посмел перечить.

Я обхватила голову и в отчаянии простонала:

— Ну я и попала… Джерт запрёт меня в подземелье на веки вечные!

Официант отрицательно покачал головой:

— Нет, это не исполняющий обязанности, а сам главный комитетчик так приказал.

Я невольно подскочила и заорала:

— Генрих?!

Лежик досадливо сунул руки в карманы и отвернулся:

— Ёкарный бабай, Мара! Получается, я зазря мужика тискал?!

Я умоляюще сложила ладони и жалобно заскулила:

— Прости, Лежик! Я же не со зла… Я понятия не имела, что Генрих забрал лист! Ну, пожалуйста! Буду должна…

Лежик обернулся и гордо покачал головой:

— Полгода прощение вымаливать будешь! — Тут у него зазвонил сотовый, инкуб нервно пошарил по карманам, и трубка запрыгала в его пальцах: — Да! Уже? Двойня?! Я счастлив, любимая!.. Лечу! — Он сунул телефон в карман и требовательно протянул ко мне руку ладонью вверх: — Всё, уговорила, прощаю! Денег дай… Двадцатку!

— Чёрт, — выругалась я, нехотя выуживая кошелёк. — На десять! Больше нет…

— У меня же двойня! — возмущённо вскричал Лежик и добавил с нажимом: — А ещё я, по твоей просьбе, засунул язык мужику в рот!

— Да держи всё, что есть! — рявкнула я, пихая ему в руки кошелёк. — А я пойду, почку продам!

— Спасибо, сестричка! — радостно воскликнул Лежка и торопливо покинул кафе.

Официант, глядя вслед инкубу, ошалело хлопал ресницами:

— А как же я?..

— Ах да! — Я подошла к парню, положила ладонь ему на веки и потянула воспоминания последнего часа. — Сейчас мы тебя, родимый, от нечаянной голубизны вылечим…

Я стремительно шла по улице, пальцы то и дело сжимались в кулаки. Может, шарахнуть Генриха из-за угла, пока тот меня не видит и не успел поставить защиту? Долбануть свеженькими воспоминаниями соблазнённого официанта, и пусть узнает, каково это — когда инкуб тебя домогается! Мне даже касаться охотника не надо, чтобы использовать силу даймонии… Губы скривились в жёсткой усмешке: да и прятаться не надо! Никакая защита не спасёт инститора. Как приятно думать, что в мире мало кто может тебе противостоять! По запястьям заструились серые вихри, и услышала собственный рык. В груди кольнуло, я вздрогнула и остановилась.

Словно только что проснулась и растерянно посмотрела на спешащих на работу людей, на оранжевые блики от утреннего солнышка, искрящиеся на серых стенах офисных зданий. До меня донёсся мерный шум со стороны оживлённой трассы и скрипящие вороньи переругивания из-за высокого забора. Мир, в котором, казалось, никто не задумывается ни о ведьмах, ни о лицензиях на применение волшебства. И в этом хрупком мире есть такой монстр, как я…

Помотала головой так отчаянно, что зашумело в ушах. Нет! Я смогу сдержать эту силу. Не позволю даймонии уничтожить мир! Усыплю эту тварь внутри себя, пусть даже оставаясь посредственной ведьмочкой с простенькой лицензией. Злость на Генриха улетучилась, и я с улыбкой направилась к нашему офису. Какая разница, как это случилось? Теперь я свободна! Помолвка тяготила, держала в напряжении, словно незримый меч, повисший над головой, и избавление от нечаянного согласия радовало с каждой секундой всё больше и больше.