Ольга Коротаева - Семь невест некромага

Генрих схватил меня за плечи и легонько встряхнул, и я с яростью посмотрела в его изумрудные глаза над самодельной повязкой.

— Думаешь, я тебя не хочу? — прорычал он. — Что я, по-твоему, по уши деревянный?!

— Не знаю, как по уши, — обиженно крикнула я, — а по пояс — точно!

Генрих вдруг приник ко мне всем телом и когда его жёсткие пальцы сомкнулись на моём запястье, он прижал мою ладонь к своему естеству, и у меня перехватило дыхание от неожиданной твёрдости. Я порывисто приникла к Генриху, но инститор резким движением отвёл мою руку и отстранился.

— Но почему же тогда? — обескураженно простонала я.

Генрих отпустил мою руку и наклонился за мечом, до меня донеслось:

— Не хочу быть твоей очередной игрушкой.

Я вспыхнула до корней волос:

— Что это значит? Какая ещё игрушка?!

Генрих выпрямился и, намеренно избегая смотреть на меня, пристроил меч к поясу.

— У меня есть принципы, Мара, — едва слышно проговорил он. — Либо всё будет по правилам, либо ничего не случится. — Он поднял на меня свои ясные глаза цвета изумруда и саркастично добавил: — А если уж и случится, то точно не на кладбище под воздействием могильных цветов! Ты вообще, понимаешь, что происходит? Ты надышалась этой отравы, вот и бросаешься на мужиков, как кошка по весне. Я на этом месте, или тот мертвяк, какая разница? Тебе главное утолить свою похоть…

У меня от возмущения перехватило дыхание.

— Что?! — взвыла я и, с кулаками бросаясь на инститора, возмущённо крикнула: — Да ты хоть знаешь, как я сопротивлялась?..

— Видел, — ухмыльнулся Генрих и, схватив мои запястья, приблизился к самому лицу: — Изо всех сил… прижималась!

Щёки опалило жаром, на глаза от обиды навернулись слёзы. Я всхлипнула:

— Но это же всё внешне! Я думала о тебе…

Глаза Генриха сузились, в голосе зазвучали едкие нотки:

— Ага! Значит, если я буду целовать другую женщину, но думать о тебе, то изменой это считаться не будет?

Я стряхнула его руки с запястий и в отчаянии закричала:

— Да если бы не Забава, я бы и не подумала его целовать!

Брови Генриха практически поползли на лоб:

— А при чём тут русалка?

Я вздрогнула и прижала ладони ко рту. Забава у колодца, Лежик истекает кровью, а я тут отношения выясняю? Ну и подруга! Схватила растерянного инститора за руку и потянула в сторону домика:

— Скорее! Надо спасать Забаву!

Брови Генриха сошлись на переносице, взгляд настороженно скользнул по тёмным могилам. Ни слова не говоря, он побежал рядом со мной… и мы вдвоём врезались в невидимую стену. Я опять ушибла многострадальное колено, да со стоном уселась на землю, Генрих же умудрился устоять. Инститор сосредоточенно потыкал в защиту острием клинка, а я заныла:

— Вот незадача! А я подумала, что моя сила разрушила и эту стену. Но видимо некромаг провёл меня через неё…

Генрих вдруг замер, и я восхищённо покосилась на его напряжённые бицепсы, а инститор медленно развернулся, и взгляд его неприятно царапнул меня.

— Некромаг?! — грозно уточнил он. — Так это был не просто оживший мертвец, а сам некромаг? — Руки его опустились, и меч со скрежетом царапнул мрамор ближайшей плиты: — И как же я сразу не распознал?

Я, опираясь на крест, поднялась и, невольно морщась от боли в колене, полюбопытствовала:

— А его можно распознать? По каким признакам?

Генрих посмотрел на меня так, что я съёжилась:

— А ты молчи, ведьма! Это надо же придумать — целоваться с некромагом! Ты вообще понимаешь, что чудом жива осталась?

Я попыталась улыбнуться, но губы мои задрожали:

— Но ты же меня спас!

— И пожалею об этом ещё не раз, — недовольно буркнул Генрих.

— А теперь нам надо спасти Забаву, — пропустив мимо ушей его ворчание, настойчиво проговорила я. — Ты же инститор! Знаешь, как снимать магическую защиту?

— Разумеется, — мрачно хмыкнул Генрих. Он хитро покосился на меня и добавил: — Но дело это небыстрое. Пока я работаю — развлекай меня!

— В смысле? — насторожилась я.

— Рассказывай всё, без утайки! — крутанув меч, рявкнул Генрих. Он вонзил клинок в землю и достал из кармана небольшой круглый предмет, похожий на компас. Я приблизилась и с интересом заглянула за плечо инститора, рассматривая множество дрожащих стрелочек, а Генрих недовольно покосился на меня: — Зачем рванула в Тремдиш, как столкнулась с некромагом и во что вляпалась Забава.

— Помнишь ту ведьму, которой ты чуть шею не свернул? — начала я, наблюдая, как инститор, сверяясь с магическим компасом, медленно поворачивает клинок в земле.

— Угу, — отозвался Генрих. — До сих пор жалею, что не свернул…

Я нервно усмехнулась:

— А уж как я жалею!

Генрих исподлобья глянул на меня:

— А что случилось с ведьминской солидарностью?

— Когда попадаешься в ловушку, она как-то быстро улетучивается, — недовольно буркнула я. — А эта девчонка и Забаву подставила, и меня. Опоила чем-то так, что я умудрилась попасть на это кладбище прямо из её жуткого поросячьего дома! Хвала небу, что не ногами вперёд. За кошкой побежала… у меня даже мелькнула сумасшедшая мысль, что это Данья и есть… Ты случаем не знаешь, могут ли ведьмы превращаться в кошек?

— Случаем, знаю, — усмехнулся Генрих, нажимая на рукоять: по воздуху, словно по водной глади, пробежалась рябь, сияющая всеми оттенками от сиреневого до фиолетового. — Ведьмы не могут… — Я, заметив алую прорезь в волнующемся магическом поле, восхищённо присвистнула: вот это спецэффекты! Генрих с силой провернул клинок в земле, раздался громкий хлопок, и на землю посыпались зеленоватые искры. Инститор вытащил меч и с напряжённой улыбкой повернулся ко мне: — А вот зверуны могут. И в кошек превращаться, и даже ведьмой притвориться.

По спине моей пробежались мурашки, а память услужливо подсказала слова некромага о том, что на зверунов не действует «последнее дыхание», или как там называются эти жуткие цветочки…

Генрих тем временем медленно продвигался вдоль магической стены, а острие его меча чертило в земле линию от того места, где прямо в воздухе мерцала алая трещина. В разные стороны, словно от неисправного электроприбора, сыпались ядовито-зелёные искры. Я поспешила за инститором:

— То есть, Данья и не ведьма вовсе? Она… этот, как его? Зверун? Некромаг тоже о них говорил…

Генрих замер на месте, словно нащупав что-то клинком. Он слегка повернулся в мою сторону, и на лице инститора я заметила недовольную гримасу.

— И что же он говорил?

Я пожала плечами:

— Что их почти не осталось.

— Жаль, что почти, — крякнул Генрих и, с силой вгоняя меч в землю, добавил: — Комитет считал, что стёр этих тварей с лица земли!

Он ещё сильнее надавил на рукоять, и по фиолетовой ряби магического поля прокатилась целая волна зеленоватых искр, а алая прорезь расползалась, словно дыра на натянутой ткани, даже показалось, что я слышу треск рвущихся нитей. Когда «дыра» достигла земли, снова что-то щёлкнуло, и алый свет померк, но остатки поля справа и слева от нас продолжали отсвечивать фиолетовым, да ронять на землю снопы искр. Инститор резким движением вытащил меч и схватил меня за руку: