Галина Романова - Колледж Некромагии. Самый плохой студент

– То. Так. Потому, – коротко ответил ректор. – Вы что думали, коллеги, что можно остановить учебный процесс? Что бы ни случилось, чем бы все ни закончилось, занятия должны продолжаться. Прошу донести это до каждого студента каждого курса. С завтрашнего дня занятия возобновляются в прежнем режиме. И вас, – кивнул он пра Добрашу, – мы ждем на работе в условное время.

Экзорцист окинул взглядом притихших преподавателей и церемонно поклонился:

– Почту за честь, но разве вы не собираетесь отменять курс экзорцизма? В свете, так сказать, последних событий? Я же, как-никак, представитель пострадавшей стороны и…

– Это во вторую очередь, – парировал ректор. – В первую вы – педагог. И должны оставаться на своем рабочем месте, что бы ни случилось. Вам доверено будущее нашей страны, нашего мира! И только от вас зависит, каким оно будет!

Тихий скрип открывающейся двери. Это, конечно, слишком рискованно – приходить сюда среди бела дня, когда по всему общежитию болтаются не знающие, чем себя занять, студенты, но времени нет. Надо поторопиться. События могут выйти из-под контроля. Да и просто лишний раз зайти в гости к тому, кого при жизни звали Марином Даром, тоже не мешает.

В комнате что-то изменилось. Может быть, сюда заходил кто-то еще? Скажем, завхоз или комендант общежития? Что-то переставлял, что-то забрал или принес? Или, скажем, травили тараканов? Тараканы ведь это такие твари! Из дома, где селится некромант, быстро уходят все посторонние «нахлебники» – клопы, крысы, мыши, мокрицы – но вот тараканы живут, как ни в чем не бывало. На них даже специфическое некромантское излучение не действует, как, впрочем, и на кошек, но… Нет, ядовитым порошком не пахнет.

– Привет, это я. Не ждал? Ты уже знаешь, что происходит в Колледже? Кое-кого убили, кое на кого напали… Нет, убит не некромант, но говорят, именно некромант – убийца. Ты ничего не слышал?

Комната молчала. Она казалась абсолютно нежилой – ее покинул даже дух. И стоять, болтая вслух неизвестно, с кем, было не просто унизительно, но еще и глупо.

– Ты, правда, ничего не слышал? Жаль… Мне бы не помешало узнать что-нибудь интересное… Хотя, как ты сможешь рассказать мне новости, не представляю. Извини, это была неудачная шутка. Я очень сожалею… И – да – я сильно нервничаю. У меня столько дел. Это оказалось намного сложнее. Просто не знаю, как подступить…

Слова лились сплошным потоком, не остановить. Но приходилось себя сдерживать, чтобы не наломать дров.

– Но я справлюсь, вот увидишь! Ты не ошибся во мне! Ты всегда в меня верил. Помнишь, как мы были близки? Как ты поддерживал меня, вселял в меня веру в свои силы…А после того, как тебя не стало, я… мне было очень трудно. Слишком трудно. Родители… они не обращали на меня внимания. Весь мир не обращал на меня внимания. Только ты… Но ты…был все это время тут…А мне даже не сказали, что случилось! Решили, что маленькому ребенку рано знать «взрослые» вещи. И ничего не рано! Мне все равно стало известно то, что с тобой произошло и то, что твой убийца так и остался безнаказанным!

Как это, оказывается, здорово – высказать все, что накипело за эти годы! И плевать, что собеседник никак не реагирует на слова. Он здесь – и этого достаточно.

– Они все говорят, что ты полез в петлю сам, что у тебя случился нервный срыв… Но кто, скажи на милость, довел тебя до срыва? Кто заставил тебя расстаться с жизнью? Кто подтолкнул к этому? Скажешь – не они? Скажешь, ты сам?

Комната молчала. Ее обитатель никак не обнаруживал свое присутствие, но он был. Просто он затаился, не желая отвечать. Но он все слышал.

– Ты же любил жизнь, Марин! Жизнь и… меня.

На последнем слове голос предательски дрогнул. Это было так давно…По сути дела, когда деревья были большими, в далеком детстве. А в те невинные годы все видится иначе. Но как же хочется верить в лучшее!

Что-то неуловимо изменилось в атмосфере.

– Что случилось? Кто-то идет?

Да, вот это уже плохо. Как можно было забыть? Белый день, в общежитии полно студентов, комендант на рабочем месте, а тут такие откровения! Одно лишнее слово может все погубить. И Марин это чувствует, потому и позволил себя заметить. Эта тень на стене, между двух штабелей коробок и старыми спинками от кроватей. Еще минуту назад ее не было. Тень в виде силуэта человека – голова, плечи… Они были такие широкие и надежные! Так удобно было на них сидеть…Так…

Не поддаваться! Оставить глупые эмоции на потом. Потом, когда все кончится, можно будет расплакаться от облегчения.

– Они мне за все заплатят, Марин! Они умоются кровавыми слезами… Некроманты…

Голос все-таки сорвался. Нет, так нельзя. Надо успокоиться. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь о чем-нибудь догадался.

Кстати, что там, в коридоре? Тишина? Нет, кажется, кто-то идет. Остаться или рискнуть?

Рискнем…

– Ладно, пока. Не скучай, Марин. Я скоро вернусь!

Они столкнулись нос к носу и в первую минуту хором вскрикнули от неожиданности.

– Вы?

– Что вы здесь делаете?

– А что, нельзя?

– Нет, но…не знаю…

Изольда Швец буквально тряслась, прикусив губу. Вот ведь принесла нелегкая! И что он здесь делает, скажите на милость? Что он делает здесь?

– Что вы делаете в этом месте?

– Где? – преподаватель экзорцизма и демонологии, брат Добраш, улыбнулся, но улыбка получилась какая-то кривая.

– В общежитии!

– А что, нельзя?

– Это студенческое общежитие, а вы…

– Не принадлежу к доблестному студенческому братству, вы хотите сказать, милая девушка? А не хотите допустить мысль, что я тоже когда-то был студентом?

– Что? – она рассмеялась. – Вы – студент? Неужели тоже Колледж Некромагии заканчивали?

– А почему бы и нет?

– Не верю.

– Доказать? – он выразительно хрустнул пальцами, и Изольда растерялась.

– Э-э… что вы собираетесь делать? – девушка на всякий случай отступила на шаг, бросила взгляд по сторонам. Как назло, пять минут тому назад тут шагу ступить было некуда – одни студенты валом валили из общаги на свежий воздух, пользуясь незапланированным выходным, другие, наоборот, спешили прорваться внутрь, и оба входа – главный и запасной – были практически блокированы толпой. Настолько, что комендант, он же вахтер, он же по совместительству иногда ночной сторож, просто махнул рукой и удалился к себе в комнату, сказав: «Делайте, что хотите!» Она тогда топталась в уголке, ожидая мига, когда можно будет под шумок проскользнуть…

Дождалась, называется! Вот что теперь делать?

– Как? – экзорцист сделал большие нарочито невинные глаза. – Вы не знаете, что означает у некромантов этот жест? Как же вы до четвертого курса-то доучились?

– А я тут по обмену, – парировала девушка. – И до недавнего времени обучалась совсем в другом месте. Сюда меня перевели потому, что мой дар стал развиваться несколько…однобоко. Вот и решили, что правильно мою «магию жизни» могут сформировать именно тут.