Галина Романова - Колледж Некромагии. Самый плохой студент

– Чего они от нас хотят? – прошептала та дрожащим голосом. Оливер в ответ пожал ей руку.

– Не знаю. Но…

Взор единственного открытого глаза мэтра Анастасия скользил по замершим студентам и внезапно остановился на Ханне. Девушка побледнела так, что этого нельзя было не заметить.

– Я боюсь!

– Ты чего? – шепнул Оливер.

– Я… это он из-за меня, – пролепетала она. – Это он мне мстит…ну, за то самое…За свидание!

– Не бойся, – Оливер придвинулся ближе. – Я с тобой.

Рихард, в кои-то веки раз оказавшийся третьим лишним и сидевший за спиной Оливера, через головы друга и его девушки тоже отлично заметил и понял брошенный на Ханну взгляд. Конечно, вряд ли алхимик мог опознать «мстителей в масках», но не узнать девушку, из-за которой он был весь в бинтах, словно мумия, не мог. И, если вспомнить его мстительный характер, завидовать Ханне не стал бы даже ее враг.

– Не вставайте, не стоит, – ректор жестом остановил начавших приподниматься при его появлении студентов. – Времени мало, а разговор предстоит серьезный. Прошу!

Он кивнул алхимику, и тот вышел вперед, расправив плечи.

– Кхм…Господа студиозусы, я прибыл сюда, чтобы сообщить вам чрезвычайное известие… У нас…м-м…

Он тряхнул головой, желая придать своим словам побольше веса, но это привело лишь к тому, что повязка сползла на нос, закрыв ему оба глаза. Чертыхнувшись, алхимик заторопился поправить ее, сдвигая на затылок наподобие шапки. Наверное, это смотрелось весело, но никто даже не подумал улыбнуться. Девушки и парни сидели с каменными лицами. Ханна еле держалась, чтобы не упасть в обморок. Оливер придвинулся к ней, пытаясь осторожно успокоить.

Наконец, алхимик кое-как справился со своим головным убором и злобно оглядел курс.

– У вас большие проблемы, господа студиозусы, – прошипел он. – Ваш курс доигрался! Вчера с вами беседовал инквизитор – одного из вас, – всякий раз алхимик тыкал пальцем в сторону студентов, – обвиняют в убийстве одного из слушателей Университета богословия. И если наш Колледж из-за этого закроют, виноват будет кто-то из вас! Да-да, кто-то из тех, что сидит сейчас с наглым видом, ухмыляется и думает, что все это легко сойдет ему с рук. А вот и не сойдет! Убийство – лишь один пункт обвинения, который мы могли бы предъявить одному из вас! Нападение на библиотекаршу, пропажа ценных препаратов из лаборатории… Вот это, – он ткнул пальцем себя в лоб, под повязку, – сделали вы!

– Ну, может быть, не стоит, – ректор словно очнулся и решил, что пора подавать реплику. – Все мешать в одну кучу…

– Это вам так кажется! На самом деле я убежден, что это все – звенья одной цепи! Кое-кто заигрался. И доигрался. Пришла пора расплачиваться. И мы, – на сей широкий жест последовал в сторону остальных преподавателей, – этого так не оставим! Виновный будет найден и строго наказан!

– Я, кажется, достаточно ясно выразился? – голос ректора стал тверже. – То, что случилось с вами, вопиющее нарушение порядка, но сейчас мы собрались не для этого.

– Ну, если вы так считаете, – насупился алхимик, – я промолчу, но не стоит думать, что забуду! И для виновных будет лучше, если они признаются сами.

Ханна была близка к обмороку. Еще минута – и девушка упадет. Только то, что она плечом опиралась на Оливера, помогало ей как-то сохранять равновесие. Слова мэтра Анастасия доносились до нее, как сквозь толщу воды.

– Это нападение на меня только подливает масла в огонь. Я хочу, чтобы вы зарубили на носу – вы доигрались. Какое-то время мы закрывали на все глаза, но сейчас…Сейчас у нас есть улики, указывающие на конкретного виновника всего творящегося безобразия.

По аудитории пронесся вздох, послышались шепотки.

– Не далее, как вчера, пользуясь последними событиями, неизвестный злоумышленник проник в одну из лабораторий и попытался самостоятельно, тайком сотворить зелье, которое помогло бы ему скрыть улики! Скрыть следы его участия в совершенных преступлениях. И, кто знает, в каких еще делах, которые пока еще только зреют в его голове! – алхимик выразительно постучал себя по повязке и опять сбил ее на глаза. Это взбесило мэтра Анастасия, и он почти завизжал: – Но преступник просчитался! Его спугнули, и он оставил на месте преступления улику! Вот!

Выхватив из кармана, он потряс исписанным листком.

– Вот! Этот рецепт из белладонны, дурмана, разрыв-травы, одолень-травы и слез василиска призван уничтожать следы присутствия нужного человека, а также его причастность к тому или иному преступлению!

Оливер вздрогнул. Даже со своего места он не мог не признать собственной шпаргалки, которую дал Рихарду и остальным, когда те на самом деле пошли в лабораторию, чтобы – да! – изготовить тот пресловутый эликсир. Он сам потом спускался в полуподвал, чтобы поторопить друзей к приезду герцога Ноншмантаня. И это привело к тому, что, покидая лабораторию в спешке, они просто-напросто забыли бумажку с рецептом там же, где и выставили ингредиенты. Ну, надо быть таким идиотом! Алхимик был прав – это была улика, да еще какая.

– А вы уверены, что этот рецепт действительно забыл кто-то из четверокурсников? – снова заговорил ректор. – Может быть…

– Я в этом уверен! Кто, кроме убийцы студента-богослова, позаботился о том, чтобы затереть следы своего присутствия? А всем уже известно, что ссора имела место как раз у студентов этого курса! Да и вообще, четвертый курс не первый раз уходит от ответственности. Я даже уже подозреваю, кто мог написать этот рецепт. Имел, знаете ли, дело с некоторыми недобросовестными и крайне подозрительными личностями!

Ханна тихо охнула и привалилась к плечу Оливера. Хорошо, что они сидели не на переднем ряду и не все взоры тут же обратились на девушку.

– И я больше, чем уверен, – продолжал вещать алхимик, – что и в первом, и во втором случае мы так или иначе имеем дело с одним и тем же человеком! Кто один раз пошел на обман и подлог, не остановится и перед новым злодеянием! Конечно, этот…преступник действовал не в одиночку. Но, щадя курс, мы не станем слишком уж наказывать его сообщников… при условии, если они сами признаются и выдадут главаря своей шайки! Главаря, которого я не называю вслух лишь потому, что хочу, чтобы он сам встал и признал свою вину!

Он торжествовал и не скрывал своей радости. Голос его дрожал от сдерживаемых чувств, главным из которых была жажда мести. Взгляд его нет-нет, да и обращался к Ханне, и девушка держалась из последних сил.

– И я надеюсь, что он, – мэтр Анастасий уже нарочно смотрел в сторону Ханны Руге, – что этот человек встанет и признается, избавив своих соучеников от унизительной процедуры опознания, которую лично я собираюсь провести здесь и сейчас…