Татьяна Бродских - Тайны степи

— Лезть вниз небезопасно. — Саид тут же нахмурился, всматриваясь в темноту подземного хода. — Да и не найдем мы там нужных доказательств, потому что если бы они были, советник молчать не стал бы.

— Уверена, ты прав, поэтому закрываем ход, насыпаем в щели пыль, меняем положение ковра и наводим порядок. А самое главное, выходим с разочарованными лицами, — предложила я. — И не пора ли нам навестить Джанжуура?

— То есть ты так просто согласна уйти и даже не заглянуть в тайник? — вскинул на меня изумленный взгляд друг. — Анна, каждый раз, когда я начинаю думать, что смог тебя узнать и понять, ты преподносишь мне все новые сюрпризы.

— Всему свое время, Саид. Мне самой любопытно пройти по подземному ходу, отыскать сокровища или важные документы, но сейчас тайник не столь актуален, как проверка приближенных Джанжуура. Поэтому быстро наводим порядок, отправляем невесту Пазыла с ребенком в твой дом под охраной, а сами поедем портить Князю аппетит.

— Я правильно понял, самого Пазыла ты хочешь взять с собой? Что ты задумала, Анна?

И все же Саид успел меня неплохо изучить, иначе чем объяснить этот его фирменный взгляд «только через мой труп».

— Поверь, моя задумка совершенно неопасная, скорее хитрая и беспринципная, тебе она вряд ли понравится, а вот Августиан ее точно оценит.

Предвкушающе улыбнулась Саиду и первой взялась за наведение порядка. Мне предстояло все продумать и выбрать стиль поведения в одной масштабной мистификации…

Я оказалась права, моя затея не пришлась Саиду по вкусу. Ему, как человеку честному и прямолинейному, претил любой обман, а тут самое натуральное мошенничество. А вот Августиан взирал на меня чуть ли не с восхищением, хотя показательно погрозил мне монаршим перстом и разразился целой речью:

— Дорогая кузина, как вам в голову пришла такая ересь? Вы представляете, какую реакцию данное действо вызовет у синода? Они до сих пор не забыли о вашей роли в событиях пятилетней давности, а тут такая прилюдная пощечина. В общем, я с удовольствием понаблюдаю за этим спектаклем. Джанжуур, друг мой, а как этому отнесется ваша общественность? Леди Рибианна бывает невыносима и характер у нее далек от идеального, но она все же моя родственница и мне не хотелось бы объяснять причины ее безвременной кончины брату…

— Общественность воспримет так, как я решу, — мрачно произнес Князь. Оно и понятно, наш визит и рассказ ему совершенно не понравились. Сложно было сказать, верит он нам с Саидом или нет, наверное, он и сам до конца этого не знал. Но в то же время свое разрешение на проверку обитателей дворца он дал. Думает, что из этого вряд ли что-то выйдет? Возможно. Я и сама не особо уверена в успехе. — Леди Рибианна, с кого вы предлагаете начать?

— Конечно же с самых доверенных лиц, но не с советников или ваших жен, а с телохранителей и стражников. Понимаете, если их соберут для того, чтобы они принесли клятву верности вам, Князь, то это точно не вызовет подозрений.

— Значит, вы все же подозреваете Манора, — хмыкнул Джанжуур, чуть повеселев.

— Нет, но не говорите ему этого, он так эмоционально реагирует на любые мои слова. — Настала моя очередь вежливо улыбаться. — И все же, почему вы согласились, Князь?

— Думаете, я эти дни сидел без дела и предавался горю? — Джанжуур полыхнул яростным взором, но быстро взял себя в руки. — Мои люди тоже смогли кое-что выяснить, и пока эти сведения не идут в разрез с вашими.

— Поделитесь? — азартно спросила я.

— Непременно, но только после этого вашего эксперимента, а то вдруг, имея на руках всю информацию, вы не захотите нас развлечь столь редким зрелищем, как магия, — ответил Джанжуур. — Хотя я не верю, что из этого выйдет что-то дельное.

— Успех операции зависит от нескольких факторов: во-первых, нужно сильнее подогреть слухи о ведьме, чем Пазыл сейчас и занимается; во-вторых, отслеживать всех недовольных и провокаторов, они всегда есть в каждой группе. Пресекать их разговоры не нужно, только запомнить и рассказать мне, а также собрать на этих людей всю возможную информацию. Можно поручить это кому-нибудь из прислуги, но в тайне и так, чтобы они не знали для чего это необходимо. И в-третьих, добавить психологический фактор — заставить людей нервничать, а сделать это легко, когда человек не знает, что ждет его за закрытой дверью. Представьте себе: сначала им придется ждать несколько часов, перебирая в памяти, что они могли такого совершить, что поставило под сомнения их верность, а потом у них на глазах будут заходить в зал люди и больше оттуда не возвращаться. Тем самым мы убьем двух зайцев: пресечем общение с теми, кто уже проверен, и добавим загадочности.

— Леди Рибианна, а ответьте мне на один личный вопрос — почему вы все еще не королева? Вы не подумайте, я ни на что не намекаю, но с вашим умом надо править страной.

Джанжуур хотел что-то еще добавить, но передумал. Возможно, его остановили скучающая улыбка и злой взгляд Августиана.

— Для женщины на первом месте всегда стоит семья, любовь и верность мужу, детям, а о государстве заботьтесь вы, мужчины, — отшутилась я, сказав между тем правду.

Мне не нужна власть, коей грезили отец и мать, меня больше влекли загадки. Для меня одинаково интересно искать ошибки в финансовых отчетах или расследовать преступления, ведь у каждого события есть свои причины.

— Лукавите, леди Рибианна, — усмехнулся король. — Не всех женщин привлекает спокойная семейная жизнь и ваше присутствие здесь тому подтверждение. Кстати, я знаю, как увеличить успех вашей мистификации. Устроить показательную казнь. Уверен, у многоуважаемого Джанжуура найдется в зиндане подходящий преступник, на котором можно будет опробовать ваш, дорогая кузина, способ устрашения.

— Это же бесчеловечно! — возмутился Саид, прожигая монарха гневным взглядом.

— Саид! — рявкнул Джанжуур, видимо, замечая в действиях моего друга нечто большее, чем я.

— Князь Мансур все еще считает леди Рибианну святой, забывая, что на руках этой, несомненно, достойной женщины уже есть кровь…

Августиан скривил губы, посматривая на Саида с превосходством и обещанием. Интуиция подсказывала мне, что кузен просто запретит ему въезд в свою страну. Сейчас он об этом не скажет, конечно, не станет рисковать своей жизнью или тем, что князь может просто не отпустить меня домой. Но Августиан точно не забудет моих слов и угроз князя, пусть и невысказанных.

— Убить, защищая свою жизнь — это не преступление, а защищая людей и страну — подвиг. Вы предлагаете Анне уподобиться палачу?! Это жестоко и низко! — распалялся Саид.

Я грустно улыбнулась, с одной стороны было приятно, что друг защищал меня, с другой, возникла одна непрошеная мысль: «А Двэйн так же отстаивал бы мою невиновность или поддался бы на уговоры короля ввиду их целесообразности? Потому что Августиан прав, наглядная демонстрация проклятия даже со скептиков сбила бы спесь».