Татьяна Бродских - Тайны степи

— Леди Рибианна, что вы думаете об этом? — повернулся ко мне Джанжуур.

— Скажите, Сабима, а ваш дядя хоть раз угрожал вам разглашением вашей тайны? И мог кто-нибудь знать о том, что он требует от вас наследника и хочет о нем заботиться?

Прежде чем ответить Князю, я решила для себя кое-что уточнить.

— Нет, ни о чем таком он не писал, а при личной встрече только намекнул, что я плохо стараюсь и что, похоже, он зря меня тогда спас.

— Вас могли подслушать? Или прочитать ваши письма?

— Наверное, да. А письма приносили служанки, так что узнать об их содержимом мог кто угодно, — опять равнодушно пожала плечами жена Князя. Весь ее вид говорил о том, что она смирилась со своей участью.

— Думаете, Калеба подставили? — быстро сообразил к чему все эти расспросы Манор.

Я даже немного обиделась, что Саид не был первым. Но глянув на друга, увидела, что он успел уснуть.

— Вполне вероятно. Скорее всего князю Калебу специально подсунули чужого ребенка, тем самым успокоив его подозрительность, и чтобы впоследствии переложить на него ответственность за переворот. Вот тогда бы и появились спасители настоящего наследника. Думаю, план был таков: та женщина выносит ребенка в сад, где ее перехватывает сам советник Арид и его верные люди. Малыш торжественно возвращается отцу, преступница убита при попытке сбежать, а при ней как бы случайно обнаруживается что-нибудь, указывающее на князя Калеба. Началось бы разбирательство, раскрылся бы обман с фиктивным наследником, и в какой-то момент вас, Джанжуур, убили бы, списав все на происки врагов. И в идеале после подписания договора между нашими странами, так как в этом случае заговорщики обеспечили бы себе еще и вооруженную поддержку дружественного государства.

— Леди Рибианна, вы можете подтвердить, что Сабима не причастна к убийству Нияматы? — с надеждой спросил Джанжуур. Не думаю, что он из большой любви к жене хотел убедиться в ее невиновности, скорее его мучило то, что вокруг одни предатели.

Я встала, подошла к женщине и протянула ей свою открытую ладонь. Сабима подняла на меня взгляд, но свою руку вложила. А я сознательно потянулась к чужому дару, было нелегко, но хаос перед глазами наконец-то упорядочился, подкинув мне несколько картинок из прошлого и, кажется, будущего женщины.

— Она действительно ничего не знала о готовящемся убийстве, хотя догадывалась, что это сделала Карина. Заметила кровь на ее одежде. — Я отшатнулась и практически упала в свое кресло, в голове будто били барабаны, а перед глазами все плыло. — Мой вам совет, Князь, сделайте ребенка своей жене и отправьте ее в родной аул. Это в том случае, если вы не готовы ее простить.

— Вы что-то видели в будущем? — оживился Джанжуур. — Что? У меня еще будут дети? Сыновья?

— Все зависит от вас, — усмехнулась я, не собираясь посвящать Князя в свои видения.

— То есть вы мне ничего не расскажете, — правильно понял меня Джанжуур. — Манор, проводи Сабиму в ее комнату и поставь охрану, мне нужно время, чтобы принять верное решение.

— А как же Карина? — Манор поднялся и подошел к жене брата, та еще не верила, что ее не отправят в зиндан. А может, не настолько хорошо знала алардский, чтобы дословно понять приказ Князя.

— Я сам с ней разберусь, — процедил Джанжуур, и мне от его тона стало страшно, похоже, я рано приписала его к сдержанным и понимающим людям. — Вот только Саида с леди Рибианной провожу.

Манор кивнул мне на прощание и вывел Сабиму, я уже хотела разбудить Саида, но Князь меня остановил.

— Знаете, леди Анна, я действительно был плохим мужем. Я о многом жалею, еще большее хотел бы поменять в своей жизни, но мы не властны над прошлым, — грустно улыбнулся Джанжуур. — Еще вчера я голыми руками удавил бы убийцу моей Нияматы, а сегодня сижу с вами и не тороплюсь этого делать. Почему? Неужели размяк? Или это ваше влияние? Я заметил, что в вашем присутствии все мужчины стремятся быть лучше, благороднее. Вы, леди Анна, прирожденная королева. Есть в вас что-то такое, что одновременно восхищает и пугает. Уверен, если вы когда-нибудь захотите править миром, он будет у ваших ног. Я рад, что вы согласились стать названной матерью Азамата, а то у меня возникло бы искушение сделать вас моей женой. Не надо хмуриться, леди, я помню, кто ваш супруг, но поверьте, настоящего мужчину сильный соперник только радует. Ладно, будите нашего друга, а то я вам сейчас наговорю лишнего.

— В вас говорит признательность, на самом деле я совершенно не в вашем вкусе, — улыбнулась Князю.

— Что такое вкус? Это олицетворение наших комплексов и потаенных желаний. Да, мне нравится другой тип женщин. Но вы, леди Анна, идеал жены: верная, умная, уравновешенная, надежная. На такую, как вы, можно смело бросить не только детей и хозяйство, но и дом со страной, и все будет в полном порядке. Но хочу вас предупредить, мужчин это очень расхолаживает, нам необходимо чувствовать свою значимость и нужность.

Джанжуур криво улыбнулся и встал. Я потянулась к Саиду, чтобы его разбудить, но он перехватил мою руку и поднес к губам.

— Не слушай его, Анна, не все мужчины такие, какими их описывает Князь.

— Я знаю, Саид, знаю, — вздохнула, думая о том, что во многом Джанжуур прав, я слишком увлеклась, демонстрируя свою силу и независимость. — Как думаешь, мы в такое время сможем покинуть дворец?

— Обижаете, леди Рибианна, — более официально произнес Князь, чем еще недавно. — Я понимаю ваше нежелание оставаться в моем доме, но меня больше задевает, что вы сомневаетесь во мне. Вас отвезут, я распоряжусь.

— Простите, Князь, — повинилась я.

— Прощу, если пообещаете приехать на день рождения Азамата в следующем году.

— В следующем вряд ли, есть у меня предчувствие, что мне будет не до поездок, а вот на двухлетие вашего сына я обязательно приеду. И детей с собой привезу, — улыбнулась в ответ. Говорить о том, что к тому времени детей у меня прибавится, не стала из-за страха спугнуть такую желанную реальность.

Мы шли по коридору с Саидом и Князем, мужчины о чем-то разговаривали, а я будто наяву видела беленькую и маленькую девочку, мою дочку, которая с любопытством разглядывала подросшего черноглазого Азамата. Дар старика пытался увести меня за собой, подкидывая все новые и новые картины будущего, не только моего, но я не хотела ничего видеть, потому что в жизни не бывают только радости, а о горестях знать заранее я не хотела. Кто-то скажет, а как же возможность их предотвратить? Я в такую возможность не верила, хотя бы потому, что не владела даром в полной мере, не мой он и не мне его использовать…

Следующий день я отсыпалась и просто предавалась лени. Где-то в полдень, когда больше валяться в постели не было никакой возможности, Саид постучал ко мне в комнату и предложил пообедать в саду. Я, конечно, согласилась. Мы говорили о многом: о расследовании, о Пазыле и его жене, оказалось, телохранитель с самого утра успел сочетаться браком со своей ненаглядной. Обсудили дальнейшую судьбу беспризорных подростков, как я и думала, особого желания перебраться в глушь из столицы у них не возникло. Девочка намекала, что не прочь остаться в доме Саида, но мой честный друг ответил, что штат прислуги у него укомплектован и никого из своих верных людей ради лживых воришек он выгонять не будет. Расима обиделась, ведь она явно не в горничные набивалась. Мне было ее и жалко, и не очень. Я даже отвела девочку в сторону и прочитала небольшую лекцию о том, что ждет ее в жизни. В красках расписала незавидную судьбу, если она останется в бандитской среде. Ведь еще год или два и принадлежность к женскому полу будет уже не скрыть. А братья защитить от каждой мрази не смогут, быстрее сами погибнут. Поэтому посоветовала девочке подумать и уговорить братьев принять предложение Саида, так у них появится шанс стать уважаемыми гражданами. Парни пойдут по военной стезе, а Расима со временем выйдет замуж за какого-нибудь степняка, возможно, даже обеспеченного. Естественно, мои слова девочке не понравились, она только фыркнула и сказала, что они сами разберутся со своей жизнью. А у нее все будет и даже князь, если она того захочет. В общем, самомнение у этой субтильной малышки зашкаливало. То, что она положила глаз на Саида, меня не удивило, скорее неприятно задело. И дело не в ревности, во мне говорила кровь предков, двадцать одно поколение достойных людей, которые наверняка выбрали бы честную жизнь, а не воровство. А еще я считала ложь худшим из человеческих пороков, потому что именно с нее начинаются все страшные преступления.