Уильям Риттер - Призрачное эхо

– Будущее, – выдохнула Дженни.

Джекаби повернулся к разбитому окну.

– Нет, если мы сможем им помешать.

– Они убьют меня, – обреченно произнесла Корделия Хул, прервав неловкое молчание.

На глазах у нее выступили слезы.

– Они попытаются, – сухо согласился Джекаби. – Но вы…

– Они убили вас, – сказала вдова, глядя на Дженни.

– Да, убили, – кивнула та. – Давно. Но теперь мы собираемся выяснить, кто это сделал, и не допустим никаких убийств.

Миссис Хул смотрела перед собой невидящим взором.

– Они убьют меня.

– Этого не случится, миссис Хул, – обратилась к ней я. – Мы вас защитим.

– Да, – подтвердил Джекаби. – Здесь вы в безопасности. Ну, не прямо здесь, разумеется.

Под его ногами хрустнуло стекло.

– Самое безопасное место в этом доме – погреб, а, принимая во внимание обстоятельства, это же место наилучшее, чтобы в нем переночевать. Точнее, провести утро.

– А у нас есть погреб? – удивилась я.

Дженни кивнула.

– Небольшой. Скорее, отдельная подземная кладовая для хранения продуктов. Под откидной дверцей в саду.

– Вы что, собираетесь запереть меня в погребе? – спросила миссис Хул дрогнувшим голосом.

– Он идеально подходит для ваших нужд, – ответил Джекаби. – Я позаботился об охране дома, но для вас я бы добавил особые меры предосторожности. Силы, преследующие вас, – не обычные преступники, как вы уже могли сами убедиться. Нам противостоят жуткие создания потустороннего мира. Двери в погреб укреплены железными пластинами, сваренными серебром, и на них выгравированы защитные знаки. Стены покрыты лаком, смешанным с морозником, шалфеем и ирландским белым вереском, а в земле вокруг зарыто несколько амулетов, чтобы никто не вздумал прокопать к нему туннель. Вы сами убедитесь, мадам, что это настоящая крепость, недоступнее многих, и, возможно, единственное место в мире, где в настоящий момент я могу гарантировать вам безопасность.

Джекаби одним махом прикончил остатки чая и стал мрачно всматриваться в чайные листья на дне чашки.

– И еще там хранятся банки с соленьями и вареньем, – добавил он с отсутствующим видом. – Можете угощаться, не стесняйтесь.

Погреб представлял собой узкое помещение с арочным потолком, из-за чего складывалось впечатление, что мы находимся внутри огромной пустой бочки. Здесь было сухо и прохладно, пахло какой-то смесью земли с ладаном – не совсем отталкивающий запах, вопреки моим ожиданиям. В свете масляной лампы я разглядела, что все стены от пола до потолка покрыты различными символами и знаками, от простых одиночных рун до замысловатых узоров. На нескольких деревянных полках у дальней стены, как и обещал Джекаби, стояли банки с вареньем и засоленными овощами.

Установив простую раскладушку, Джекаби показал миссис Хул, как запирать двери. Три тяжелых засова из серебра, железа и камня можно было задвинуть только изнутри. Я принесла чистое постельное белье и толстый плед, и миссис Хул поблагодарила меня за заботу. Поднимаясь наверх, я услышала за спиной три щелчка, с которыми засовы вошли в предназначенные для них пазы.

– Вы действительно считаете, что там она в безопасности? – спросила я Джекаби, когда мы вернулись домой.

– Более безопасного помещения не найти во всей Новой Англии. С тех пор, когда я собирал талисманы в сигарную коробку, прошло немало времени. Кроме того, мне, конечно, хочется, чтобы эта дама пребывала где-то поблизости, но не совсем рядом.

– Она вам не нравится?

– Мне не нравятся секреты. – Он остановился на ступеньке винтовой лестницы. – Отдохните, мисс Рук. Слишком много переживаний и днем, и ночью, а вы мне нужны в здравом уме.

Мне удалось поспать пару часов до того, как утро окончательно превратилось в день, но позже я уже просто лежала на кровати и разглядывала потолок, ощущая, как меня с каждой секундой все сильнее охватывают сомнения и разочарование. Получается, я набросилась на Павла. Что-то тут не так. И дело не в том, что я ничего не помнила. Я вообще не могла представить себя с жестокостью нападающей на кого-то, пусть даже мерзкого и ненавистного.

Услышав доносящиеся снизу голоса, я поднялась, оделась и выскользнула в коридор.

– Магия, детектив? – спрашивал очнувшийся Оуэн Финстерн.

– Да, – отвечал Джекаби. – Я понимаю, вы человек науки, но постарайтесь воспринять то, что я говорю, без предубеждения. Это важно.

Я прошла в приемную. Финстерн сидел на скамье, а Джекаби на стуле рядом с ним. Если Дженни и присутствовала при их разговоре, то никак не показывала этого. Изобретатель посмотрел на меня.

– И снова здравствуйте, мисс, – поздоровался он без капли раскаяния в голосе, но и без злобы.

Глаза его продолжали блуждать по комнате.

– Доброе утро, – отозвалась я. – Хотя нет, уместнее сказать, ужасное утро. Вы хотели пристрелить меня своей энергетической штуковиной.

– Да, я целился в вас. Вы выжили. Мистер Джекаби сообщил, что вы перенесли мой аппарат из леса сюда. Где он сейчас? Вы были с ним аккуратны?

– Мистер Джекаби говорил вам, что вы хам и негодяй?

– Да, он упоминал нечто подобное. Субъективное мнение. Трудно поддается количественным характеристикам. Он также сказал, что меня преследуют некие сверхъестественные похитители.

Один глаз изобретателя продолжал время от времени дергаться, что только усиливало присущий ему маниакальный вид.

– Так и есть, – сказала я. – Один из них явился сюда и попытался забрать вас, пока вы спали. Я начинаю жалеть, что мы ему этого не позволили.

– Возможно, стоило меня отдать. Было бы любопытно посмотреть на совет магических существ.

Я не смогла определить, насмехается ли Финстерн над моим работодателем или говорит серьезно. Его тон был совершенно бесстрастным, и мне оставалось лишь гадать, испытывает ли он хоть какие-то эмоции. Казалось, разговоры о феях совершенно не смущали изобретателя, как до этого не смутили мои упреки.

– Я заметила на вашем устройстве алхимические знаки и мистические символы. Вы занимались оккультизмом?

Финстерн кивнул.

– Забавное хобби для человека науки, не так ли?

– Мать постоянно твердила, что мой отец был «волшебным человеком», – ответил Финстерн, не переставая разглядывать артефакты на полках. – Они были вместе всего одну ночь, но она говорила о нем, как если бы он был Солнцем, Луной и центром Вселенной одновременно. Еще она рассказывала о моей сестре-близняшке. Якобы девочка научилась ходить прежде, чем я начал ползать, и плавать как рыба, в то время как я плакал, когда меня сажали в мелкую ванну. В лунном свете цвет ее волос менялся. Мать говорила, ни один другой ребенок во всем свете не был таким прекрасным и совершенным. И уж точно не я. Иногда мне кажется, что я вот-вот вспомню свою сестру. Мы были еще совсем маленькими, когда наш отец вернулся.