Уильям Риттер - Призрачное эхо

– Она рассказала, как работает ваш дар, – продолжал он. – По вашим словам, они строят что-то очень мощное. Вы догадались, насколько мощное. Ну что ж, я прекрасно понимаю, каково это – пытаться работать с силами, которые нельзя пощупать или измерить. Вы – недостающий элемент, детектив. Им нужно ваше особенное зрение. Мы, остальные, работаем вслепую, но вы видите все, как при свете дня, верно? Энергия. Потенциал. Сила. Могущество. Вы можете наблюдать это и измерять, ведь так?

Джекаби поджал губы.

– Мертвый вы им без надобности. После вашей смерти им придется охотиться за следующим Ясновидцем. Как я понимаю, именно поэтому они следили за вами и пытались контролировать. Вы – ничего не стоящий контейнер с бесценной силой. – Глаза его сузились. – И я хочу получить эту силу.

– Не думаю, что захотели бы, знай вы лучше, в чем она заключается, – возразил Джекаби. – Это скорее бремя, нежели дар. Поверьте мне.

– Тогда передайте мне ваше бремя. Это как раз то, что делает моя машина. И никому сегодня не придется умирать, детектив. Я же не чудовище, что бы вы там ни думали обо мне. Вы переходите на ту сторону. Я активирую машину. Ваша душа спокойно ждет на той стороне, пока я поглощаю дар, вместо того чтобы дать ему упорхнуть неизвестно к кому. С вашей возможностью видеть я смогу завершить свою работу и занять место среди тех, кто оценит мой труд по достоинству. Все в выигрыше.

Джекаби ничего не сказал.

– Есть, конечно, и другой вариант, – продолжил Финстерн. – Она умирает, потом умираете вы. Потом я все равно забираю ваш дар. Выбор за вами.

Джекаби посмотрел в сторону порога и, похоже, наконец заметил меня, мою бестелесную версию. Его глаза встретились с моими, и в них читалось то же чувство беспомощности, что охватило и меня саму. Он всерьез думал согласиться на выставленные условия, я видела это в его взгляде. Несколько секунд спустя он тяжело повернулся к Финстерну и моему хладному трупу. Глаза мои дрогнули и открылись.

Да, это были мои глаза, хотя не те, которыми я смотрела в это мгновение. Я оставалась за эфирным барьером, когда мое тело сердито воззрилось на безумного изобретателя. Дженни же, как я осознала, нигде не было видно. Оуэн Финстерн, похоже, этого не замечал.

– Ну что же вы, продолжайте, – скомандовал Финстерн. – Переходите линию!

Махнув серебристым лезвием, он указал на расщелину в тисе, где стояла я, и, наверное, собирался добавить что-то еще, но тут труп под его ногами внезапно ожил.

Дженни с трудом справлялась с моими конечностями, ее движения были угловатыми и неуклюжими, но элемента неожиданности на данный момент оказалось более чем достаточно. Рванувшись, она буквально уронила себя в ноги Финстерну, и он рухнул на землю. Нож вылетел из его рук и шлепнулся в грязь.

– Не нужно было тебе угрожать моим друзьям.

Может, это и были мои голосовые связки, но слова, сорвавшиеся с моих губ, точно принадлежали Дженни. Вскочив, она ударила изобретателя кулаком в шею и уперлась коленом ему в ребра. Финстерн закашлялся, но отвел ее следующий удар. Однако Дженни вцепилась в его поношенное пальто, и оба они покатились по земле. В какой-то момент Финстерн оказался сверху и уже занес руку для удара, но Дженни успела схватить мой серебряный нож и нацелить его изобретателю прямо в сердце. Финстерн опустил руки, и оба медленно поднялись. Наблюдая за этой дракой между негодяем и самой собой, я невольно испытала прилив гордости. Дженни, похоже, все еще чувствовала себя немного неуверенно в моем теле, но ей вполне хватало сил, чтобы держать лезвие прижатым к груди изобретателя.

– Все кончено, – проговорила она.

В ту же секунду, как она это сказала, что-то мелькнуло над окружавшими нас корнями и полетело в ее сторону. Что-то похожее на желудь.

– Осторожно! – крикнул Джекаби, но было слишком поздно.

Желудь едва не задел плечо Финстерна и упал на грудь Дженни – точнее, на мою грудь, вспыхнув зеленым светом. Она тут же замерла.

Финстерн ошарашенно отошел в сторону. Рука с лезвием осталась на месте. Изобретатель помахал рукой перед ее лицом. Дженни удалось пошевелить моими глазами, но в остальном она казалась застывшей статуей. Изобретатель обернулся, чтобы посмотреть, откуда прилетел желудь – над переплетеньем гигантских корней возвышались две массивные фигуры, одна сланцево-серого, а другая рыже-бурого цвета. Они шевельнулись, и я поняла, что смотрю на пару созданий, целиком состоящих из камня, но, тем не менее, живых.

– Элементали! – воскликнул Джекаби. – Рудорожденные. О господи, какие огромные, только посмотрите на них! Не делайте резких движений.

Было не совсем понятно, к кому он обращается. Дженни вообще не могла двигаться, а Финстерн вряд ли заслуживал каких-то предупреждений. Как по мне, так пусть бы эти великаны его растерзали.

Серый колосс наклонился и протянул руку, размером примерно со взрослого носорога. На массивном запястье блестел стальной обруч, пальцы походили на обточенные валуны. Когда он разжал ладонь, оказалось, что там стоит какая-то женщина. Она шагнула на землю с изяществом графини, выходящей из роскошной кареты. Элегантное платье без рукавов переливалось всеми оттенками синего и зеленого и так плотно облегало фигуру, как будто было мокрым. Шею незнакомки украшало ожерелье с двумя толстыми бусинами такого же цвета, как элементали, а талия была перетянута голубым поясом. С одной стороны к нему крепились ножны с кинжалом, а с другой свисал оливкового цвета кошель. Она вздернула голову, и лучи солнца заиграли на розовато-рыжих волосах. Я узнала ее. Четкая линия подбородка и слегка асимметрично расположенные изумрудные глаза – это была та самая женщина, которая выдавала себя за Дженни. А когда она вышла на поляну, я поняла, почему в воспоминаниях Карсона ее лицо показалось мне таким знакомым. Из-за семейного сходства.

– Привет, братец, – обратилась она к Оуэну Финстерну. – Давненько не виделись.

Лицо Финстерна перекосилось от целой бури эмоций. Замешательство, гнев и что-то похожее на надежду поочередно проступали в его чертах, пока к нему шествовала сестра-близнец. Его неровно посаженные глаза сверкали злобой и страхом, а ее были яркими и проницательными, но имели такую же форму и такой же насыщенно-зеленый цвет. Его взъерошенные волосы торчали во все стороны, словно рыжевато-оранжевые сполохи, тогда как ее локоны земляничного оттенка спускались шелковистыми волнами на плечи. Но во всем остальном эти двое казались идентичными.

Черты лица – изгиб носа, очертания челюсти – не оставляли никаких сомнений в том, что они родственники.

– Морвен, – прошептал он.

– Последнее время уже нет, – отозвалась женщина. – Но мило, что ты помнишь. Я скучала по тебе.