Сергей Ванин - Стражи времени

— До этого не додумается даже сам сатана, — воскликнул в волнении Отто фон Шлёсс.

— Значит, так и нужно сделать! Мы ждём, пока похоронная команда закончит рытьё могилы. Потом отправляем их восвояси под каким-нибудь благовидным предлогом….

— Это уж я возьму на себя, — радостно воскликнул майор. — Я обвиню этих могильщиков в мародерстве. Все знают, что перед тем, как похоронить солдат, эти скоты лазают у них по карманам, снимают с пальцев кольца, а иногда не гнушаются выбивать у мёртвых золотые зубы.

— Вот, вот, — поддержал начальника Курт. — Вы отсылаете их отсюда, а мы положим в выкопанную могилу десяток трупов и сами заровняем её. После этого, мы с моими парнями сожжём трупы остальных огнемётами. Несколько русских трупов разбросаем по окрестностям. Пусть создастся впечатление, что русские бежали из этого гигантского огненного котла, но немецкие пули не дали им уйти. Мало того, будут оправданы большие потери, которые понесли наши ребята! Ещё бы, ведь русских было несколько сотен, но военнослужащих вермахта не запугать, они выполнили поставленную перед ними задачу! Всё будет прекрасно. Ручаюсь, мы подготовим живописную картинку для вашего друга, военного корреспондента.

— Гениально! Гениально, мой мальчик! — расчувствовался майор Абвера Отто фон Шлёсс. — Вы давно заслужили погоны лейтенанта.

Через пару дней место было оцеплено плотным кольцом немецких солдат. Высокие германские чины, осмотрев поле боя и горы трупов «лесных мстителей», преклонили колени перед могилой павших воинов рейха. Было сказано немало слов горячей благодарности в адрес блистательно проведшего операцию по уничтожению крупнейшего партизанского соединения майора Абвера Отто фон Шлёсса. Военный журналист сделал множество впечатляющих снимков и отправился писать очередную статью о ратном подвиге истинных арийцев.

Антон Зубарев очнулся от тяжёлого забытья. Подводу сильно дергало, измученная лошадь еле волокла непомерный груз, утопая в ледяной каше. Потеплело, но оттепель сделала продвижение обоза еще более трудным. Мигун, чётко сверяя маршрут с картой, разрешал измученным людям идти только ночью. С наступлением рассвета, Василий загонял подводы в чащу леса. Давно уже кончилась территория, контролируемая людьми абверовского майора.

«Теперь надежда только на самих себя, — невесело размышлял Мигун. — Случись напороться на немцев, не поздоровиться. Патронов практически нет, а продзапас закончился ещё вчера. Чем кормить людей — не ясно?»

Мигун вёл под уздцы заряжённую в подводу лошадь, находясь в голове своего маленького обоза.

— Тпру! — Василий остановил переднюю подводу и бросил вожжи сидящему на ней пареньку лет восьми. — На, будешь за кучера.

Сильно болела голова, першило горло, трофейные немецкие сапоги Василия, еще как-то спасавшие в мороз, теперь набухли от сырости и стали пропускать влагу. Промокшие ноги казались ледяными. Но разжечь костер, чтобы обсушиться Мигун боялся. Подошла Тоня, молча взяла за рукав, потянула к себе и положила свою маленькую ладошку на лоб Василия.

— Да ты горишь весь, у тебя жар, Вася, — девушка смотрела на Мигуна испуганно.

«Кажись и вправду расклеился», — подумал про себя Мигун, и, глядя на Тоню, успокоил девушку:

— Ерунда! Чуть-чуть простыл. Главное сейчас, избежать встречи с фрицами.

Обоз был в пути пятые сутки, а дойти до линии фронта всё не удавалось. Где-то впереди слышны были отзвуки канонады, но как добраться до передовых отрядов Красной Армии, Мигун представлял теперь слабо. Согласно карте именно здесь должна была находиться линия фронта. Но в месте, где Василий остановился со своим обозом, всё было спокойно.

Мигун объявил привал до вечера и, скрепя сердце, вытащил НЗ. Это был последний, лично выданный ему Стожковым, мешочек сухарей, весом меньше килограмма. Именно на этот случай командир отряда и велел хранить неприкосновенный запас. Мигун передал сухари Тоне.

— Раздай в первую очередь детям и женщинам по одному сухарю, старикам — по полсухаря. Тяжелораненому не давай, он кончается, да и есть уже не может.

— Про Зубарева ты забыл, — напомнила Тоня.

— Антону я сам снесу, — Мигун выбрал самый маленький сухарь и направился к телеге, где, опершись на локоть, полулежал старлей.

— Здорово, Борзяк, — тихонько поприветствовал Мигуна Антон. — Ты, я вижу, провиант делить взялся. Себе чего же не взял, или святым духом питаться будешь?

— Очухался, легавый? — так же тихо прошипел Мигун. — Забудь и Борзяка и Шалого. Нету их, спеклись напрочь. Есть Мигун, отныне и навеки! Понял ты меня, товарищ старший лейтенант, или врезать тебе прямо здесь для понятливости?

— Эх, если бы я не хворый был бы, — зло проговорил Антон. — Ты бы у меня сейчас сам бы огреб. А так, что я могу? Поэтому я тебя отлично понял, товарищ ефрейтор. Был Вася Борзяк по кличке Шалый, да погиб при бомбежке эшелона.

— То-то, — Мигун хлопнул Зубарева по плечу. — Я вот карту принес, давай вместе посмотрим. Не похоже, чтобы тут фронт проходил. Тихо больно.

Антон мельком бросил взгляд на карту и усмехнулся:

— Так и есть, фронт — рядом. По отзвуку канонады ясно, что бой идет километрах в пяти, левее от нас. И смещается, судя по всему, именно сюда.

Мигун недоверчиво посмотрел на Антона, но ничего не сказал.

— Не веришь? — Антон попытался привстать, но не сумел и вновь улегся на дно подводы. — Зря не веришь, Мигун, я человек военный и кое в чем разбираюсь получше тебя.

Мигун хотел что-то ответить, но не успел. В нескольких десятках метров от них застучали автоматные очереди.

— Немцы, немцы! — закричал Мигун. — А ну, все с подвод! Вниз, вниз лезьте, под телеги ложись!

Плач детей, испуганные крики женщин! Просвистевшие рядом с Василием пули, попали в одну из подвод. Громко заржала раненная лошадь. Обезумевшее от боли животное, рвануло подводу, под которой прятались люди.

— Детей подавит! — крикнул Антон. — Стреляйте кто-нибудь! Ну!

Мигун рванул с плеча автомат и пустил короткую очередь, добивая раненную лошадь.

Бой разгорелся почти у самого укрытия отряда. В просвете между деревьями Василий заметил человек шесть немцев, бегущих в спасительную чащу. Очевидно, красноармейцы только что расстреляли фашистский отряд, который на этом участке фронта решил перейти в наступление. Теперь, оставшиеся в живых фрицы, откатывались с открытого места в поросль сосняка, надеясь перегруппироваться. Еще немного, и весь их обоз просто перебьют, на весь отряд пара почти пустых автоматов.

— Тоня, дед Макар, Антон, гоните людей в чащу, как можно дальше, — прохрипел Василий, устраиваясь за толстенным деревом.

— Надо встретить фрицев огнём, ведь за ними идут красноармейцы. Продержусь как-нибудь несколько минут, — судорожно размышлял Мигун.