Тереза Тур - Она написала любовь [litres]

– Не понимаю! И понимать не хочу!

– Придется, господин Лингер. И знаете? Я вам даже сочувствую. В некоторой степени.

– Да что вы? Я не нуждаюсь…

– Боюсь, что нуждаетесь. И если вы будете все время меня перебивать, придется вас просто задержать, без предварительного опроса. Полномочий у меня для этого достаточно. Можете вызывать своего адвоката. Но если вы все же готовы меня выслушать, то…

– Хорошо. Я вас слушаю. – Лингер тяжело дышал, лицо покраснело, нервным движением мужчина рванул шейный платок, стараясь облегчить дыхание.

– Агату пытались отравить «Водяной Смертью». Это…

– Я знаю, что это такое. – Лицо писателя, только что напоминавшее вареную свеклу, вновь пошло белыми пятнами.

– Мы ищем того, кто мог это сделать. Кому это было выгодно.

– Я?! Вы… меня подозреваете?

– Ну, судя по тому, что вы не заботились о своей жене, – Эрик кивнул в сторону машинки, не отрывая от собеседника глаз, – вы ее не любили. У вас любовница, и если вспомнить, что родители Агаты оставили ей приличную сумму, то…

– Нет! Нет, что вы, это не так! Я действительно потратил деньги жены, но… Я верну! Все верну! Поэтому я ушел. Писать книгу! Это огромные деньги!

– Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Аделиндой фон Генгебах?

– В день, когда получил Королевскую премию. Год назад.

– Где это произошло?

– Во дворце.

– То есть? – На этот раз побледнел бывший канцлер.

– Аделинда была во дворце. На приеме.

Эрик даже головой помотал, в надежде, что ослышался. Этого… просто не может быть. Адель-Невидимка на приеме, и в ее видимости король Карл, не считая остальных более-менее значимых персон королевства. Да как она осмелилась! Как пропустила охрана? А он? Он сам? Почему он ее не заметил?! Он лично обеспечивал безопасность Карла в тот день… Немыслимо.

– Как она выглядела? – хрипло выдохнул барон.

– Прекрасно, – мечтательно сказал писатель. – Яркая. Живая. Величественная. Просто королева!

– Какого цвета был на ней наряд? Вы помните?

– Не… ннет… Не помню. Но… она была в нем обворожительна!

– О чем вы говорили?

– Говорили? Мы… Я… Нет… Не помню. Но она умна. При этом с ней так легко! Она понимала меня с полуслова…

– Начальника охраны – расстрелять, – вырвалось у канцлера в отставке.

– Что?

– Продолжайте. Ваша связь длится?

– С того самого времени. Поймите меня правильно, – неизвестно почему попытался объяснить Людвиг. – Агата, конечно, умница. И я ее, конечно, люблю. Но все, что умеет моя жена, – это править книги. А тут – такая женщина! Я писатель! Мне нужно вдохновение. Страсть.

– Зачем же вы вернулись? – Эрик сжал спинку стула с такой силой, что дерево скрипнуло.

– Книга, – со вздохом сказал Людвиг, отодвинувшись подальше от охранника.

– Простите?

– Агата! Она мне нужна, – Людвиг развел руками, – увы, я не могу без нее! Бикк просто влюблен в ее редактуру! Я перепробовал все, что мог. Аделинда не нуждается в деньгах и высоко ценит мой талант. Мы сменили трех редакторов! Последний – неоправданно дорогой, но издатель… Все ноет про то, что рукопись утратила какой-то неповторимый узнаваемый стиль, что был раньше. Он сам посоветовал мне обратиться к жене. Это унизительно! Теперь придется терпеть ее нотации.

– Вы говорили об этом Аделинде?

– Нет! Это невозможно.

– Почему?

– Аделинда… она… Мой талант – вот что подогревает страсть!

– То есть вы боитесь признаться любовнице в том, что без жены ваш успех ничто?

– Нет! Конечно, нет! Что вы несете! Вы забываетесь!

– Как вам будет угодно. – Эрик уже не слушал Лингера, он думал о другом…

– Послушайте! Как вас там…

– Эрик.

– Ну да. Эрик. Вы же понимаете, что ни я, ни Аделинда не могли этого сделать! Мы совершенно ни в чем не виноваты! Я ни в чем не виноват!

– Расследование покажет, господин Лингер. Я попрошу вас не покидать поместье. В интересах следствия. И постарайтесь не причинять беспокойства госпоже Агате.

– Но как же…

– Вы свободны.

Мобиль мчался в столицу, на лету целуясь с крупными снежинками. Как красиво падает снег! Скоро Ночь Семи Вестников. Праздник…

Доктор Фульд нервничал, недовольно поглядывая на Майнца. Да… Артефактор за управлением мобиля и обычный человек – все-таки это колоссальная разница! Но старший следователь не виноват, и врач тактично молчал, подпрыгивая на поворотах. Майнц старался изо всех сил. Видно было, как ему хочется поскорее добраться до столичных архивов.

– Не переживайте вы так, – в который раз повторял Фульд. – Кто ж знал, что сержанта завербовали?

– Я взялся за это дело! Я должен был все проверить. И перепроверить! А еще с такой гордостью говорил господину барону об опыте и допусках секретности!

– Поверьте мне, барон переживет, – отмахнулся патологоанатом. – Разведчица! Надо же… Немудрено, что нас переиграли. Если бы Эрик не опознал ее лично. Не узнал артефакты… Туго бы нам пришлось!

– Откуда ее знает господин барон?

– Барон – единственный, кто может связать эту даму с ее прошлым. Вы понимаете, о чем я? О ее реальной личности никто не знал. Никто, кроме канцлера Эрика фон Гиндельберга. Вы представляете уровень заданий, которые на счету этой женщины?

– И… ее оставили в живых?

– Боюсь, это было ошибкой. Очень большой ошибкой канцлера.

Какое-то время мужчины ехали молча. Майнцу казалось, что даже эти крупные снежинки и те смеются над ним! Как он мог так опозориться? Как красиво падает снег. Скоро праздник. Ночь Семи Вестников…

– Аделинда фон Генгебах. Вдова. А ее муж? – повернулся следователь к Фульду.

– Скорее всего, – обронил тот, выразительно посмотрев Майнцу в глаза.

Мужчины поняли друг друга.

– Похищение «Водяной Смерти». Диверсия? Заговор?

– Вот не уверен. – Доктор потер ноющие виски. – Как правило, разведчики – патриоты. И никогда не пойдут против страны. Опасность заключается не в том, что кто-то из них способен предать свою родину.

– А в чем?

– Степень секретности. Она слишком высока. Это опасно. Плюс неустойчивое психическое состояние. После того, что им пришлось пережить… Что же касается конкретно этого случая, то…

– Что?

– Видите ли, Майнц… Я, к сожалению, тоже. Слишком много знаю. Давайте оставим этот разговор. Нас ждут архивы! Посмотрим, кто умер за эти полгода. Наша задача связать их с «Водяной Смертью».

– Но… как?

– По заключениям судмедэкспертов, конечно! Смерть готова делиться информацией. Нужно только знать ее язык…

У камина, позвякивая кристаллами на медальонах, возились Эльза и Грон. Вздыхали, фыркали, стучали когтями по паркету, с тревогой поглядывая на женщину у окна. Агата стояла к ним спиной и, обхватив себя руками, смотрела на медленно падающий снег. Красиво. Как в сказке. Как в детстве, когда ждешь ночи Семи Вестников. Надо было написать на листочке семь желаний и сжечь. В полночь выйти на улицу и подуть на ладонь, представляя, как пепел летит к самой яркой звезде! Каждый Вестник получит одно желание и обязательно исполнит его.