Хосе Сомоса - Соблазн

– Только в одном, – сказала я, улыбнувшись, – теперь это действительно стало возможно . Когда были созданы первые квантовые компьютеры, которые совершают… ну, чертову уйму операций в секунду… были зарегистрированы жесты, интонации голоса и поведение людей в бесконечности разных ситуаций и было доказано, что они группируются по неким общим параметрам. Таких групп – более пятидесяти, их называют «филиями», и каждый из нас принадлежит к одной из них.

– Интересно. – Валье недоверчиво улыбнулся. – Но я не знаком с этими исследованиями.

– Они засекречены, – сообщила я шепотом.

Валье, кажется, понравилась эта игра, и свое «а!» он произнес тоже шепотом.

– Люди, относящиеся к одной и той же филии, одинаково реагируют на одинаковые стимулы. Нас, наживок, специально учат различать и определять эти филии.

Я поняла, что Валье возвращается к первоначальному диагнозу: то, что я рассказываю, непременно должно быть «бредовым состоянием».

– Ага, ну-ну, отлично… А какая у меня «филия»? Ты уже знаешь?

– Ваша – Добычи, – немедленно последовал мой ответ. – Не стоит обращать внимание на название, оно условно.

– И что это означает? – поинтересовался Валье, словно речь шла о знаке зодиака.

– В общем, вам нравятся люди, которые страдают, но не по вашей вине… Вам нравятся жертвы поверженные, споткнувшиеся… Но еще больше вам нравятся повороты тел – те, которые позволяют видеть их сзади. Не хочу сказать, что вам нравится исключительно задница, но и задница тоже. – Я улыбнулась. – Вам доставляет особое удовольствие видеть щель между ягодицами, когда тело удаляется от вас. А также разделенные на части образы, как будто отраженные в треснувшем зеркале. Вижу, вы меня понимаете.

Аристидес Валье разинул рот. Стало понятно, что впервые в жизни кто-то – безумный или нет – говорит ему нечто подобное. Но он тут же взял себя в руки, как я и ожидала.

– Очень жаль, но я не признаю своим абсолютно ничего из того, что ты перечислила.

– Это потому, что мы не осознаем, чего на самом деле желаем. Когда мы видим, как кто-то делает то, что нам нравится, мы объясняем произошедшее другими причинами: мы говорим, что влюбились или что нам очень нравится его или ее склад мышления… Мои преподаватели объясняли, что псином не в сознании, – наоборот, он вмещает сознание в себя…

– Но бывает и так, что мы и вправду влюбляемся, – возразил Валье.

– Я уже говорила, что название – не существенно. Вам может безумно нравиться какая-то женщина, и вы назовете это любовью. На самом же деле случилось вот что: когда вы познакомились, она сделала некое движение, или сказала что-то особым тоном, или оказалась перед декорацией, которая доставила удовольствие вашей филии Добычи. По чистой случайности. Если бы вы встретили эту женщину в нужных декорациях, особым образом одетую, и она действовала бы лучше, вы оказались бы «на крючке» и были бы не в силах ее оставить. А если бы она продолжала ублажать вашу филию, получаемое вами наслаждение дошло бы до апогея, и вы оказались бы «одержимым». И больше не могли бы действовать по собственной воле. Наживок учат цеплять на крючок и овладевать, то есть превращать в одержимых.

– Ну-ка, ну-ка… – Валье по-прежнему сомневался, но было заметно, что мой «горячечный бред» его заинтриговал. – По-твоему выходит, что настоящих чувств не существует. Эта женщина из твоего примера двигается, что-то там говорит, и я влюбляюсь… Если смотреть на это под таким углом зрения, то весь мир – всего лишь театр…

– Именно так, театр. И мы, наживки, – практически актрисы: мы заучиваем определенный набор жестов, интонаций, умеем подбирать декорации и костюмы и потом предлагаем что-то вроде… спектакля, результат которого – насаживание на крючок других. Это мы называем «масками». Для каждой филии есть своя маска.

– И чувства для тебя – всего лишь это? «Маски»?

Я пожала плечами:

– Разум называет их «чувствами», но псиному достаточно «масок». Названия не существенны, я уже сказала. По крайней мере, для наживки они точно не существенны… К тому же, по правде говоря, меня не трогают и разного рода философские спекуляции.

– Так, значит, ты работаешь наживкой… – Валье задумчиво покачал головой. – Я всегда знал, что есть такие люди и что они работают в полиции, но не думал, что речь идет о чем-то столь сложном… Полагаю, есть более простые и прямые методы, позволяющие бороться с преступностью…

– Сейчас уже нет. Технологии сегодня доступны всем. Ученые придумывают вещество, которое направлено на удержание ДНК убийцы в трупе жертвы, а завтра уже изобретено другое, уничтожающее эффект предыдущего. То же самое – с оружием, да и со всем остальным. Некоторое время назад было решено отказаться от этого направления. Когда был открыт псином и его классификация, тема была засекречена именно по причине того, потому что только это обеспечивало надежность… Убийца может стереть свою ДНК, но не то, каким образом он выбирает жертву, убивает и избавляется от нее, потому что это зависит от его псинома. Некая организация, подозреваемая в отмыве денег, уничтожит все следы своих операций при помощи передовых цифровых технологий, но в нее можно внедрить наживку и раздобыть улики, если та подцепит на крючок псином какого-нибудь высокопоставленного лица… Псином невозможно подделать, невозможно спрятать: наше наслаждение – это математическая формула. Даже если бы мы попытались, компьютер все равно это обнаружит. И как только становится известен псином преступника, наживки разыгрывают маски, чтобы его привлечь. Сейчас наживок используют везде, во всем мире. В Испании они были взяты на вооружение и засекречены после бомбы 9-N.

Валье слушал меня так, будто хотел найти в моей истории какие-то нестыковки.

– Во всем мире, говоришь… – задумчиво начал он. – Странно, что столько людей желает работать в этой области, не так ли? А как вас отбирают? Вы что, откликаетесь на объявления в газетах?

– Ну, дело в том, что одному из психологов, работавших в проекте псинома, пришла в голову блестящая идея. Возможно, вы в какой-то связи слышали это имя: доктор Виктор Женс.

– Да. Каталонец по происхождению. Был криминалистом. Но ведь он уже умер, разве не так?

– Да, два года назад. Несчастный случай в открытом море.

– Да, припоминаю. Кажется, у него была яхта или что-то в этом роде, налетел шторм, и он утонул. В нашем мирке это стало настоящей сенсацией…

– Ну так вот, именно ему пришла в голову идея, как привлекать наживок. Это просто и в то же время гениально: использовать наш собственный псином. Он определил параметры псинома, которому будет доставлять удовольствие работа наживкой, и он же запустил программу, к которой подключились несколько психологических клиник по всему миру. Ребенок с психологической проблемой приходит в клинику на консультацию, там исследуют его псином, и, если этот псином соответствует установленным параметрам, начинается следующий этап. Обычно отбирают несовершеннолетних из неблагополучных семей, в основном сирот, в таком случае все проще. Правительство улаживает формальности и оплачивает наше обучение. А мы храним все в секрете, потому что речь идет о нашем удовольствии . Кто захочет распространяться о таком? Этот узел завязан очень крепко, как видите. – Я улыбнулась. – В конце концов, мы делаем именно то, что нам больше всего нравится.