Ричард Кадри - Шкатулка Судного дня [litres]

– Знаешь, если бы мне сказали, что похищение и парк аттракционов на тему Доктора Кто – не самое странное, что со мной сегодня случится, я бы не поверил, – он поискал по карманам сигарету, но потом вспомнил, что их выкинули вместе с его новой одеждой, – погоди-ка. Когда ты украла мой камень, что я должен был сделать? Собрать поисковый отряд и выследить тебя?

Жизель оглядела комнату.

– Это было бы очень мило с твоей стороны.

– Когда ты исчезла, мне показалось, что ты не слишком хочешь меня видеть. Если ты хотела, чтобы я тебя нашел, стоило намекнуть. След из хлебных крошек или что-то вроде того.

Носком туфли Жизель указала на его рваные брюки:

– Что случилось с твоим костюмом? Ты весь в грязи.

– Ты смотрела «Большой побег»?

– Конечно.

– Я был Стивом МакКуином.

Она кивнула:

– Вот почему ты так понравился Нельсону. Ты чуть не сбежал.

– Ну, это громко сказано. Но я неплохо поразвлекся с чьим-то домашним саблезубым волком.

– Да, я слышала, что свиньи больше не в моде, теперь заводят волков. Как он, миленький?

– Он миленький, а вот зубы – нет.

– Уверена, ты смог бы с ним подружиться.

– Я пытался не превратиться в стейк.

Жизель улыбнулась, но Куп не улыбнулся в ответ. У его лица снова случилась амнезия в плане умения улыбаться.

– Зачем конкретно меня сюда притащили? Что мы должны сделать вдвоем?

Она подошла к столу и села через пару стульев от него.

– Все, как сказал Зальцман. Департаменту нужна шкатулка. Тебе придется ее добыть. А я тебе помогу.

– Ты вставила в нос имплант? Стала ищейкой? Потому что если нет, то я повторю тебе то, что уже говорил твоему боссу: я понятия не имею, где начинать искать Вавилона.

Жизель вздернула бровь. Он уже забыл, что она всегда поступала так, когда собиралась раскрыть секрет. Куп почувствовал, что многое о ней забыл. Во всяком случае, он очень пытался.

– Я знаю, где его найти, – сказала Жизель, – по крайней мере, знаю, где начать.

– И где же?

– Знаешь о проклятом городе?

– Нет. Что это?

– Может, ты слышал о Городе кальмаров? Пляже Вуду? Маленькой полуночи? Мутном квартале? Долине счастья? Его по-разному называют.

– Точно, – кивнул Куп, – слышал. Мой брат звал его Ранчо Странчо.

– Очаровательно. Как, кстати, Ник?

– Не могу тебе сказать.

– Ты все еще не можешь говорить?

– Да. Смирись с этим.

Жизель махнула рукой:

– Забудь. Что ты думаешь о Проклятом городе?

– Ничего. Я там никогда не был.

– Серьезно? – нахмурилась она. – Почему?

– А зачем? – Он пожал плечами. – У меня куча дел. Случая не было.

Жизель подобрала карандаш, которым Куп играл в «бутылочку», и раскрутила его. Карандаш снова указал на Купа. Жизель потянулась и перевернула его.

– А вот и нет, – объяснила она, – ты там не был, потому что ты старая бабка.

Куп снова раскрутил карандаш, и он упал со стола.

– Что?

– Старая бабка.

– Вообще меня по-разному называли, но так – никогда.

– А стоило бы. Ты – старая бабка, Куп.

– Нет.

– Если тебя это утешит, ты не всегда ею был. Но теперь точно в нее превратился.

– Когда? Погоди. Не говори. Прямо перед твоим уходом?

– Не совсем. Ты уже некоторое время ей был, и это сильно облегчило мне уход.

– Я очень рад, что разрушить мою жизнь оказалось легко.

– Так я об этом и говорю. Мне нужна была… активность. А ты был как старая бабка.

– Я тогда был очень даже активный и живой. Но пока мы были вместе, у меня были кое-какие проблемы. Пара верных дел, которые пошли наперекосяк.

Жизель положила карандаш обратно на стол. Когда она наклонялась поднять его, Куп мельком увидел, что у нее под юбкой. Его сердце снова ломанулось прочь из груди.

– Ты всегда хорошо работал, сам знаешь, – сказала она, – но вот партнеров часто выбирал не очень удачно.

– Да уж кому это и знать, как не тебе, – ответил он и немедленно пожалел об этом. Выражение лица Жизель вернуло к жизни воспоминания, которые он старательно упаковал в чемодан, вытащил в море и сбросил в Марианскую впадину. Теперь они всплыли на поверхность.

– Извини, – сказал он.

– Забей. – Жизель разгладила юбку и пошла к двери. Сказала через плечо: – Спустись на лифте на этаж и возьми новые шмотки в магазине. На самом деле это не магазин, его просто так называют. Тебе дадут одежду для маскировки. Я сообщу им, что ты придешь.

– Отлично.

Она взялась за дверную ручку и снова повернулась к нему:

– И съешь что-нибудь. Ты похож на борзую в стодолларовых штанах.

– Триста. Они стоили триста баксов.

– Кажется, они были ничего. Но ты все еще не научился беречь вещи, судя по всему.

Жизель ушла, и Куп несколько минут сидел один в пустом офисе.

« Давно меня так мило не посылали на хрен».

Все случилось так, как сказала Жизель. Когда он спустился, его уже ждали. Пара шестерок Департамента обмерила его, и женщина с клювом и колючими перьями, растущими вдоль позвоночника, кидала в него одежду, пока он не подобрал себе что-то, прилично сидевшее и не выглядевшее насмешкой со стороны дамочки-страуса.

Через пару минут он нашел столовую для сотрудников. Стряхивая с одежды перья, Куп с радостью обнаружил, что у него еще остались полученные от Вавилона деньги, поэтому он купил себе в автомате сэндвич с курицей, картошку и колу. Он бы предпочел нормальную выпивку. И нормальный сэндвич. Насчет сэндвича вариантов не было, но если бы он не взбесил Нельсона, тот мог бы показать ему, где прячет свою бутылку. Сейчас шансов на это оставалось мало. Но Куп же был вором. Если он найдет стол Нельсона, то, может быть, сумеет в него проникнуть. Вооружившись планшетом, который кто-то забыл в столовой, Куп принялся исследовать здание. На человека в местной одежде никто не обращал внимания. Он прошел насквозь три этажа, пока люди не начали на него странно смотреть. Тогда он притворился, что страшно увлечен бумагами, и спокойно вернулся в пустой офис.

Тарабарщина с экрана исчезла, и он опустел. Куп нашел пульт и включил экран обратно. Несколько минут повозившись с настройками, он нашел телеканалы. Он переключался между новостями и играми, не смотря их, а просто наслаждаясь шумом. Честно говоря, он не так планировал проводить время – деньги Вавилона жгли ему карман. Все это напоминало ему тюрьму. Интересно, как там Родни? И как его новый сокамерник выносит запах? Куп пару раз просил противогаз и один раз даже чуть его не получил. Но потом тюремный психолог долго разговаривал с ним о психологических последствиях «отрицания ольфакторности других заключенных». Куп не понял половину того, что тот наговорил, но все вежливо выслушал и позвал психолога к себе в камеру познакомиться с Родни. Противогаз он так и не получил, зато с удовольствием посмотрел, как психолог пытался не упасть в обморок, когда Родни протянул ему влажную руку. Только так и можно пережить заключение. Все дело в мелочах. В крошечных победах. Стащить лишнее яблоко, пока никто не видит, или заставить психолога блевать по дороге в кабинет.