Ричард Кадри - Шкатулка Судного дня [litres]

А назад он не хотел.

Выглянув, наконец, в окно, он понял, что автобус привез его в Голливуд. Ну и ладно. Нормальный район, полный туристов, карманников и уличных артистов, то есть людей, которым пришлось даже хуже, чем ему. Не так уж и плохо пошататься среди тех, кто никогда не бывал в тюрьме, и повариться в блеске и нищете Голливуда. В крайнем случае он хотя бы почувствует себя дома.

Пока автобус ехал, Куп прикинул, какие у него есть варианты действий. Времени на это ушло немного. У него был купон на две ночи в ночлежке в Восточном Лос-Анджелесе, подальше от достопримечательностей и соблазнов города. Но что делать и куда деваться после этих двух ночей, он не представлял. Никаких сбережений у него не было. Машину угнали через пару ночей после визита в Белликоз-мэнор, и он не знал, где она сейчас. Может быть, ее разобрали и продали на запчасти для подержанных автомобилей. В любой из машин, которые он видел в окно, мог стоять его двигатель или коробка передач. При этой мысли он даже не разозлился.

Говоря Морти, что у него нет связей, он не преувеличивал: у него почти не было друзей. По крайней мере, тех, которых он хотел видеть. Наверное, нашлась бы парочка приятелей, у которых он мог бы переночевать, но что дальше? Сколько можно скитаться по друзьям, не раздумывая при этом о самоубийстве? И в любом случае это не поможет ему найти какое-то занятие, которое могло бы его содержать.

Что, черт возьми, с ним случилось? Его добил последний срок в тюрьме. Не столько предательство Морти, сколько все вообще. Он больше не был молодым и многообещающим вором. Старым его тоже никто бы не назвал, но он отсидел достаточно, чтобы тюремная вонь смылась не сразу – примерно как запах Родни с пальцев.

«На этой работенке, – подумал Куп, – ты либо лезешь наверх, либо выходишь из бизнеса. Ну, либо умираешь. К этому я пока не готов. Мне просто нужно подумать. Забиться куда-нибудь и собраться с мыслями».

Он вышел напротив отеля «Рузвельт» на Голливудском бульваре. У Китайского театра какой-то парень, наряженный Джеком Воробьем, уговаривал пару краснолицых типов со Среднего Запада сфотографироваться с ним. За деньги, разумеется. Еще там были Человек-паук, провонявший потом, и Чудо-женщина, налитые кровью глаза которой казались краснее ее сапог. Все вместе это угнетало. Купу показалось, что приехать в Голливуд – не такая уж хорошая идея.

«Ты просидел в клетке полтора года, тупица», – подумал он.

Куп огляделся. По крайней мере, на бульваре хватало дешевых магазинов. Он зашел в сувенирную лавку, в витрине которой стояли мини-«оскары» и висели футболки с Аллеей звезд, на которых можно было написать свое имя. Внутри он нашел витрину с пластиковыми зажигалками. Остались только зажигалки с Волшебником из страны Оз. На одной стороне – Дороти и Тото, а на другой – Лев, Страшила и Железный дровосек, лыбящиеся так, как будто они все вместе отправились в отпуск, и там им вместо временных татуировок сделали лоботомию.

Покопавшись в пакете, он нашел мелочь. Копаться пришлось довольно долго, и это его бесило. Он положил деньги на прилавок и ушел, не дожидаясь сдачи. Снаружи его ждал Морти.

– Вау, – сказал он, – ты за наличные ее купил или взял ипотеку?

– У меня есть деньги, – сказал Куп.

– Да я уж вижу. Отличный пластик.

Куп понимал, что полезнее было бы притвориться, что все в порядке, чем признать, что он в полной заднице, но ничего придумать не мог.

– Ты должен мне восемнадцать месяцев жизни, – сказал он.

Морти постучал костяшками пальцев по знаку «Парковка запрещена».

– Я знаю, чувак. Еще я должен тебе выпивки на эти восемнадцать месяцев.

– Это первая разумная вещь, которую ты сказал.

Куп зажег сигарету. Она оказалась хуже, чем он надеялся. Какая-то хрень с пониженным содержанием смол. Ужасы обычного мира снова рухнули на его плечи.

Морти сказал, как будто читая его мысли:

– Пошли, знаю я тут одно местечко.

Куп прошел за ним пару кварталов до забегаловки под названием «Старое доброе время». Заглянул в тусклый зал и вышел, уверенный, что единственное развлечение, доступное в этом месте, – гадать, чем именно тут разбавляют виски. Забегаловку украшали две вещи: грустные старые забулдыги у стойки и сломанный музыкальный автомат, облепленный желтой полицейской лентой.

Но все-таки он зашел вместе с Морти внутрь – там было прохладнее, чем снаружи. Сигарету он бросил на тротуар, и в нее тут же вцепился плешивый голубь. Купу стало стыдно, что птице досталась такая дрянь, но нищим выбирать не из чего.

Морти заказал два виски-сауэра. Куп приподнял бровь:

– Коктейли? Мы что, на школьном выпускном?

– Расслабься. Коктейли хорошие, а я не хочу, чтобы ты быстро нажрался и снова полез в драку.

Куп пожал плечами:

– Ты платишь, тебе и выбирать.

– Именно.

Принесли напитки, и Куп попробовал. Коктейль оказался слишком сладким, но виски в нем хватало. Да и после полутора лет туалетного божоле коктейль был достаточно хорош.

– Значит, у тебя есть работа, – сказал Куп.

– Да.

– Я знаю этого чувака?

– Нет.

– А ты?

– Да, – ответил Морти. И через секунду: – Нет. Но у него отличные рекомендации.

– Что значит «отличные рекомендации»?

– Это значит, что ему нельзя сказать «нет».

Куп отпил еще.

– Я пас, – сказал он, не глядя на Морти.

Морти замахал руками, как будто дирижировал оркестром.

– Что? Нет! Ты для этой работы и вышел.

Куп оглядел бар.

– Я не работаю на сумасшедших и на тех, кто плюет на закон еще больше, чем я. А этот чувак попахивает и тем и другим.

– Кстати о запахе…

– Не спрашивай. Спасибо за коктейль.

– Подожди. Есть еще бонус…

Куп остановился.

– Какой еще бонус?

Морти наклонился вперед и зашептал:

– Если мы справимся до следующего новолуния, получим лишнюю сотню тысяч.

– Это еще почему?

– Не знаю. У него день рождения, или так велела луна. Тебе-то какая разница?

Куп сделал еще глоток. Виски начинал неприятно жечь желудок.

– Он точно сказал про сотню тысяч?

– Да.

– Он нас не кинет?

– У него репутация.

Куп долго молчал, а потом сказал:

– Твою мать.

– Значит, ты в деле?

Куп допил коктейль.

– Ты был прав. Я в заднице. Купи мне поесть и дай подумать.

– За такую работу я тебе даже собачатины куплю.

– Я не ем собачатину. Она не кошерная.

– С каких пор ты соблюдаешь кашрут?

– С тех самых, как ты решил кормить меня псиной.

Агенты Бэйлисс и Нельсон сидели в фургоне напротив кафешки с сэндвичами, всего в квартале от «Старого доброго времени». Снаружи на машине красовались логотипы «Пасифик газ энд электрик», а внутри пахло водкой. Бэйлисс смотрела через окно с односторонней прозрачностью, подкручивая бинокль. Все автомобили с современной аппаратурой наблюдения были в поле или в ремонте, так что им достался этот мусор из каменного века. Бэйлисс была уверена, что это вина Нельсона. Он разозлил кого-то в гараже… или всех. Она вздохнула и снова подрегулировала бинокль, добиваясь ясного изображения.