Юрий Бедзик - Великий день инков

— Осторожно! Змеи! — кричит где-то впереди Тумаяуа резким гортанным голосом.

Гадкие твари свисают с деревьев и угрожающе поворачивают головы к путешественникам. Бросятся ли они на людей? И как защищаться от них? Единственная защита — мачете, но оборонят ли два мачете от целой стаи?

Наконец змеи остались позади. Но путешественники инстинктивно жмутся друг к другу. В глазах — тревога. В ходе — осторожность. Чего здесь только не встретишь, в этом лесу? Гады на деревьях, гады в густой траве, в небольших болотцах... До сих пор их никто не замечал. Теперь они всецело завладели вниманием путешественников, вытеснили из их груди все чувства, кроме одного — страха. Люди продвигаются медленно, продумывая каждое движение.

Только Тумаяуа идет привычным размеренным шагом, изредка поднимая над головой мачете. Встревоженные скорпионы, сумчатые крысы, болотные курочки и пестрые ящерицы шныряют из-под самых его ног.

— Скорее бы выйти из этого леса! — Стонет Олесь. Бунч ведет его под руку, пытаясь хоть немного облегчить парню дорогу. Голые колени Олеся в кровь посечены травой.

— Уже немного осталось, мой мальчик, — утешает его Бунч. — Скоро доберемся до индейского поселка и хорошо отдохнем.

Шли еще с полчаса. Наконец чаща расступилась. Ослепительное солнце ударило в глаза. Сухой ветерок подул в лицо. Лес остался позади, как тревожный сон.

Вдали виднеются конусообразные здания. Это был поселок людей арекуна.

Навстречу отряду, поднимая легкую пыль, летела стая голых ребятишек.

В окружении шумной малышни Крутояр и его спутники шли к хижине вождя.

Тумаяуа гордо шагал во главе небольшого отряда. С хижин выходили индейцы. Изредка Тумаяуа бросал какое-то непонятное слово своим соплеменникам, после чего те присоединялись к группе.

— Не очень приветливо нас встретили, Кирилл Трофимович, — сказал Крутояр. — Меня не покидает чувство, будто нас пленили. Эскорт такой, что и не вырвешься.

Бунч тоже заметил, что индейцы бросали на них подозрительные, а то и просто враждебные взгляды.

Скоро стало известна и причина нервозности хозяев поселка. Несколько дней назад семнадцать молодых воинов племени вернулись из каучуковых разработок, где они надеялись наняться на работу. Но на работу их не взяли, потому что трудности с перевозкой добытого сока заставили хозяина плантаций сократить разработки. Индейцы восприняли это как личное оскорбление и теперь готовы были излить свой гнев на первого попавшегося белого.

Тумаяуа шагал спокойный, с надменным выражением лица. Воинственный настрой индейцев будто не касался его.

Толпа вышла на просторную площадку, к большой хижине вождя. Стены ее были из толстых бамбуковых палок, кровля — из пальмовых листьев.

На шум толпы из хижины вышел высокий пожилой индеец с тремя пышными перьями попугая в волосах и широким поясом на бедрах. Пояс был сделан из полосок плотной материи и чем-то напоминал кожаную юбку шотландских стрелков.

Крутояр сразу же уловил нечто общее в лице касика и Тумаяуа. У вождя было такое же продолговатое лицо, острый подбородок и большие темные глаза. И еще поражал его рост. Касик, как и Тумаяуа, был на голову выше других мужчин племени. Гордая его голова, с ястребиным носом на лице, величественно поднималась над толпой. "Моего роста, — подумал Крутояр. — Не за рост ли его и избрали вождем племени?"

Тумаяуа подходит к касику, прикладывает к груди обе руки и низко наклоняет голову в знак глубокого уважения. Вся церемония встречи происходит в торжественной, невозмутимой тишине. Десятки глаз с каким-то детским очарованием следят за движениями молодого проводника. Но вот взгляды обращаются к вождю.

Палех стоит, как в гипнотическом сне. Вдруг он начинает медленно опускаться на землю. Сел. Плавным жестом приглашает сына и его друзей сделать то же самое. Тумаяуа садится впереди Крутояра и Бунча напротив отца. Уверенно, свободно, с чувством достоинства. Он говорит, что это его белые братья, они приехали на большом корабле из-за моря, они дважды летали в животе сказочной птицы. Тумаяуа просит проявить к ним уважение и любовь, накормить их и дать им пристанище на ночь. Это друзья его народа, они не любят Черного Себастьяна, они желают счастья племени арекунов. Юноша несколько раз повторяет каждое предложение, затем смолкает и внимательно, пристально смотрит в темные глаза своего отца. По индейскому обычаю он ждет, пока его слова дойдут до сердца старого касика и пробудят его кровь.

Отец только мерно покачивает головой, что-то думает. Наконец он встает и обнимает своего сына. К нему подходят путешественники, и он с необыкновенной джентльменской учтивостью протягивает им руку. Крутояр дает ему подарки: большой красный платок и несколько ножей. Палех берет подарки, ощупывает материю, пробует кончиками пальцев остроту лезвий и отдает все это воину из свиты.

Теперь лицо касика повеселело, морщины разгладились, глаза стали мягкими и будто светлее. Касик Палех приглашает гостей к себе в хижину — просторную, полутемную, напоенную кисловатым запахом маниоковой муки и прелой листвы.

Гости заходят внутрь. Они во "дворце" его величества вождя и главнокомандующего племени арекуна Палех. Это что-то да значит! Во дворце вождя! Они могут осматривать внимательно его оружие, украшения, постели, могут открывать для себя тысячи неожиданных вещей, о которых раньше и понятия не имели.

Великий вождь Палех, сын Япу, человек, находящийся в таинственных отношениях с добрыми духами сельвы, воды и воздуха! Какой же он на самом деле? Чем живет его душа? Как ведет себя он в кругу близких и родных?

Во-первых, поражает уют и покой. Тихий, мягкий, почти санаторный покой. Ни крика, ни громких разговоров, ни волнения. Здесь, пожалуй, никому не разрешается бегать, суетиться, кричать. Здесь — дворец вождя Палеха!

— Сразу в сон клонит, — говорит Олесь, устроившись на твердой соломенной циновке.

— Примитивная, честная гигиена, — отзывается Крутояр, садясь тоже возле сына.

— А мне уже и есть захотелось, — сказал Бунч, оглядываясь по просторному, безлюдному жилищу, будто выискивая себе что-то питательное. — Как вы думаете, Василий Иванович, здесь кормят иностранцев?

— Не бойтесь, Кирилл Трофимович, это очень почтительный и гостеприимный народ. Только было бы чем угостить.

Глаза Крутояра привыкали к темноте, он внимательно смотрел по сторонам. Хижина была построена из бамбуковых жердей, скрепленных вверху и внизу крепкими лиановыми веревками. В центре крыши зияло отверстие, очевидно для дыма. На земле стояли глиняные горшки, сковородки, мешочки с маисовыми зернышками. На полках, прибитых к столбам, темнели глиняные кувшины, очень похожие на древнегреческие амфоры. Там же лежали табачные листья. На одном из столбов висели чучела птиц со связанными лапами. Везде на полу белела рассыпанная маниоковая мука. Над входом были развешаны сетки, луки, копья, топоры.