Филип Дик - Электрические сны

Миллер осторожно вступил в едва заметное марево. И сразу погрузился в блесткую туманную непрозрачную субстанцию. Контуры предметов за маревом обозначились яснее. А вот кто-то идет – в темно-синем комбинезоне. Какие-то любопытные посетители осматривают выставку. Человек в комбинезоне прошел и скрылся из поля зрения. А вот и его стол. Стример, рядом стопка катушек. А у стола – да, у стола лежит чемоданчик. Точно, там-то он его и оставил.

А пока он стоял и думал, не сходить ли за чемоданчиком, появился Флеминг.

По какому-то наитию Миллер отступил через слабое место. Флеминг подходил все ближе, и лицо у него было крайне неприятное. Так или иначе, Миллер уже твердо стоял на бетонной мостовой. Флеминг остановился прямо перед местом перехода – красное лицо кривилось от возмущения.

– Миллер, – мрачно выдавил он. – А ну вылезай оттуда.

Миллер рассмеялся:

– Флеминг, будь другом, подкинь мне чемоданчик. Во-он ту вон странную штуку, которая на столе лежит. Я его тебе показывал – помнишь?

– А ты прекрати дурачиться и слушай! – рявкнул Флеминг. – Дело серьезное. Карнап в курсе. Мне пришлось его проинформировать.

– Ну ты же у нас молодец. Начальство любишь и уважаешь.

Миллер наклонился, чтобы раскурить трубку. Вдохнул и выпустил большое облачко табачного дыма – через слабое место, на Р-уровень. Флеминг закашлялся и попятился.

– Это что еще такое? – требовательно вопросил он.

– Табак. Здесь такого полно. Часто встречающаяся штука в двадцатом веке. Ты о таком и не слыхал небось, – ты же вторым веком до Р.Х. занимаешься, периодом эллинизма. Не знаю, понравится ли тебе там. С канализацией, знаешь ли, проблемки были. Да и продолжительность жизни тоже оставляла желать лучшего. Коротковатая была, знаешь ли.

– Ты о чем?

– А вот в эпоху, которой занимаюсь я, продолжительность жизни как раз весьма приличная. Жаль, ты не можешь увидеть мою ванную. Желтая плитка, представляешь? Душ! У нас в комнатах отдыха при Агентстве нет ничего подобного.

Флеминг скривился и кисло пробурчал:

– В общем, ты оттуда вылезать не хочешь.

– Здесь совсем не плохо, – беззаботно проговорил Миллер. – А мой уровень жизни получше, чем у многих. Вот послушай: у меня есть очень симпатичная жена. Брак не просто разрешен, он поощряется! У меня двое детей – мальчиков, и они на выходных отправляются в поход на Рашн-ривер. И они живут со мной и моей женой – их не забрали! У государства нет таких полномочий. А еще у меня новый «Бьюик»…

– Бред, – сказал, как сплюнул, Флеминг. – Галлюцинаторный бред.

– А ты уверен?

– Да ты вконец рехнулся! Я всегда знал, что ты эскапист и боишься реального мира! Посмотри на себя – ты прячешься от жизни за своими старинными штучками! Я, например, жалею, что стал теоретиком. Надо было в инженеры идти… – И Флеминг презрительно скривил губы. – Ты сошел с ума, вот что. Даже не понимаешь, что стоишь посреди искусственно возведенной экспозиции, которая находится в собственности Агентства по делам истории. Что все это – не более чем набор из пластика и металлических штыречков! Копии старинных вещей, но не они сами! А тебе, видите ли, там больше нравится, чем в реальном мире.

– Странно, – задумчиво проговорил Миллер. – Сдается мне, что я слышал подобное – причем сегодня. Вы ведь не знакомы с доктором Грюнбергом, правда? Он психиатр.

Директор Карнап вступил в зал, не соблюдая протокола и формальностей. Его сопровождала обычная свита из помощников и экспертов. Флеминг быстренько ретировался. Миллер понял, что стоит лицом к лицу с одним из самых влиятельных людей двадцать второго века. Ухмыльнулся и протянул руку для рукопожатия.

– Ты! Идиот! Придурок! – прорычал Карнап. – А ну вылезай оттуда – а то силком выволочем! Учти – не вылезешь сам, считай, конец тебе. Ты знаешь, что делают с личностями с запущенными формами психоза? Слышишь меня или нет? Тебе эвтаназия светит! Даю тебе последний шанс вылезти из этой дурацкой экспозиции…

– Прошу прощения, – сказал Миллер, – но это не экспозиция.

На грубом широком лице Карнапа проступило неподдельное удивление. Настолько сильное, что начальство на мгновение перестало выглядеть как массивный памятник самому себе.

– Ты что же, и вправду считаешь, что…

– Это портал. Для перемещений во времени, – спокойно проговорил Миллер. – Вы не можете меня отсюда вытащить, Карнап. Потому что не сможете до меня добраться. Я в прошлом – далеком прошлом, меня отделяют от вас двести лет. Я нахожусь в континууме, отстоящем от вашего по временной шкале. Я обнаружил путь перехода и перешел в другой пространственно-временной континуум. И здесь вы совершенно бессильны.

Карнап с экспертами сбились в тесную кучку для того, чтобы быстро обсудить технические детали. Миллер терпеливо ждал. Времени было полно – он ведь решил, что в офис поедет только в понедельник.

Через некоторое время Карнап снова подошел к месту перехода – от ограждения он предусмотрительно держался подальше.

– Интересная у тебя теория, Миллер. Характерная для страдающих психозом личностей, кстати: вы подводите прекрасную логическую базу под галлюцинации. Априори к твоей теории невозможно придраться. Она внутренне непротиворечива. Вот только…

– Вот только что?

– Вот только она не соответствует действительности.

К Карнапу вернулась его уверенность в себе. Похоже, он наслаждался диалогом.

– Ты думаешь, что и в самом деле оказался в прошлом. Да, экспозиция точно передает его атмосферу – причем в мельчайших деталях. Такого ни в одной другой экспозиции нет. Прекрасная работа, Миллер.

– Я старался, – польщенно пробормотал он.

– Ты носил старинные костюмы и даже в речи употреблял старинные обороты. Ты сделал все, чтобы остаться в своем ненаглядном прошлом. Полностью посвятил себя работе.

И Карнап со значительным видом постучал ногтем по ограждению.

– Жаль, Миллер. Очень жаль будет разбирать столь аккуратно собранную экспозицию.

– Я понял, что вы хотите сказать, – подумав, отозвался Миллер. – И я полностью с вами согласен. Я горжусь тем, что сделал, – и мне будет и вправду больно видеть, как уничтожат плоды моих трудов. Но это не принесет вам никакой пользы. Вы просто закроете портал перехода, вот и все.

– Ты уверен?

– Ну да. Эта экспозиция – мост, соединяющий нас с прошлым. Я прошел по этому мосту через экспозицию, но я сейчас не в ней. Я не в экспозиции, понимаете меня, нет?

И Миллер напряженно улыбнулся.

– Разбирайте ее сколько хотите – до меня вам не добраться. Но если так хочется – пожалуйста, запечатайте меня в том времени. Я обратно не рвусь, чтоб вы знали. Жаль, что вы не можете увидеть то, что я вижу, Карнап. Здесь очень хорошо. Свобода. Перспективы. Ограниченное в своих полномочиях правительство, подотчетное народу. Если не нравится работа – всегда можно ее сменить. И эвтаназии нет. Идите ко мне, Карнап. Я вас познакомлю с женой.