Филип Дик - Электрические сны

– Смирись с этим, – сказал Фрэнк. – Он же ученый.

– Плевать, – ответила Джилл. – Я от него ухожу. Сразу, как только вернется с Рексора-Четыре. Решено.

Они сидели на лужайке крошечного садика. Брат молчал, погрузившись в раздумье и вытянув ноги перед собой.

– Что ж, в таком случае сможешь опять выйти замуж. Ты ведь еще считаешься способной к деторождению?

Джилл кивнула:

– Еще бы. У меня-то по этой части все нормально. Может, найду кого-нибудь, кто любит детей.

– Ты много думаешь о детях, – заметил Фрэнк, – и Гасу у тебя нравится. А вот Лестера он не любит. Лес его прямо изводит.

– Знаю. Неделю он в отъезде, и это просто рай какой-то. – Джилл, очаровательно покраснев, пригладила свои мягкие светлые волосы. – Так весело. Я будто ожила.

– Когда он вернется?

– Вот-вот. В любой момент. – Джилл сжала кулачки. – Мы женаты пять лет, и с каждым годом все хуже и хуже. Он… он словно не человек. Вечно холодный, безжалостный. С утра до ночи – только работа.

– Лес честолюбив, он рвется к вершине. – Фрэнк лениво закурил. – Карьерист. И ведь прорвется… Чем он занимается?

– Токсикологией. Разрабатывает для военных новые яды. Это он придумал распылять на Каллисто раствор негашеной извести и медного купороса.

– Узкая область. Взять вот меня. – Фрэнк расслабленно прислонился к стене. – Специалистов по межпланетному праву – тысячи. Сколько ни трудись, о тебе и не вспомнят. Я просто живу, работаю – и хорошо. Мне много не надо.

– Вот бы и Лестер так же.

– Вдруг он изменится?

– Он – никогда! – зло бросила Джилл. – Теперь-то я в этом не сомневаюсь, потому и решила твердо – ухожу. Он останется таким до самой смерти.

С Рексора-четыре Лестер Херрик вернулся другим человеком. Сияя от радости, он протянул роботу свой чемодан с антигравом.

– Благодарю.

Джилл так и ахнула.

– Лес! Ты что…

Лестер с легким кивком снял шляпу.

– Привет, дорогая. Отлично выглядишь. А глаза… Они у тебя синие-синие – так и сверкают, словно заповедное озеро, куда сбегают горные ручьи. – Он принюхался. – Что за запах? Неужели меня ждет дивное угощение?

– Лестер… – Джилл недоверчиво зажмурилась. В ее груди разгорался робкий огонек надежды. – Лестер, что с тобой? Ты… ты так изменился.

– Разве? – удивился Лестер. Теперь он бродил по дому, время от времени восхищенно ахая: – До чего милый домик! Такой уютный. Ты даже не представляешь, как здесь здорово! Честное слово.

– Поверить не могу, – отозвалась Джилл.

– Во что?

– В то, что ты это серьезно. Что ты так изменился. Что раньше ты был другим.

– И каким же?

– Злым. Злым и жестоким.

– Я? – Лестер нахмурился, потирая подбородок. – Интересно… – Тут его лицо просветлело. – Ну, это все в прошлом. А что на ужин? Умираю от голода.

Отправляясь на кухню, Джилл бросила на мужа неуверенный взгляд.

– Да все что хочешь. Ты же знаешь, у нас плита с самым полным выбором блюд.

– Да-да, – тут же отозвался Лестер. – Быть может, попробуем говяжье филе средней прожарки с луковыми кольцами и грибным соусом? И горячий кофе со свежими булочками. А на десерт – мороженое и яблочный пирог.

– А ведь раньше тебе было все равно, что есть, – задумчиво произнесла Джилл.

– Правда?

– Ты говорил: скорей бы ввели всеобщее внутривенное питание. – Она внимательно смотрела на мужа. – Лестер, что произошло?

– Ничего. Честное слово. – Он небрежно схватил трубку и разжег ее – быстро, но как-то неуклюже. Табак просыпался на ковер, и Лестер стремительно нагнулся его собрать. – Пожалуйста, не обращай на меня внимания. Давай я помогу тебе готовить или… или еще что-нибудь сделаю?

– Не надо, – ответила Джилл. – Я справлюсь. Если хочешь, пока поработай.

– Поработай?

– Ну да. Над своим исследованием про токсины.

– Про токсины! – Лестер выглядел озадаченным. – Бога ради… Токсины… Да черт бы их побрал!

– Что-что, милый?

– Слушай, я что-то устал. Потом поработаю. – Лестер бесцельно бродил по комнате. – Посижу-ка я просто и порадуюсь, что вернулся домой с этого жуткого Рексора-Четыре.

– Он правда жуткий?

– Просто мрак. – Лестера передернуло от отвращения. – Сухой и мертвый. Древний. Выбеленный солнцем и ветром до самых костей. Страшное место, милая.

– Как жаль. А я так хотела слетать на Рексор-Четыре.

– Боже упаси, – с чувством воскликнул Лестер. – Нет, милая, оставайся здесь, со мной. Будем жить вдвоем. – Муж пошарил глазами по комнате. – Да, вдвоем. Терра – восхитительная планета. Влажная, так и кишит жизнью. – Он просто сиял. – То, что нужно.

– Я не понимаю, – сказала Джилл.

– Расскажи-ка все, что помнишь, – попросил Фрэнк. Его робокарандаш замер в боевой готовности. – Про все перемены, которые заметила. Очень интересно.

– Но зачем?

– Просто так. Давай. Говоришь, ты сразу что-то почувствовала? Поняла, что он изменился?

– Да, сразу заметила. Выражение лица. Не жесткое, деловое, как раньше, – а такое милое… Расслабленное. Доброе. Спокойное какое-то…

– Ясно. Дальше.

Джилл нервно заглянула в дом через открытую дверь.

– Он же нас не услышит?

– Нет, он в гостиной, играет с Гасом. Сегодня они венерианские люди-выдры. Лес устроил в лаборатории настоящую горку – чтобы, как выдры, скатываться на брюхе. Я сам видел.

– Его речь.

– Что?

– То, как он говорит. Какие слова выбирает. Раньше он ни за что бы так не сказал. Новые фразы. Метафоры. Мы пять лет живем вместе, и он никогда не употреблял метафор. Говорил, что они неточные, искажают смысл. И еще…

– Еще – что? – Карандаш деловито поскрипывал.

– Еще слова – они странные. Старые. Так сейчас не говорят.

– Архаичная фразеология? – настороженно переспросил Фрэнк.

– Да. – Джилл мерила шагами крошечную лужайку, засунув руки в карманы синтетических шорт. – И еще очень правильные. Как будто…

– Как будто из книжки?

– Точно! Ты тоже замечал?

– Да уж, замечал, – мрачно подтвердил Фрэнк. – Давай дальше.

Джилл замерла.

– Что у тебя на уме? Есть какое-то объяснение?

– Нужно больше фактов.

Она задумалась.

– Он играет с Гасом. Играет, шутит. А еще он ест.

– Раньше не ел?

– Как сейчас – нет. Теперь для него еда – в радость. Сам заходит на кухню, пробует то одно, то другое. Его не оттащить от плиты – вечно готовит всякие хитрые блюда.

– Мне показалось, он прибавил в весе.

– Набрал десять фунтов. Ест с улыбкой, смеется. Всегда вежливый… – Джилл застенчиво отвела глаза. – Не просто вежливый – романтичный. А раньше утверждал, что это иррационально. И работой своей больше не интересуется. Забросил исследование токсинов.

– Понятно. – Фрэнк закусил губу. – Еще что-нибудь?

– Одна вещь никак не дает мне покоя.

– Что за вещь?