Макс Фрай - Сновидения Ехо

– Я уже сыт, а уходить не хочется. Можно я еще немножко просто так посижу? – спросил он – не то меня, не то хозяев.

– Нужно! – сказала с потолка Иш. – Вы же еще Скрюух не видели. Она по утрам спит, но вскоре после полудня обычно выходит поесть.

«Ну надо же, – подумал я. – Птица, а понимает, как следует организовывать свою жизнь. Родная душа».

Достал из кармана корону, положил на стол. Сказал:

– Не хотите говорить, сколько мы должны за еду, сами виноваты. Мучайтесь теперь с этой «большой деньгой». Ищите, где ее разменять.

– Но это слишком много! – запротестовала леди Лари.

– Сам знаю. Но, во-первых, вы наказаны за несговорчивость. А во-вторых, в моих интересах платить вам побольше, чтобы не вздумали разориться и закрыть трактир. Лично я заинтересован в вашем процветании как никто.

– Почему? – просияв, спросила она.

– Да потому что я ваш сосед. И кроме вас возле Мохнатого Дома, как назло, больше ничего интересного.

Месть леди Лари была страшна: она всучила мне целых две банки черного чангайского варенья. В подарок. И тут уж ее взяла, отвертеться мне не удалось.

– …Это что за… удивительное вещество? – спросил сэр Шурф, когда я поставил на его письменный стол банку с черным вареньем.

– Яд, конечно. А что еще я мог тебе принести?

– Весьма любезно с твоей стороны. Мне очень давно не делали подобных подарков. Потому что все остальные, в отличие от тебя, прекрасно знают, что яды на меня обычно не действуют.

Мой оптимизм был несокрушим.

– Это тебе только кажется. Просто ты черное чангайское варенье пока не пробовал. Страшная вещь. Представляешь, оно соленое!

– Рад за него, – сухо сказал Шурф. – Если бы я сам был вареньем, то, вполне вероятно, избрал бы для себя именно такую судьбу. Но почему ты решил, будто мне необходимо стать обладателем черного чангайского варенья? Какой от него толк?

– Да никакого особенного толка, – честно признал я. – Просто оно вкусное. К тому же, мне только что подарили целых две банки. Одна худо-бедно помещается в мой единственный карман. А вторую девать уже некуда.

– А. То есть это мольба о спасении, наспех замаскированная под великодушный жест. Ладно, тогда можешь оставить банку тут.

– На самом деле оно действительно вкусное, – сказал я. – Очень странное, но вкусное. Я подумал, может быть, тебе будет интересно. Как ученому, я имею в виду.

– Как ученому мне, в первую очередь, интересно, намерен ли ты выслушать мой рассказ об Урдере, – флегматично заметил мой друг. – Или необходимость в сведениях о нем уже отпала, пока я сидел в библиотеке?

– Ох, нет, что ты. Какое там отпала. Наоборот. Вчера мне было просто любопытно. А сегодня с утра выяснилось, что возможно мне и правда следует узнать про этот грешный Урдер побольше. Потому что… Нет, лучше потом расскажу. Чтобы не сбивать тебя с толку.

– Если бы меня было возможно сбить с толку, ты бы уже сделал это одной левой. В тот момент, когда поставил на мой стол банку со странной черной смесью, а потом объявил, что это яд. Я, каюсь, в первый момент почти поверил. Подумал – не можешь же ты так нелепо шутить. Порой я тебя недооцениваю.

– На самом деле обычно не могу, – вздохнул я. – Просто сейчас я на взводе. И развлекаюсь, чтобы отвлечься. Всем, кроме тебя, это обычно нравится.

– Мне бы тоже нравилось, если бы я не понимал, что за этим стоит твое «на взводе». И вот оно мне не нравится совсем.

– Да мне тоже не очень. Но тут уж ничего не поделаешь. Правдивый Пророк снова объявился в Нумбане. Впрочем, это ты уже и без меня наверняка знаешь.

– Разумеется, знаю. И не понимаю, почему эта новость так тебя взволновала. Ты сам оценивал это событие как желательное и одновременно довольно вероятное.

– Просто Меламори уже успела смотаться в Нумбану. И что-то настолько интересное там о себе узнала, что наотрез отказалась рассказывать в моем присутствии. Вернее, соврала, что там очередь была большая, и она не стала ждать. Но ясно же, что…

– Ну да, – кивнул мой друг. – Ясно. Довольно неприятно, когда близкие люди не хотят открывать нам свои секреты, но, строго говоря, ничего необычного в этом нет. Всем нам есть что скрывать друг от друга. И далеко не всегда по причине недоверия. Ты и сам это знаешь.

– Знаю. Пусть скрывает на здоровье. Просто я беспокоюсь: а вдруг пророк сказал, что Меламори не следует тратить время и силы на магию, все равно ничего путного не выйдет, и…

– Но с чего бы Магистру Хонне говорить настолько нелепые вещи? – перебил меня Шурф. – Надеюсь, ты не думаешь, будто это может оказаться правдой?

– Конечно, нет. Мне даже справку от арварохских буривухов можно не показывать. И так ясно. Но мало ли какие соображения могут прийти в голову человеку, о котором лично я знаю только, что он был одним из серьезнейших игроков в Смутные Времена, а потом внезапно распустил свой Орден и умотал на край Мира в поисках какой-нибудь новой разновидности могущества. И судя по тому, что творил, когда решил прихлопнуть оставшегося на моем попечении Магистра Нуфлина, у него все получилось. Тогда же он по случаю выдурил у меня меч Короля Мёнина [66] – собственно, на здоровье, рад за них обоих, а за себя – еще больше. Но все, что я понял после этой встречи – от Магистра Хонны можно ожидать чего угодно. Как, впрочем, и от любого из нас. Почему бы ему не обмануть Меламори?

– Зачем, скажи на милость?

– Да откуда же я знаю. Из каких-нибудь недоступных мне хитроумных стратегических соображений – например.

– Что-то в таком роде вполне могло бы случиться в Смутные Времена, – задумчиво сказал Шурф. – При условии, что леди Меламори обладала бы достаточными талантами, чтобы, выучившись, стать по-настоящему опасным врагом. Заранее обрезать крылья потенциальному сопернику – вполне разумный ход, хотя благородным его не назовешь, да и сработает такая стратегия далеко не с каждым. Где один сразу наложит на себя руки, там другой с удвоенным рвением набросится на учебу – просто назло предсказателю и самой судьбе. Впрочем, я совершенно уверен, что Магистр Хонна даже в ту пору не пошел бы на подобный обман. Он, насколько я знаю по рассказам очевидцев, не то чтобы не умел, скорее брезговал хитрить с врагами. Предпочитал просто держать их на подобающем расстоянии. А для этого хитрость не нужна, если силы достаточно. У него, как ты понимаешь, достаточно – было уже тогда. И даже вообразить не могу, сколько ее теперь. Таким образом, хитроумные стратегические соображения можно смело отмести. Не мог он ей ничего подобного сказать. Если ты действительно боишься только этого, можешь успокоиться.

– Не то чтобы только этого, – честно сказал я. – Но все остальное вполне можно пережить. Все, кроме утраты смысла. Врагу такого не пожелаю.