Макс Фрай - Сновидения Ехо

Сказал:

– По дороге я расспрашивал Ди о его семье. И узнал много удивительных вещей, которые совершенно не укладываются у меня в голове. В частности, что родственников у них с леди Лари нет, даже дальних. Ни мужского пола, ни женского, никакого. А «племянниками» в Урдере, оказывается, часто называют детей, которые берутся неведомо откуда, просто потому, что кому-то захотелось иметь большую семью…

– Погоди, «неведомо откуда» – это как? – опешил Джуффин.

– А вот так. Появляются, и все. Урдерцы считают, будто таких детей им дарит само Великое Крайнее море; откуда оно их берет, ребята, похоже, предпочитают не задумываться, и я их понимаю, сам бы предпочитал… А ты тоже никогда ни о чем подобном не слышал?

Он отрицательно помотал головой. И, подумав, добавил:

– Но я вообще очень мало знаю об Урдере. Можно сказать, почти ничего. Просто повода заинтересоваться до сих пор не было. Очень уж далеко эта страна. И ее граждане нечасто сюда приезжают.

– Я попросил Шурфа собрать все сведения об Урдере, какие только можно найти в Орденской библиотеке. И он даже кое-что успел мне вчера рассказать. В основном про закон Рроха – а об этом ты, кстати, знаешь?

Джуффин нетерпеливо кивнул.

– Ну тогда можешь представить, сколько у меня возникло вопросов. А потом у него начался какой-то очередной административный ужас, и лекцию пришлось прервать. Может, позовем его прямо сейчас? Пусть просветит нас насчет племянников и прочей зловещей мистики Великого Крайнего моря.

– «Прямо сейчас» – это ты оптимист, – ухмыльнулся Джуффин. – Но позови, конечно. А потом непременно расскажи мне, куда именно Великий Магистр тебя послал и чем порекомендовал там заняться – если, конечно, это будет не слишком интимная информация.

Надо было спорить с ним на деньги. И ставки повыше задирать. Но свой шанс внезапно обогатиться я профукал. То есть сэр Шурф сказал: «Ладно, полчаса у меня как раз есть», – и сразу появился в кабинете Джуффина, а я на этом ничего не заработал. Стыд и позор.

– По-моему, это полная ерунда, – сказал Шурф, выслушав мой подробный отчет о семейных делах урдерского трактирщика. – Совершенно не представляю, как ни один случай такого чудесного рождения мог не быть задокументирован. Среди прочитанных мною книг оказалось несколько биографий выдающихся людей, а следует понимать, что биография урдерца немыслима без подробной истории его семьи. Даже если троюродный дядя прадеда какого-нибудь национального героя был котокрадом, об этом обязательно напишут – не из желания кого-то скомпрометировать, а просто потому, что это правда, а правду следует знать. У них так принято. Такой менталитет.

– Может быть, именно в семьях выдающихся людей подобного никогда не происходило? – предположил я. – А с никому не интересными простыми смертными то и дело случается? Ну, просто так совпало?

– Кроме биографий я прочитал еще немало источников, включая хроники повседневных событий, во всех урдерских поселениях такие ведут; к нам в библиотеку, разумеется, попала относительно небольшая часть подобных документов, но этого вполне достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Ни одного упоминания о якобы регулярно случающихся чудесных появлениях детей в стране, где придают столь огромное значение магии и тщательно фиксируют все случаи хотя бы предположительного ее проявления – это все-таки малоправдоподобно.

– А может быть, существует запрет на разглашение этой тайны? – предположил я. – О происхождении такого ребенка знают только члены семьи и больше никто? Поэтому никаких записей?

– Но тогда они и тебе не рассказали бы. Жизненной необходимости в подобной откровенности не было. Придумали бы какого-нибудь давным-давно погибшего троюродного брата, чтобы ты отвязался, да и все. Урдерцы всегда предельно честны и педантичны при составлении документов, но соврать в разговоре для них вполне обычный поступок, не то чтобы одобряемый обществом, однако вполне допустимый, как и везде.

Я окончательно приуныл. Ну почему все так сложно с этими урдерцами? Думал, что нашел в их трактире дополнительный источник радости, а оказалось – проблем. Да что ж за дурацкая такая жизнь.

– Но запрет – это в целом интересная тема, – внезапно сказал Джуффин, все это время внимательно нас слушавший. – Правильное, мне кажется, направление мысли.

– Да, – кивнул Шурф, – я тоже об этом подумал. Прямых свидетельств в изученных мною документах нет, только косвенные намеки. Но если учесть, что в соседнем Куанкурохе существует обычай никогда не упоминать в разговорах имена людей, которые в данный момент заклинают ветры на границе с Пустой Землей Йохлимой, а в соседнем же Шимпу всякий человек, ставший учеником шамана, на время обучения заносится в официальный список умерших членов семьи, то…

– Именно.

– Да что – «именно»-то? – сердито спросил я. – Не забывайте, я ваши мысли не читаю.

Джуффин нетерпеливо нахмурился – он терпеть не может разжевывать элементарные, по его мнению, вещи. На мое счастье, сэр Шурф все еще зануда, каких поискать. То есть бесконечно милосерден к невежественным и недогадливым.

– Велика вероятность, что в Урдере не принято говорить о людях, ставших учениками колдунов, – объяснил он. – По крайней мере, в тех случаях, когда этого требует учитель. Косвенные намеки на такой обычай, как я уже говорил, встречаются в изученных мною документах. Внутренняя логика возникновения подобного запрета мне тоже понятна: сложившиеся представления близких о человеке мешают ему кардинально измениться, а чужие сомнения препятствуют магии. У нас этим можно пренебречь, поскольку внимание Сердца Мира к магу многократно сильней человеческого, но вдали от него полное забвение – неплохая помощь начинающему колдуну; впрочем, неважно. Я только и хочу сказать, что эта версия вполне правдоподобна и многое объясняет.

– Да, пожалуй, вообще все, – подумав, согласился я. – Кроме того, почему они не потрудились сочинить для меня какую-нибудь более убедительную враку.

– А девочка при разговоре присутствовала?

– Ну да.

– Вот тебе и ответ. Скорее всего, эта, как ты выражаешься, «врака» была придумана не сегодня и не для тебя, а много лет назад, для ребенка, который, как я понимаю, остался без родителей очень рано. И в какой-то момент начал о них расспрашивать. Рассказывать правду об отце нельзя, с матерью, предполагаю, случилось какое-то несчастье, и дядя с тетей решили: пусть лучше ребенок считает себя удивительным существом, чем бедной сироткой. Не удивлюсь, если они и соседей уговорили им подыграть, в маленьком городке, где круг общения ограничен, это довольно просто. А в большом городе в чужой стране, на другом континенте еще проще. Всегда можно объяснить, что тут никто ничего не знает об Урдере, поэтому если даже станут отрицать возможность чудесного рождения по воле моря, не беда, какой с иноземцев спрос.