Макс Фрай - Сновидения Ехо

Наконец я получил расписку, составленную почти безупречно, всего две незначительные ошибки: «Аритурбон» слитно и «макс» не с заглавной «М», а со строчной, но Ди их не заметил, а я не стал придираться. Все равно Королевской Канцелярии мы этот документ предъявлять не будем, а чтобы положить во внутренний карман лоохи, верхний, левый, у самого сердца, сойдет и так.

Потом Ди вернулся в свой трактир, а я пошел по Сияющей улице, свернул в переулок Гвоздей и Грез, практически добрался до Мокрой площади и только тогда почувствовал себя достаточно спокойным и сосредоточенным, чтобы шагнуть на окраину городка Саллари на побережье Великого Крайнего моря. И покурить наконец. Давно хотел, но твердо сказал себе: «Только на месте». Чтобы не увеличивать и так затянувшуюся паузу еще на один перекур.

До последнего момента я почему-то был уверен, что симпатичная посол далекой Чангайи нам наврала. Вернее, просто преувеличила степень заброшенности Саллари, потому что никогда прежде не бывала в городках, состоящих из, скажем, всего полусотни совсем небогатых домов. Вот и обозвала Саллари необитаемым пустырем. А на самом деле, в домах горят окна, в садах полощется на ветру белье, люди ужинают, смеются, играют в «Злик-и-злак», выходят на крыльцо, чтобы выкурить трубку – в общем, живут.

Даже не знаю, зачем я так вцепился в эту благостную картинку. В любом случае, она оказалась плодом моего воображения. Никаких огней в окнах, никакого белья на ветру, ни единого признака человеческой жизни, леди Мариенна Курчан говорила чистую правду.

Впрочем, стоило мне отвернуться от приземистых ветхих строений, зияющих чернотой дверных и оконных проемов, и вся эта ерунда вылетела у меня из головы. Какая разница, живут ли люди в Саллари, и остались ли они вообще хоть где-нибудь в Мире, пока существует этот сияющий синий берег. И Великое Крайнее море. И темно-бирюзовое небо с лиловыми облаками. И ветер. И зимняя ночь.

«Сияющий берег» – это не художественное преувеличение, не неуклюжая попытка сказать, что там было очень красиво, а просто констатация факта. Наверное, недавно на побережье прошел дождь, и теперь мокрая каменная равнина светилась, а дальние скалы мерцали, как сновидец, когда смотришь на него боковым зрением. Если и доводилось мне когда-нибудь в жизни видеть что-то сравнимое с этим великолепием, то только на Темной Стороне. Поначалу я даже грешным делом усомнился – а не шагнул ли случайно прямо туда, не перепутал ли цель? Все же Урдер – это самый край Мира, перемещение на такое огромное расстояние требует предельной концентрации, а я сейчас не то чтобы на пике хорошей формы. Мягко говоря.

Но все-таки нет. На Темной Стороне я сам совершенно другой. Такой счастливый, легкомысленный и всемогущий, каким мне в обычной реальности никогда не бывать. И дело тут не в каких-то особенностях моего характера, а только в возможностях материи. На Темной Стороне я соткан из счастья и силы, ничего лишнего. А здесь все «лишнее» – это и есть я сам. Звучит довольно трагично, но на самом деле, мне нравится быть человеком среди людей, по крайней мере, пока основным местом действия остается Ехо. Человеческая жизнь в декорациях, возведенных в магическом сердце удивительного чужого, все еще толком не изученного Мира – моя самая любимая игра. Немного похожа на Крак, немного на «Злик-и-злак», только гораздо круче. И захватывает меня целиком. Окажись все это сном, я был бы рад возможности длить и длить его, до последнего вдоха. Все равно ничего лучше уже не придумаешь, как ни старайся.

Надеюсь, мой добрый сосед Ди имеет сходное мнение по этому вопросу. Потому что, в отличие от меня, он действительно спит. И тут уж без вариантов.

Какое-то время я сидел на сияющей синей земле, курил, прикрываясь от ветра, слушал далекий шум моря и вторящее ему шуршание прибрежных камней. Такая пауза – тоже часть моей любимой игры, столь же упоительная, как миг между броском кубика и его звонким возвращением на игровую доску. Тянул бы ее и тянул.

Но докурив, я заставил себя подняться на ноги, сосредоточился, выбросил из головы все мысли кроме одной: «Хочу оказаться рядом с деревом по имени Дигоран Ари Турбон». Написал эту фразу – огненными буквами, в темноте перед закрытыми глазами, как делал в те дни, когда только учился ходить Темным Путем. Сейчас очень важно было не промахнуться – никакого иного способа быстро отыскать на этом побережье нашего Ди я придумать не смог.

Сделал шаг и тут же уперся носом в древесный ствол, влажный и теплый, как будто согретый солнцем. Толстенный, минимум в три обхвата. Поднял голову и присвистнул: ну ты и вырос, друг! Практически до неба. Интересно, ты один тут такой? Или вас целый лес?

Не лес, нет. Даже не роща. Оглядевшись, я увидел еще одно высокое дерево, растущее почти возле самой воды. И третье, чуть пониже, с раздвоенным искривленным стволом. И группу совсем уж огромных деревьев, но так далеко отсюда, что трудно понять, действительно они такие большущие, как кажется, или это просто оптический обман.

Опустив глаза, я в очередной раз внутренне ахнул, потому что увидел корни дерева-гиганта – длинные, толстые, причудливо изогнутые как щупальца гигантского спрута. Камень вокруг них был не просто разломан, а искрошен в мелкий песок.

– Ни хрена себе у вас характер, сосед, – пробормотал я вслух. – А с виду такой покладистый симпатяга. Вот и доверяй после этого вашему брату сновидцу, да?

Дерево, разумеется, ничего не ответило. Они и в бодрствующем состоянии не то чтобы очень разговорчивы. А дерево по имени Дигоран Ари Турбон сейчас крепко спало. Самое время шарахнуть его своим Смертным Шаром, пока не проснулось, потревоженное моим визитом, чего тянуть.

Звучит, конечно, словно я замыслил убийство. В любых других устах так бы оно и было. Смертные шары – это магическое оружие; нормальные колдуны, освоившие этот секретный прием, используют его, чтобы быстро и качественно убить, кого понадобится. Но мои Смертные шары почему-то никого не убивают, а только подчиняют чужую волю. Зато всецело. И чем дальше, тем меньше мне это нравится, хотя, на самом деле, бывает очень удобно – например, когда у тебя на руках безнадежный больной. Или натворивший всяких интересных дел сновидец, вот как сейчас.

Рациональных доводов мне вполне достаточно, чтобы действовать, когда это необходимо. Но на сердце от них легче не становится. А оно у меня в последнее время что-то раскомандовалось. Спасу от него, честно говоря, нет.

К тому же до сих пор мне не доводилось метать Смертный шар в спящее дерево, чье сознание, по уверениям Нумминориха, даже более развито, чем наше. Не факт, что его воля окажется столь же податлива, как человеческая. А вдруг дерево не захочет мне подчиниться и, например, загорится от возмущения? Ну или просто проснется, чтобы устроить скандал с цунами вместо пощечин? Что делать тогда?