Кира Измайлова - Футарк. Третий атт

— Тем более.

— Ого! Кин, то есть Виктор, вас будто кошки подрали, — заметил вдруг лорд. — Это вас кэлпи так?..

Я подтянул сползший плед и ответил:

— Наверно, за какую-нибудь корягу зацепился, когда вы меня вытаскивали.

— Обработать бы надо, — сказал он, стянул плед обратно и щедро полил мои ссадины виски. Не завопить мне удалось исключительно усилием воли. — Погодите, у меня в седельной суме еще фляжка имеется… одной маловато будет.

Он отошел к Чертополоху — тот подошел поближе к хозяину, видимо, больше не чуял опасности, а я сказал:

— Франческа… Не знаю, что вы сделали и как именно, но… спасибо вам.

— Право, пустяки, — светски ответила она. — Не забывайте, я же телохранитель.

— Да, и как это я позабыл?

— Кстати, Виктор, — сказала Франческа после паузы, — вам явно нужно согреться…

— Да мне и так тепло, — заверил я.

— Я вижу. И слышу, как вы зубами дробь выбиваете, так что посмотрите на меня.

— Я и так смотрю.

— В другом смысле. Вы же пытались при первой нашей встрече, не так ли?

— А… а вы… в этом смыслите? — с трудом сформулировал я вопрос.

— Кое-что, — был ответ. — Ну же!

Я не заставил себя долго упрашивать — посмотрел. Чуть не ослеп еще и на внутреннее око, да…

— Понятно теперь, почему вы закрываетесь, — выговорил я, когда перед глазами перестали плавать цветные круги. — Случайного человека так и убить можно!

— Ну что вы, — без лишней скромности ответила Франческа, — случайный этого и не заметит, а видящие встречаются чрезвычайно редко. И вот им-то как раз следует помнить, что смотреть на солнце в упор слишком опасно. Даже это вот, — она подняла руку, указывая на небо, — ваше бледное северное светило.

Я не нашелся с ответом. Мне было хорошо, я наконец-то согрелся, и точно не от пары глотков виски — меня грело огромное, яркое, раскаленное добела южное солнце… Но виски тоже подействовал, иначе бы я не задал следующий вопрос:

— Франческа, вы рассказывали о своем муже… Он ведь не просто так пропал в горах, верно? Он был как-то связан с гибелью ваших братьев?

— Совершенно верно, — ответила она. — Знаете, Виктор, ведь я действительно любила Мигеля. Я принесла ему богатое приданое, я готова была светить для него одного… Но этого ему показалось мало.

— Вы наследовали бы за братьями, если бы у них не было сыновей, так? То есть в итоге всё досталось бы вашему мужу?

— Именно. Жаль, я поняла это слишком поздно… — она покачала головой. — Не хотела верить. Слишком любила его… Ну а когда поверила… вы-то уж знаете, каким бывает солнце в наших краях, верно?

— Рад бы забыть, да не могу…

— Вот оно и выжгло мою любовь.

— А как вы… — я осекся.

— Это не имеет никакого значения, — сказала Франческа и едва заметно улыбнулась. — Он получил своё. Жаль, что так просто… Я предпочла бы залить ему в глотку расплавленное золото, которого он так жаждал!

Я счел за лучшее промолчать. Как раз и лорд Блумберри с добавкой вернулся…

О том, как мы добирались до дома, тоже лучше умолчать. Пришлось дожидаться, пока просохнет одежда (не знаю, каким чудом нас никто не заметил), а потом под покровом сумерек пробираться в поместье Блумберри. Оттуда я позвонил домой и заверил, что с нами все в полном порядке (Хуанита сказала, что и не сомневалась в этом, передавая меня в надежные руки Франчески, и посоветовала гулять подольше, негодяйка). Затем нас отмыли, накормили — не за общим столом, разумеется, мы не желали пугать леди Блумберри. Рассказывать ей о кэлпи было бы неосмотрительно, а если бы услышали дети… С них сталось бы попробовать изловить водяное чудовище, а только этого и не хватало!

Я настоятельно порекомендовал лорду Блумберри связаться с его ветеринаром, О'Ши — тот, в ком текла кровь фэйри, знал о повадках таких тварей побольше нашего. Франческа, правда, уверяла, что кэлпи не вернется, во всяком случае, в ближайшее время, но я предпочитал перестраховаться. Лорд тоже — о сущности милейшего О'Ши он не подозревал, считая его просто гениальным звериным доктором, но поверил мне на слово. Трудно было не поверить, знаете ли, после таких приключений…

Мы вернулись в Блумтаун уже за полночь. В дом пробирались через черный ход — я опасался, что Ларримера хватит удар, если он увидит нас в таком виде: одежду нашу было не спасти, так что слуги лорда подобрали нам кое-что на смену. В итоге мы напоминали парочку актеров погорелого театра, причем в прямом смысле слова: в поместье частенько устраивали домашние спектакли, и Франческе пришлось впору платье цыганки; на мой же рост ничего подходящего не нашлось, и я щеголял в безразмерных клетчатых штанах по щиколотку и чересчур тесном лиловом сюртуке на матросскую фуфайку.

— Тихо, — прошептал я, снимая ботинки в холле. — На лестнице скрипит третья, пятая и седьмая ступеньки, а еще в коридоре пол…

— Я заметила, певучий, — таким же шепотом отозвалась Франческа и тоже разулась. — А кого, собственно, вы опасаетесь разбудить?

— Хуаниту и Ларримера, разумеется.

— Хуаниту из пушек не разбудишь, — просветила Франческа. — А ваш дворецкий разве ночует не на половине слуг?

— Да, и правда, — немного расслабился я. — Но все-таки не станем шуметь, хорошо?

— Конечно.

— И рассказывать об этом, с позволения сказать, приключении, тоже не стоит.

— Хуанита все равно поинтересуется, чем мы с вами занимались вдвоем столько времени, — резонно заметила Франческа, — а памятуя о ее настойчивости…

Об этом я не подумал.

— Можно сказать, что мы ездили в Джосмит, это достаточно далеко. А там… поломка в моторе, вот и пришлось задержаться.

— Она прекрасно знает, что там нет никаких достопримечательностей, а провинциальные городки сами по себе меня не привлекают.

— Ну и прекрасно, вы будете не в духе, и…

— Почему я буду не в духе? — не поняла Франческа.

Мы как раз миновали коварную лестницу, и здесь наши пути должны были разойтись.

— Я только возьму что-нибудь почитать, — сказала она, не дождавшись ответа. — Все равно не усну.

— Я вас провожу, — кивнул я. — Я там всё наизусть знаю, и…

— Вы боитесь зажечь лампу в собственном доме?

— Да нет же! Просто спичек у меня при себе нет, а искать их…

— Боитесь нашуметь, — заключила Франческа и тихо засмеялась. — Все-таки британцы — очень забавная нация. Сперва вы храбро кидаетесь наперерез легендарному чудовищу, а затем опасаетесь разбудить гостью и слугу!

— Да, вот такие мы противоречивые, — буркнул я, пропуская ее вперед.

Должно быть, днем Хуанита была здесь — пытала рояль или искала что-нибудь почитать, — и не задернула шторы. Бледный свет луны широкими квадратами лежал на полу, дверцы книжных шкафов и тиснение переплетов едва заметно, таинственно поблескивали.