Кира Измайлова - Футарк. Третий атт

Вот Франческа оказалась точно в лунном луче — с головы до ног в лунном серебре, и мне на мгновение померещилось, будто кроме этого призрачного одеяния на ней и вовсе ничего нет. Я даже руку протянул — проверить, глазам я уже не доверял, причем обоим…

Опомнился я, когда что-то треснуло, а рояль издал приглушенный стон, врезавшись в стеллаж. Сверху обрушились тяжеленные тома, и я едва успел выдернуть Франческу из-под книгопада.

— Останусь при своем мнении, — выговорила она, отдышавшись, — британские джентльмены умеют удивить!

— Польщен, — ответил я, окинув взглядом разрушения. — Но все-таки мне кажется, что рояль… гхм…

— Слишком хорошо отполирован, — заключила Франческа и увлекла меня…

Куда-то увлекла, одним словом. Как вскоре выяснилось — в мою же собственную спальню, и я позволю себе опустить занавес милосердия над тем, что творилось там до рассвета…

Надо отдать должное Хуаните: ей хватило тактичности не спрашивать, где нас носило весь вчерашний день и почему мы не спустились к завтраку. Она лишь поинтересовалась, чьи ботинки валяются на лестнице, что за табун диких мустангов бесновался в библиотеке, и что цыганская юбка делает на люстре. Я будто помнил, как она туда угодила…

На мое счастье, еще через день приехал Фрэнк, и я смог выдохнуть с облегчением. С преогромным облегчением: его приезд совпал со знаменательным событием — официальным возвращением блудного Сирила. Как раз прибыл обещанный караван с подарками (кузен не шутил, спасибо, верблюдов не нагрузил, ограничившись автомобилями), и молодоженов предъявили обществу.

Тетушка Мейбл (подозреваю, последовав совету по-военному прямолинейного супруга) не стала устраивать спектакля. Она просто явилась в воскресенье в церковь со всем своим семейством, включая юную Ванессу, ну а новенькие обручальные кольца на пальцах Сирила и Мирабеллы говорили сами за себя.

Мы тоже были на этой службе, но не удостоились внимания публики: оно было приковано к совсем другим персонажам, и я был искренне этому рад. Конечно, я представил гостей и тетушке с семейством, и прочим знакомым, но, повторюсь, ничто не интересовало окружающих сильнее, чем побег и тайная женитьба моего беспутного кузена. Я уж молчу о внезапно свалившемся на него состоянии! Разговоров об этом должно было хватить надолго: девицы и их матери рвали на себе волосы — прежде Сирил не считался завидным женихом, мужчины предрекали ему скорое разорение… На этом фоне какие-то там гости просто померкли, и слава всему сущему!

Жаль только, визит долго не продлился: Фрэнку нужно было готовиться к отъезду, Хуанита желала лично проконтролировать его экипировку и взгреть управляющего, если придется, ну а Франческа… Франческу ждала Испания — она желала взглянуть на те места, откуда были родом ее предки.

Мы прощались на вокзале — Фрэнк и Хуанита уже заняли свои места в вагоне, а я все никак не мог сказать что-нибудь приличествующее случаю: на ум шли либо глупости, либо пошлости, либо глупые пошлости.

— Думаю, я еще вернусь в Британию, — сказала Франческа, видя мои терзания. — Не одним же Блумтауном она богата! Я хотела бы побывать в Ирландии и Шотландии, непременно увидеть Стоунхендж…

— Представляете, — сконфуженно произнес я, — он ведь совсем недалеко от Лондона, а я, хоть объездил полмира, ни разу его не видел!

— Какие ваши годы, Виктор, еще наверстаете, — Францеска улыбнулась и добавила: — Из Испании я двинусь в Италию… я надеюсь, вы понимаете, о чем я?

— Да, кажется, понимаю, — осторожно ответил я. — Только как вас разыскать?

— Очень просто, — ответила она. — Просто следуйте за солнцем!

Миг — и она исчезла в вагоне, а я остался стоять на перроне. Вот, значит, как… Ну что ж, Франческа права — какие еще мои годы! Я, пожалуй, еще не намертво прирос к Блумтауну, так что прокатиться в Европу ненадолго… отчего бы и нет?

— О, мистер Кин, — услышал я, повернул голову и увидел Пинкерсона. Он был задумчив, в петлице у него торчала ромашка. — Гостей провожаете, да?

— Да, инспектор. А вы тут по службе?

— Нет, тоже провожаю, — ответил он и яростно замахал кому-то.

— Позвольте, угадаю… мисс Ламберт?

— Ее самую, — Пинкерсон вздохнул. — Но это ненадолго. Она, знаете, нашла хорошее место в Илкли, а до него рукой подать. А там, глядишь, и у нас что-нибудь подвернется! Жаль только…

— Что?

— Джерри уезжает, не навсегда, конечно, но надолго — ему тоже предложили работу в Кардиффе. Далековато, но платят лучше, так что… Опять я один куковать буду!

— Привыкли к соседу? — поддел я. — Теперь снова одному за квартиру платить?

— Ничего, я другую нашел, — фыркнул Пинкерсон, — даже и получше этой, и подешевле. Не стыдно даже и хозяйку привести… ну это потом… когда-нибудь… А что от участка подальше — так я за рулем, да и прогуляться полезно, буду с вас пример брать, вот…

— Вы поаккуратнее с этим, — не удержался я. — А то догуляетесь.

— Нет-нет, мы осторожно! — выпалил он и забавно покраснел. — Гм… да. А еще… это не мое дело, мистер Кин, но только до того непривычно вас с дамой видеть! А она… ну… в смысле…

— Что нас связывает, вы хотите спросить? Пожалуй… — я задумался, потому что это было не так-то просто сформулировать. — Скажу вам так, инспектор: её кактус занял почетное место в оранжерее моего сердца!

— О!.. — только и смог выговорить Пинкерсон. И добавил восторженно: — О! Разрешите, я запишу?

— И мне дайте листок, — попросил я, — сам запишу для подходящего случая, а то забуду ведь. А с комплиментами у меня… не очень!

ИНГУЗ [7] Перевод — это «Инг» или «Ингви» — один из скандинавских богов плодородия. Руна вляется символом жизни, созидающей энергии, способности давать потомство и плодородия. Ингуз считается собирательным образом, символизирующим и физическую, и физиологическую силу, энергию, биологические и физические процессы, представляет собой совокупность жизненных сил всего живого.

Ингуз — первый из викингов

взгляд обратил на восток,

его колесница мчит по волнам,

и люди его нарекают героем.

(Древнеанглийская руническая поэма)

1.

Время бежит незаметно, особенно в таких местах, как Блумтаун. Казалось, только вчера тетушка вторично вышла замуж, отшелестели слухи об этой свадьбе, потом городок всколыхнулся после бегства и триумфального возвращения Сирила и опять утих.

У меня в доме ничего не меняется, разве что прибавилось колючих питомцев. Уедешь на месяц-другой-третий — я взял за обыкновение такие маленькие путешествия, а то зимой в наших краях солнца, бывает, и не видишь, — вернешься, а всё по-прежнему. Всех перемен — Ларример сделался самую чуточку лысоват, а его племянница обзавелась многочисленным потомством. Я, каюсь, опасался, как бы она не оставила наш дом, но нет! Мэри ревностно несла службу до родов, после и даже во время (незабываемое впечатление). Они с мужем поселились неподалеку, а я никогда не запрещал ей в свободное время сбегать домой и обиходить детей. Единственное — не разрешал приводить их на кухню, никогда и ни под каким предлогом. Мне проще было дать Мэри выходной, чем думать о том, что несмышленый ребенок может вывернуть на себя кастрюлю с огненным варевом или угодить в очаг. Ну и платил я ей достаточно, чтобы она могла нанять соседку присмотреть за малышами, пока сама занята у меня на кухне.