Наталия Неткачёва - Ангелы плачут в июне

Громов ждал снаружи. Видеть его наглую физиономию не хотелось. Замеченный неподалёку джип Войнича слегка улучшил настроение. Оставаться со стервятником в погонах наедине не хотелось. А может и вправду сделать с ним что-нибудь? Мне приходилось запускать практически остановившееся сердце, значит, и остановить, наверное, смогу — принцип ведь тот же. С минуту я сверлила негодяя хищным взглядом, представляя в красках все нюансы расправы. Искушение было велико.

Человеку, обладающему моими способностями, легко возомнить себя вершителем судеб, которому дано решать, кому жить, а кому умирать. Стоит мне преступить эту черту, и назад путь заказан — я ничем не буду отличаться от отца. Жестокость нельзя оправдать великими идеями, да и вообще ничем. Поэтому я помогаю лишь тем, кто этого просит и никогда не действую человеку во вред. А значит мечты, увы, останутся мечтами. Ладно, урод, повезло тебе живи… пока.

— Всё в порядке? — поинтересовался он со своей неизменной фальшивой улыбочкой. — Что так быстро — операция сорвалась?

Я резко выдохнула сквозь сжатые зубы:

— Напротив, операция прошла успешно. Всё что хотела я выяснила. В тот день стояла солнечная погода, и Тамара гуляла с ребёнком около двух часов. В интересующее нас время женщина как раз проходила мимо заднего двора Муромовых, она слышала звук отъезжающей со стороны улицы машины.

— Звук? Получается, саму машину она не видела.

— Нет, зато видела как за несколько минут до этого неподалеку кружила старенькая красная шестёрка, принадлежащая некому Георгию Трубачёву.

В голубых глазах Громова мелькнуло недоверие, просочившееся и в голос:

— И это всё ты выяснила за две минуты, даже не впадая в транс? Да ты и впрямь мечта всех чокнутых профессоров, изучающих паранормальные явления. Интересно сколько бы они заплатили за возможность…

— Громов, не зли меня! Разгневанная женщина — это уже оружие массового поражения, а с моими-то способностями!

— Понял, понял, молчу. — Он поднял руки над головой в знак смирения и раскаяния и уточнил: — Мне нет дела до глухаря пятнадцатилетней давности, но раз им интересуется Войнич и дело пахнет хорошими деньгами, отныне я твой партнёр по бизнесу — помогу, чем смогу. Значит, эта женщина, возможно, видела похитителя и если понадобится сможет опознать его?

Я предостерегающе щёлкнула языком:

— Вот этого я не говорила. Она просто знала, что эта машина принадлежит Георгию Трубачёву, а самого водителя не видела — солнце отсвечивало в лобовое стекло. Найди мне его сегодня: выясни фактическое место проживания и вообще всё, что получится.

Его красиво очерченные брови дёрнулись, в голосе прозвучало что-то отдалённо напоминающее прежнюю угрозу:

— Звучит как приказ!

— А ты чего ждал, уговоров? Бизнес есть бизнес. Хочешь денег — зарабатывай! Информация мне нужна в течение ближайших двух часов. Надеюсь, мы друг друга поняли, партнёр?

Выражение его лица мгновенно стало непроницаемым и деловым:

— Трубачёв? Эта фамилия мелькала на страницах дела Малининой. Сейчас посмотрим.

Он нырнул в салон стоящей рядом Приоры, достал папку, нетерпеливо перелистал отксерокопированные листы и одарил меня озадаченным взглядом.

— Есть такой: Георгий Трубачев 1958 года рождения, уроженец Алтайского края. Его допрашивали в числе подозреваемых, но наличие железного алиби мужчину автоматически реабилитировало.

— А как он вообще оказался в числе подозреваемых?

— Личные мотивы. Отец Ларисы когда-то сбил его сына: несчастный случай по вине мальчика — он сам буквально выскочил под машину.

— И… он выжил?

— Да, отделался переломом обеих ног, других подробностей здесь нет.

— Когда это было?

Он сверился с бумагами:

— В 1990-ом.

— Странный мотив. Разве за такое мстят, спустя семь лет?

— А он и не мстил. Георгий Трубачёв вместе с семьей гостил у родни на Алтае с 13 по 22 июня. Родственники это подтвердили.

— Тогда выясни, у кого была возможность воспользоваться машиной в его отсутствие.

— Как? Может он и сейчас где-нибудь в Алтайской области проживает!

— Ну, у тебя же свои методы, — ехидно напомнила я. — Я в тебя верю, партнёр. Приступай, срок подачи информации остаётся прежним — два часа.

Он недовольно поморщился — не привык получать распоряжения, но промолчал и, сунув мне руки папку с делом, нырнул в машину.

Войнич был непривычно молчалив. Выяснил, что мне удалось узнать, бросил вскользь, что Громов не похож на того, кто работает исключительно за звёздочки и больше не сказал ни слова. В Лесогорск мы возвращались в гнетущей тишине.

Несмотря на всё вместе пережитое, от него по-прежнему исходили волны негатива в мой адрес. Конечно, далеко не такого резкого, как в самом начале и всё же ощущения были не из приятных. Я улавливала их как радар и поэтому предпочла расположиться на заднем сидении. Он это никак не прокомментировал и, кажется, тоже был рад образовавшемуся между нами расстоянию.

На остановке у окраины села стояла встреченная мной в больнице уборщица с большой клетчатой сумкой в руках. Завидев приближающийся джип, она протянула руку — жест, не требующий перевода — пароль любого автостопщика.

— Останови, пожалуйста, — попросила я Войнича, опуская стекло. Узнав меня, женщина расплылась в благодушной и немного смущённой улыбке — так улыбаются дети, получив неожиданный подарок. — Ещё раз здравствуйте, вам куда?

— В Лесогорск, к сестре еду, — женщина подошла поближе и просительно посмотрела на меня и Алана. — Подвезёте? Я за бензин заплачу.

— Конечно, — в моём взгляде, обращённом на Войнича, наверное, читалась не меньшая просьба.

Не знаю, что он подумал, но возражать, когда я открыла заднюю дверцу и пригласила невольную попутчицу сесть рядом со мной, не стал. Даже бровью не повёл и глаза по привычке не закатил.

— Мы ведь так и не успели познакомиться, — завела я непринуждённую светскую беседу. — Меня Злата зовут, а вас?

— Варвара я, Михасёва, а лучше просто баба Варя — так меня здесь все кличут.

Ну, конечно, таинственная баба Варя не раз фигурировала в воспоминаниях Татьяны, как знакомая Малининых, закармливающая Ларису пирожками. Вероятно, это она и есть — по описанию всё сходится.

— А вы нашли Машу?

— Увы, её сейчас нет дома — вернётся через пару дней.

— Это вам Лида сказала? Не верьте — не вернётся, — вздохнула баба Варя. — Она всем так говорит, когда Маша во все тяжкие пускается. Боится, что опека внучку отберёт.

— Простите, я не поняла. Почему отберёт и где сейчас Маша?

— Да кто же её знает? — развела руками женщина. — Запила, загуляла — она в таком состоянии где угодно может быть. Потому и ребёнка отобрать могут — мать ведь алкоголичка. Бывает, правда, она по нескольку месяцев не пьёт, а потом срывается и всё — пиши пропало. Лида тогда всем говорит, что дочь к родственникам уехала, но село-то у нас маленькое: все всё друг о друге знают. Так что через пару дней вы её точно не дождётесь.