Карл Александр - Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени

* * *

Время было еще не позднее, но ночь уже была темной и холодной. Эйч Джи стоял, пил дорогой джин (чего обычно не делал) и смотрел в окно гостиной. Наступила пора размышлений. Разбирая причины и следствия столь же успешно, как это делал Фома Аквинский, он мысленно проклинал свой давний интерес к математике, ведь именно с него все и началось, приведя в итоге к созданию машины времени и встрече с Эми Роббинс в 1979 году.

А потом она вышла в гостиную, освежившись в душе, – просто роскошная в линялых джинсах и синей рабочей блузе, свободно завязанной у талии. Плюхнувшись на диван, она поманила его к себе. Ему захотелось, чтобы прошлое и будущее исчезли, навечно оставив его в комнате с этой женщиной. Осуществление этой мечты избавило бы его от ответственности, от долга, камнем лежащего у него на душе. Однако этому не бывать.

– Может, пока я не сел, налить тебе выпить?

– Конечно.

– Чистого или по-американски?

– По-американски?

– Со льдом.

Она захихикала и сдвинула ноги в радостном предвкушении.

– Лед и «Доктор Пеппер», пожалуйста.

– Доктор Пеппер?

Глаза у него округлились, а свободная рука потянулась к усам в привычном жесте недоумения.

«Доктор Пеппер? Что это, к дьяволу? – подумал он. – Какое-то синтезированное вещество – или, возможно, овощ, который обеспечит здоровый сон и хорошее самочувствие утром, независимо от того, что было ночью?» Странное название.

– Он в холодильнике. Блок на нижней полке.

Он сразу сообразил, что такое холодильник, – это было ясно по названию. Речь шла об электрическом леднике на кухне. Уэллс счел холодильное устройство гениальной придумкой – как и другие устройства, которые обитатель 1979 года спокойно втыкал в стену. А вот второе указание поставило его в тупик. На мгновение его ум отказался работать, но вскоре он ухмыльнулся.

– Я знаю, что это ужасно, – заявил он воодушевленно, – но мне, похоже, не помешал бы доктор.

– Герберт, это не ужасно – это вообще кошмар.

Она рассмеялась.

– Так что?

– Что – что?

– Милая моя леди, что такое блок?

– Слушай, хватит меня разыгрывать! В Лондоне тоже должны быть блоки!

– Только называются иначе, думаю.

– «Доктор Пеппер» – это блок из шести вишневых банок на нижней полке. Слово «полка» ты, надеюсь, знаешь?

Он слегка поклонился и направился на кухню, весело сверкнув глазами.

– Конечно, знаю. Это часть обстановки железнодорожного вагона, обычно используемая для сиденья или сна.

Она смотрела ему вслед, смеясь и качая головой. Непонятно: то ли у него тяжелый приступ наивности, то ли передозировка обаяния. Впрочем, оба варианта ее устраивали: она готова была отдать ему и сердце, и руку.

Уэллс отыскал «Доктор Пеппер» и открыл банку сравнительно легко. Пузырьки напоминали хинную воду. Любопытствуя, он понюхал напиток, а потом попробовал.

– Гм!

Напиток был похож на сладкий лимонад, только – употребляя современные образы – немного подзаряженный электричеством. Он сделал большой глоток, но совершил при этом ошибку, втянув жидкость сквозь зубы. Образовавшаяся пена ударила ему в нос и попала не в то горло. Он поперхнулся – и в приступе кашля согнулся над кухонной мойкой.

– Тебе нехорошо? – спросила она из комнаты.

– Пустяки, – с трудом выдавил он.

Вытерев глаза, он приготовил ей напиток. Банку «Доктора Пеппера» он возвращал в холодильник так, словно в ней была взрывчатка.

– Чертовы янки готовы пить что попало, – проворчал он.

Он вернулся в гостиную с двумя бокалами.

– Как все прошло? – спросила она негромко.

– Неважно. Полиция содействовать отказалась.

– Но почему?

– Мне не поверили.

– А ты не показал им удостоверение?

– Ты не хуже меня знаешь, что я путешествую инкогнито.

Отпив немного, она задумалась:

– А зачем такая секретность, Герберт? То есть – если честно? Меня это тревожит.

Это был подходящий момент для того, чтобы все ей рассказать, но, встретив ее открытый, обеспокоенный взгляд, он не смог себя заставить.

– Поверь, – заявил он бойко, – тебе не о чем тревожиться.

– Точно?

– Точно, – подтвердил он, подумав, как странно на языке ощущаются эти разговорные обороты. – Это же на меня навалились проблемы.

Она кивнула, не зная, что сказать на это. Ей тоже было страшно: она ощущала любовь и не хотела убить ее в этом зачаточном состоянии. Нервно поправив упавшую на щеку прядь, она все-таки спросила:

– Какие проблемы?

– Ты же знаешь. Мне надо остановить Стивенсона.

– Ты справишься. Ты ведь сумел найти его здесь.

– С немалым трудом и благодаря слепому случаю, – поскромничал он. – Этот человек очень хитроумен.

– Я помогу тебе, чем смогу, если ты скажешь, что надо делать! – оптимистично пообещала она.

– Правда?

Она медленно кивнула:

– С удовольствием.

– Это может быть опасно.

Она мимолетно улыбнулась и устремила взгляд в потолок.

– В колледже я слушала курс современной истории. Роберт Кеннеди как-то сказал: «Те, кто не решается на огромные ошибки, никогда не достигают огромных успехов». И это относится не только к твоему доктору Стивенсону.

– А, да – Роберт Кеннеди. Ирландец.

Она со смехом легонько стукнула его по плечу кулаком.

– Может, уже хватит этого напускного неведения?

А в следующее мгновение они уже обнимались и нежно целовались. Эйч Джи долго прижимал ее к себе – крепче обычного. Он наслаждался тем, как ее тело постепенно расслабляется, ее теплом.

– Эми. Дорогая. Ты чудесная.

Она прижалась щекой к его щеке, поцеловала в мочку уха и прошептала:

– Взамен я прошу только, чтобы ты был со мной честным.

Уэллс рухнул на диванные подушки, чувствуя, как у него сжимается грудь, однако не разжал объятий. Никогда в жизни он не испытывал подобной нежности. Они уже стали временными напарниками и любовниками, но кто знает, к чему еще это может привести? Возможно, они начнут скакать по четвертому измерению, сделав остановку, чтобы встретиться с ее предками – и с его тоже. Эта мысль заставила его зардеться от удовольствия, и он почувствовал, как его усы щекочут ей щеку. Кто знает? Возможно, он подстроит время таким образом, чтобы они принесли брачные обеты где-то во вселенной – и при этом будут присутствовать их родители, бабушки и дедушки, прабабушки и прадедушки, дети и внуки. Да ведь эту церемонию мог бы провести сам Моисей, читая с каменных скрижалей! И там мог бы оказаться Аристотель, за компанию с… Кого она упомянула в качестве автора этой восхитительной цитаты? Какого-то Роберта Кеннеди? Он широко улыбнулся – и вернулся в реальность их объятий.

Эйч Джи задумался над их союзом. Он понимал, что Эми, возможно, способнее, чем он. Ему надо будет полагаться на нее и надеяться, что сможет отплатить ей любовью и общением. Значит, их партнерство – это предприятие равных, союз двух личностей, находящихся на одном уровне. Им обоим еще не встречалась подобная взаимность.