Карл Александр - Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени

– Домашняя травка, получила от бывшего парня, когда навещала предков в Модесто месяц назад.

Марша сказала это прямо в ухо Стивенсону, чтобы он расслышал ее на фоне громкой музыки. От близости ее горячего дыхания его пробрала дрожь. Она еще раз затянулась странной сигаретой, а потом протянула ее ему.

Он хотел было возмутиться, но быстро сообразил, что этот жест следует считать современным вариантом индейской традиции совместного курения трубки мира. Таким образом, это был знак дружбы и доверия – и он мысленно рассмеялся. Взяв травку, он повторил действия Марши – и закашлялся.

Она захихикала:

– Ах уж эта травка! Нужна привычка.

Он вытер выступившие на глаза слезы и молча кивнул. Между ними воцарилось молчание – была только музыка. Он сделал более осторожную затяжку – и вернул сигарету обратно.

– И что тебя привело в Сан-Франциско? – спросила она между затяжками.

Глаза у нее сощурились, голос звучал хрипло.

– Погода, – ответил Стивенсон, внезапно ощутив веселье и легкость.

– Погода? Господи, если бы у меня были деньги, я бы прямо утром уехала в Гонолулу!

Он лег на спину, закрыл глаза и прижал ладонь ко лбу. Музыка вроде как стала громче. Все тело у него вибрировало.

Она улеглась рядом с ним:

– Хорошо, да?

– Удивительное ощущение.

Она докурила травку, затушила ее о жестяную крышку от какой-то банки, а потом, к немалому его изумлению, проглотила остатки.

– Умею поддержать разговор, – отметила она, кривовато улыбаясь.

Он кивнул, но ответить не смог. Он не представлял себе, о чем она говорит.

– И что это вообще такое? – спросила она не столько у него, сколько вообще, и уставилась на голые стены.

– Жизнь, наверное, – просипел он.

– Ага, ну, наверное, но точно-то ведь не знаешь, да? То есть я порой не понимаю, если ты понимаешь, о чем я.

Он не понимал, но решил, что должен понимать, и потому снова кивнул – медленно и значительно.

– Гавайи так далеко, а ведь туда можно добраться всего за пару часов.

– Я там не был.

– Я тоже.

– А как там?

– Ну, ты же понимаешь. Вот тут как? То есть мы-то тут, но к чему это все? А там наверняка так же. Только теплее. А может, и не так. Там ведь тоже бывают шторма, знаешь ли.

– Славно, наверное.

– Давай туда рванем.

– Нельзя.

– Почему?

– Тебе утром магазин открывать.

– А! – Она помолчала, чтобы сделать хороший глоток своего кулера и поразмыслить над его последним заявлением. Казалось, оно повисло в воздухе, приятно переплетаясь с музыкальными пассажами. – Ограничения.

– Не нужны.

Его голос звучал хрипло и забавно.

– К черту их. Я просто хочу приятно проводить время.

– Разумно.

– Может, вообще не вернусь на работу.

– Просто очаровательно.

– И, может, в этом-то и весь смысл. – Она провела пальцами по его щеке. – Выпьешь еще вина перед уходом?

– Перед уходом? А мы куда идем?

Он чуть нахмурился.

– Не знаю. Куда-нибудь.

– Я определенно буду не прочь остаться, если ты не возражаешь, Марша.

– Эй! – Она подскочила, внезапно переполняясь энергией. – Знаю!

– Что? Опять Гавайи?

– Нет-нет, это у нас завтра.

– А что?

– Порнушку никогда не смотрел?

* * *

Эми припарковалась на пустой стоянке у японского сада с чайными домиками. Уэллс взял ее за руку и повел в обход территории музея. Они остановились у задней двери музея, через которую он впервые вышел в будущее три дня тому назад.

Дверь была заперта. Он достал из небольшой сумки с инструментами стамеску и начал отковыривать от двери металлическую накладку с ручкой. Освободив себе достаточно места, он осмотрел внутренности замка с помощью узкого луча карманного фонарика. Это оказалось сложное цилиндровое запирающее устройство, работающее по тому же принципу, что и самый первый автоматический замок, изобретенный американцем Лайнусом Йейлом-младшим в 1861 году.

Поручив Эми держать фонарик, он начал разбирать замок на детали. Заинтересовавшись устройством, он начал в нем копаться. Он отвинчивал мелкие детальки замка, которые вполне можно было бы оставить на месте, восхищаясь современными достижениями человека в области охранных устройств. Так он добрался до системы сцепляющихся друг с другом деталей, означавшей, что придется удалять замок целиком. Пилкой для ногтей он начал перерезать шурупы, крепившие замок в двери. У замка были фланцы, так что по-другому снять его было нельзя. Он начал насвистывать мелодию Брамса.

– Ш-ш!

– Ох! Извини.

– Быстрее! – отчаянно прошептала она.

– Это же не деревянный засов на средневековой двери! – отозвался он не без сарказма.

– Почему ты его просто не собьешь?

Она подала ему небольшой молоток.

Он отверг столь грубое орудие.

– За кого ты меня принимаешь? За обывателя?

Не успела она ответить, как он уже снял запорное устройство, дверные ручки, а потом и защелку, которую поднес к свету и рассмотрел, словно только что удаленный гнилой зуб.

После этого они собрали все инструменты и быстро проскользнули в подвал музея. Когда их глаза привыкли к темноте, Уэллс повел Эми наверх. Там работало ночное освещение.

Внезапно до них донесся звук шагов, двигающихся в их сторону. Эми начала лихорадочно оглядываться в поисках укрытия и потянула Эйч Джи с собой. Приглядевшись, он ахнул: она собралась затащить его в дамский туалет!

Он начал вырываться, игнорируя ее отчаянный шепот. Эми наконец сдалась и отпихнула его от себя. От неожиданности Уэллс отлетел назад, резко дергая руками. Упав на спину, он успел увидеть, как за ней закрылась дверь уборной. Поспешно вскочив, он увидел напротив убежища Эми укромное место – дверь в мужской туалет. Бросившись к ней, он успел нырнуть туда за секунду до того, как охранник появился в вестибюле.

Эйч Джи спрятался в кабинке. Услышав, что охранник вошел в помещение, он забрался на унитаз и пригнулся. По его бокам тек холодный пот. А потом он услышал вздох – и звук струи, бьющей по фарфору. Потом – рев спускаемой воды, шаги, звук открывающейся и закрывающейся двери – и тихое эхо удаляющихся шагов. Уэллс прокрался к двери, высунул голову и осмотрелся. Удивившись, он увидел Эми прямо напротив себя: она точно так же выглядывала из дамской комнаты.

Они встретились в центре вестибюля, и, несмотря на ее протесты, он повел ее в глубь музея.

Они добрались до круглого главного помещения. Там находилась справочная – и за столом сидел охранник, читая газету и попивая кофе. Они прятались за колонной чуть ли не вечность. Наконец охранник отложил газету, зевнул, лениво прошел через зал и скрылся в каком-то темном коридоре.

Уэллс кивнул Эми – и они двинулись дальше. Наконец они добрались до выставочного зала. Он завел ее внутрь и включил свет, после чего они зашли за бархатное ограждение, отделявшее экскурсантов от вех жизни Герберта Джорджа Уэллса. Радостно улыбаясь, он направился к «Утопии». Похлопав по тусклой стенке, словно приветствуя старого друга, он ощутил волну эмоций. Ему невыносимо хотелось снова оказаться дома, сидя с хорошей книгой и рюмкой кларета у зажженного камина. Он вздохнул. В другой раз, наверное.